Даун Хаус - Охлобыстин Иван Иванович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/18
• Следующая

У перекрестка стоит «шестисотый мерседес» разрисованный в манере школы «палеха», как сувенирный поднос, а в нем сидит окаменевший Парфен, мимо с дикой скоростью мчатся машины и ритмично, как светомузыка, мигает светофор.

Парфен: …Такая, сытная мадам! Поворот в ней какой-то особенный. Сама под два метра ростом. Сиски очень большие. А жопа такая, что я понял, что всю жизнь о такой мечтал.

– Точно, я слышал об этой Настасье Филипповне, она с ответственным секретарем совета Безопасности Тоцким сожительствует за большие деньги, – включился в беседу третий господин.

– Клевета!.. Я, дорогой, вам травмы сейчас нанесу… – рассердился Рогожин. – Потом я долго ее найти не мог. И вдруг случайно встречаю во французской булочной, что на Маяковке и, заметь, снова абсолютно тверезый. В булочной-то я с маклером встречался. Меня папа послал, очень папа просил один пароход выкупить. Так я маклера прогнал…

Рогожин неприлично прогоняет маклера.

Парфен: …и пароход не купил, а купил булочную…

Рогожин держит за горло булочника в белом колпаке и отсчитывает ему деньги.

Парфен: …и подарил булочную Настасье Филипповне, что бы она всю жизнь булочками свежими питалась…

Парфен стоит, припав на одно колено и указывая на булочную, за ним стоит толстый пекарь в белом колпаке и держит каравай.

Парфен…Но к папе я после этого уже не поехал, потому что папа с братом меня всенепременно утопили бы в пруду…

На берегу пруда стоит престарелый папа с секцией батареи центрального отопления под мышкой и братом рядом. Брат держит в руках помповое ружье и кривую турецкую саблю. У обоих закрученные вверх кавалеристские усы и стрижки «под горшок».

Парфен: …Поехал сюда за кордон. А папа узнал все от маклера и моего брата Сереги и поехал к Настасье Филипповне…

За столом сидит Рогожин-старший, на столе лежит секция батареи парового отопления. За спиной у отца стоит брат Серега с кривой саблей в одной руке и утюгом в другой. Перед ними в другом углу комнаты гордо стоит Настасья Филипповна.

Парфен:…И папаша говорит: «Что голубка: под ледок булькнем или булочную возвернем?»

Та захохотала и все бумаги подписала…

Настасья Филипповна.:

– Ха!.. – комкает листки бумаги и кидает перед Рогожиными на стол. Сергей Рогожин честно и старательно начинает разглаживать документы утюгом. Н.Ф. говорит:

– Теперь я понимаю, чем эти булочки для Парфена зловонили. Теперь мне этот подарок того дороже во сто крат…

Парфен:…А папа неделю назад преставился, говорят от удара…

Окровавленная голова папы откидывается назад. Из чьей-то волосатой руки выпадает окровавленная бейсбольная бита.

Парфен: …Так я стал миллионщик. Папка был та еще сволочь, а на нечаянные капиталы я своей ненаглядной Настасье Филипповне куплю чисто три казино и баню. Возвращаюсь, мягко говоря, на Родину…

Договорить он не успел, потому что с заднего сиденья поднялась пышных форм сестра милосердия со связкой клистиров в руках. У нее из-за плеча выглянули две хмурые физиономии в штатском с никелированными «утками» в руках. Сестра отчетливо произнесла буквально следующее: – Уважаемые господа пассажиры! Мы приветствуем вас на борту ультрасовременного автобуса «Белль – Женева – Берлин – Москва» и спешим напомнить, что по ходу следования вас ожидает процедура таможенного досмотра. Похищены бриллианты представляющие историческую ценность. И властям стало известно, что перевозятся они похитителями в их преступных кишечниках. Поэтому все пассажиры будут подвергнуты обязательному клистированию.

– Ну, это просто черт знает что! – возмутился Рогожин, – Надоело! Я, в конце концов, русский, а это многое объясняет.

– Ничего, – попытался его успокоить Мышкин, – Это не больно, а даже немного приятно. Мне у доктора Шнейдера часто кружку ставили.

– Да, да! – со знанием дела вмешалась в разговор сестра милосердия. – Очень сексуально! Вы знаете, что по всей Швейцарии идет поиск пропавших бриллиантов из короны самого Вильгельма Великого! Операция проходит под эгидой решения особой ассамблеи Евросоюза и обеспечивается силами Интерпола и Красного Креста.

Двое с горшками за ее спиной со значением кивнули.

Тут в коридоре произошло особенное событие: кто-то черный без штанов, пытался вылезти в окно, но сильные руки утащили его обратно на свое сидение. Зазвенели наручники, сверкнул голубой молнией электрошок, и шум утих.

– От, что значит немецкий порядок! – восхитился третий собеседник. – И ведь найдут свои бриллианты! Никогда такому в России не бывать. Ни за что бы в Россию не вернулся, если бы не дела.

– А какие у тебя могут быть дела, таракан? – хмуро поинтересовался Рогожин, снимая штаны.

– Квартирный вопрос в Мытищах решить надо с бывшей женой, – с готовностью ответил тот. – Но теперь, после нашей с вами Парфен Сергеевич, сказочной встречи, я намерен предложить себя к вам в помощники. При ваших миллионах и моем знании юриспруденции такое вполне позволительно и даже обязательно.

– А я лечился, лечился и вылечился, – тоскливо поделился Мышкин…

• Предыдущая
• 2/18
• Следующая