Тихоня - Чиркова Вера Андреевна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/63
• Следующая

– Как это отправила? – побледнел Арвельд. – Разве они не вместе сюда пришли?!

– Нет. Она там осталась. Вот потому и уходишь ты раньше времени, но это и хорошо, сильно изменить твое лицо не успели. Зато Эста не будет сомневаться.

– А в Змее? Его ведь сейчас тоже изменят?

– Не переживай. Любящая женщина своего любимого за милю по походке узнает, – отмахнулась Тмирна и, заслышав за потайной дверкой шаги, поднялась с места, искоса поглядывая на герцога и гадая, не слишком ли много информации вылила на него для первого раза и правильно ли он все рассудит?

– Это со мной, – веско сообщила монахиня стражникам, встречавшим пришедших на портальной площадке замка Эфро, и решительно пошла вперед.

Змей криво ухмыльнулся и первым направился следом за ней, развлекая себя тем, что сможет теперь посмотреть на поведение своих подчиненных и слуг со стороны. Хотя и был почти уверен, челядь еще долго будет ходить по струнке после проведенной им три дня назад чистки. Но должен же он себя хоть чем-то порадовать?

Выходя из расположенного в подвале кабинета, Дагорд не стал смотреть в зеркало, как предлагал целитель. И так поверил, что он мастер высшего класса, еще когда следил за тем, с каким энтузиазмом тот принялся за дело. И уже по тому, как безжалостно посыпались с его собственной головы недавно приведенные Алном в порядок локоны, граф осознал: больше жалеть ему уже не о чем. А когда оставшуюся на голове растительность целитель вымазал чем-то светло-серым и обернул куском полотна, а затем так же рьяно принялся за холеные усы, четко понял, смотреть на результаты этой работы не желает.

На слово верит, что стал неузнаваем.

– Добрый день, матушка Тмирна, – Олтерн в сопровождении верных телохранителей шел им навстречу через пустынный проходной зал, – идем в мой кабинет. Всем, кого ты назвала, я приказал тоже прийти туда. А это кто такие?

– Надежные люди, – твердо заявила монахиня и пристально поглядела на герцога. – Лучше скажи, как продвигается освобождение осужденных?

– Хорошо, почти половину уже отпустили. Ты же знаешь, им нужно отдыхать сутки после того, как вернется память, чтобы прийти в себя.

– Убил бы того, кто придумал такое наказание, – тихо прорычал Маст, и Дагорд согласно кивнул:

– И я.

– Один из советников прадеда нашего короля, – ответила шагавшая впереди монахиня, – и тогда это было признано лучшим выходом. Не нужно строить тюрьмы и тратить деньги на продукты и тюремщиков. Вместо того чтобы запирать человека в клетке – просто запереть в его голове память о его делах, желаниях, имени и статусе.

– А потом он словно просыпается и обнаруживает, что жил так, как никогда бы не позволил себе до потери памяти, – горько выдохнул Арвельд.

– Ну, если бы до потери памяти они были осмотрительнее и не забывали о преданности королю, то их никто бы ее не лишил, – свысока обронил Эфройский.

– Ты не прав сейчас, Олтерн, – ледяным тоном оборвала его нравоучение Тмирна, – и прекрасно это знаешь. Многие получили чрезмерное наказание, можно было назначить им просто штраф или опалу. Я требую, чтобы ты не забывал об этом даже в неофициальных беседах. Иначе перестану помогать.

– Извини. – Герцог отлично помнил про их тайный уговор, заключенный при важных свидетелях, и об обстоятельствах коронации Лоурдена. – Я погорячился. Конечно, в тот момент дознаватели разбирали каждый день по несколько десятков дел, оттого и ошибки.

– Это не ошибки. Это преступление, не меньшее, чем продажа зерна мятежникам. Они старались быстрее отделаться от толп задержанных и не задумывались, что их спешка обернется чьими-то разрушенными жизнями, разбившимся счастьем, потерянной любовью, беспризорными сиротами и морями горя. Все правители всех веков обычно куда-то спешат, решая чужие судьбы: на войну, в поход, на коронацию или на свадьбу. Свои дела ведь всегда важнее чужой боли и горя.

– Тмирна! – Советник уже ругал себя за сорвавшиеся с губ слова, он почти не спал этой ночью, подняв на ноги всех шпионов и ищеек после неожиданного исчезновения Дагорда с тихоней, и очень устал, вот и ляпнул то, что привык говорить много лет, даже не задумываясь над тем, верит ли в это сам. – Прости. Я все знаю и так не думаю, это просто пропажа Змея с Эстой меня так сильно расстроила. Я уже отправил в ту сторону всех агентов и поговорил с магами почтовой гильдии. Хоть и очень неохотно, но они дали мне карту всех башен южной провинции.

– Хорошо, – смилостивилась монахиня, – но больше не забывай об этом. И поставь самых внимательных и сердечных из своих помощников решать имущественные и прочие проблемы освобожденных, сейчас будет много споров и тяжб.

– Поставлю, – вздохнул он, – где бы еще найти таких столько, сколько нужно.

– Возможно, я подскажу, – веско обронила монахиня, и Змей ухмыльнулся.

Вот теперь ему ясно, для чего она вывела Эфройского на этот разговор.

– Обязательно приму все твои рекомендации, – серьезно прищурился Олтерн, явно пришедший к такому же выводу. – А пока прошу сюда.

Слуга, стоявший у дверей, распахнул створки, и Змей вслед за всеми вошел в один из самых любимых кабинетов герцога Эфройского. Повинуясь выразительному взгляду настоятельницы, скромно прошел к диванчику, стоявшему в самом дальнем и плохо освещенном углу. Маст сел с другого края того же диванчика, слишком не приближаясь к недавнему недругу, но и не оставляя его без присмотра.

А Дагорд не особенно присматривался к обещанному ему напарнику, очень надеясь, что им удастся быстро отыскать ту башню и открыть туда портал. Ворваться отрядом, перебить бандитов и вытащить из кладовки или камеры самоуверенную глупышку… в этом месте его мысли путались, и он никак не мог заранее решить, каким тоном будет с ней разговаривать и какие слова скажет. И со все возрастающей досадой понимал, что едва представив себе голубые глаза Эсты и нежный шепот – «зайчик», начинает думать вовсе не о том, как ее ругать или наказывать. Теперь он точно знал, что сильно погорячился, намереваясь отобрать у нее кольцо. Нет, такого она не дождется, особенно теперь, когда Тмирна всем объявила об этой помолвке. Но вот запереть глупышку в какой-нибудь дальней башне… или увезти в охотничий домик, эдак на полгодика… пожалуй, все же постарается.

– Мы проверили все башни, три больше других подходят под ваше описание, – отчитывался в это время один из дознавателей. – Но когда маги открыли туда проходы для отрядов гвардейцев, выяснилось, что две не полностью совпадают с описанием. Одна находится в долинке и с нее видны заросшие лесом ближние холмы, а скалы почти скрыты за ними. А со второй хотя и видны скалы, зато она в центре маленького городка и имеет всего три этажа. А вот попасть на третью башню оказалось невозможно. Маги объяснили, что так бывает, когда в портальном амулете башни кончается магия или кто-то просто вынимает из него накопители.

– Этот кто-то обязательно должен быть магом? – мгновенно задал вопрос Олтерн, и Дагорд согласно кивнул, он тоже хотел спросить именно это, хотя давно знал, как и все, что маги почтовой гильдии не терпят, когда кто-то вмешивается в их работу или требует чего-то особенного. И даже не допускал до этого времени мысли, что кто-то захочет лезть в портальный амулет, запертый в ларце, вмурованном посередине каждой портальной площадки.

– Они не желали отвечать, пришлось показать королевский договор. Вот после этого объяснили: иногда клиенты пытаются самостоятельно менять накопители, и с такими гильдия ведет непримиримую борьбу, – обстоятельно доложил сыщик, поднимая на герцога взгляд воспаленных от бессонницы глаз.

– Значит, пусть проверят, не произошло ли такое самоуправство на той башне, и откроют нам на нее проход, – резко скомандовал герцог.

– Они уже пытаются, – удрученно произнес Наерс, сидевший до этого момента молча, исподтишка присматриваясь к приведенным монахиней людям.

Кого-то они напоминали имевшему отличную память на лица старшему дознавателю, хотя если бы потребовалось в этом поклясться, он скорее всего признался бы, что ошибся.

• Предыдущая
• 3/63
• Следующая