Схватка - Ольбик Александр Степанович - Страница 18
- Предыдущая
- 18/60
- Следующая
Они умолкли. Видимо, лежащая у ног Арефьева Ронда, тоже почувствовав напряженность, встала и положила морду на колени хозяина. Он ее погладил, дал со стола кусочек ветчины и собака с подарком снова улеглась у кресла.
— Значит, по существу у меня нет выхода? — Лицо Арефьева при этом не выражало и тени отчаянья. Он поднял фужер и предложил выпить за удачу. — Я, конечно, пойду на компромисс — верну какую-то сумму, остальные деньги пообещаю отдать в течение года. Если это общак братвы, он на это, разумеется, не пойдет, но если он хотел их переправить на личный счет, тогда будет ждать. Поерепенится, посулит завернуть меня в асфальтовое одеяло, но в конце концов смирится. Ему ведь лучше держать в руках наличный миллион и еще один иметь в уме, нежели видеть мой обезображенный тротилом труп…
— Это хорошо, что ты юморишь, значит, не все фишки еще израсходованы. Давай, Гера, дерзай, но при этом не забывай, что имеешь дело с отъявленным подонком, для которого твоя логика не подходит. В этом случае о логике и порядочности вообще забудь. Что касается моей помощи… Я могу отдать в твое распоряжение двух прекрасных мальчуганов. Близнецы, мои племянники…
— Спецназовцы?
— Бронька чемпион западной зоны по биатлону, второй — Димка, бывший шеф-повар ресторана «Анютины глазки». Фанаты… Я могу хоть сейчас их тебе представить, они в машине играют в нарды…
— В чем заключается их фанатизм?
— Ну как тебе сказать…У Броньки глаз-ватерпас, с дистанции в 100 метров расстреливает наперсток. Во-вторых, он, несмотря на молодость, тертый калач. Уже понюхал пороху…я, по-моему, тебе уже рассказывал о наездах банды Кривозуба на него и его друзей. Кстати, сейчас этот Кривозуб, если не ошибаюсь, обслуживает Расколова…
— Не ошибаешься, его шестерка…
— Так вот, мои хлопцы на этого лютого Клыка имеют серьезный зуб…
— С одной стороны это неплохо, больше злости будет, но с другой…Чтобы в горячке твои ребята не наломали дров…А что второй близнец?
— Димка помешен на восточных единоборствах, умеет также неплохо стрелять и обращаться со взрывчаткой.
— Самородок?
— Я его кое-чему научил, жизнь заставляет. Ты ведь знаешь, моя военная учетная специальность — подрывник… А у них дела…Ресторан закрылся, команду по биатлону некому содержать, спонсор из-за бесконечных наездов рэкета обанкротился. До денег близнецы не жадные, на карманные расходы ребятам чего-нибудь подкинешь…
Шедов говорил горячо и Арефьев ему поверил, но со знакомством с «фанатами» спешить не стал.
— У меня тоже неплохие орлы служат и тоже кое-чего умеют, — Арефьев почувствовал подступающую в спине боль. — Я тебе, Виктор, дам знать, когда мне понадобится твоя помощь.
— Смотри, не промедли. Иногда события опережают нас.
— Я знаю. Сегодня я больше всего хотел бы вернуться на наш завод, в моторный цех.
Лет пятнадцать назад они работали на авиационном военном заводе. Арефьев с бригадой ремонтировал ротор, Шедов — фронтальное устройство, был асом аргонодуговой сварки. Их портреты висели на доске почета. С приходом перестройки оба перевоплотились…
— А что, может, и в самом деле нам уже пора возвращаться на родину, а? — вдруг спросил Арефьев и по лицу его прошла судорога.
— Я «за»! — по-пионерски бойко откликнулся Шедов. — Только не знаю, где эта дверь…В меня дважды стреляли и один раз взрывали в собственном доме…В каком страшном сне могло это тогда приснится?
Арефьев поднялся с кресла.
— Извини, брат, я сейчас вернусь…
Он не хотел при Шедове делать укол, а потому направился в спальню, где в тумбочке находился приготовленный шприц с порцией морфия. Трясущимися от боли руками он взял шприц и, не закатывая рукава, через рубашку, сделал инъекцию. Сел на кровать, опустил голову в колени. Он знал: через пару минут наркотик взбодрит кровь. Расслабит утомленные нервы, освободит от железного обруча сердце.
И действительно, очень скоро он уже был в состоянии функционировать. Когда вернулся в кабинет, услышал как Шедов разговаривает по мобильному телефону. Очевидно, под впечатлением обволакивающей каждую клетку теплоты, Арефьеву хотелось говорить, действовать…
— Пойдем посмотрим твоих фанатиков, — предложил он Шедову.
— Один момент. Только допью вино. Кстати, где ты его покупаешь?
— В Столешниковом переулке, в винной лавочке. Понравилось?
— Приятное послевкусье и в меру терпкое. Пьешь и еще хочется.
— Это любимое вино Клинтона — «Калифорнийское Бургундское».
Когда они вышли во двор, Шедов вытащил мобильник, набрал номер.
— Пусть твои люди откроют ворота, — сказал он.
На территорию строения ? 9 въехал представительный «джип-вагон-4» с темными стеклами. Шедов открыл дверцу и с кем-то перекинулся несколькими словами. Первым из машины вылез смуглолицый, с усиками молодой человек. Он был в кроссовках, темных джинсах и в кожаной безрукавке.
— Подойди сюда, Броня, — позвал парня Шедов. — Познакомься — Герман Олегович, мой стары кореш, не один пуд соли съели вместе с ним и не одну цистерну выпили вина…
Арефьеву понравился прямой взгляд и сильное рукопожатие. Парень поздоровался и скромно отступил на шаг — дескать, я не буду мешать. Его брат, тоже смугловатый лицом, не был точной копией Бронислава. У него были более светлые волосы и более широко расставленные глаза. Экипировка почти та же, что у брата — джинсы, кроссовки и со множеством карманов кожаная тужурка.
— Есть хотите? — спросил своих молодых гостей Арефьев и получил отрицательный ответ. Говорить им было не о чем. Это понимали все, однако, Шедов, которого затянувшаяся пауза тоже не устраивала, сказал:
— Возможно, вам, мальчики, придется какое-то время поработать здесь, у Германа Олеговича, — он окинул взглядом просторный двор, внушительных размеров хозпостройки.
— Пусть только хлопцы скажут, что им готовить из еды. Для Златы это одно удовольствие… — сказал Арефьев.
— У меня своя диета, — Бронислав улыбнулся, приоткрыв белоснежные зубы. — Мне нужна дистиллированная вода, немного риса и два яблока. На день…
— А ты, Дима, тоже на диете? — спросил Арефьев другого близнеца. Тот засмущался, на скулах появился румянец.
- Предыдущая
- 18/60
- Следующая
