Капитан Ульдемир (сборник) - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 1

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

– Здорово, Егорыч, – поприветствовал я сторожа спортзала, – как сам?

– Здравствуй, Славик. Да вроде хорошо. Оно же как в моем возрасте: с утра проснулся, сам встал с кровати – уже отлично. А додержался до вечера – так и вовсе замечательно.

Егорыч, пенсионер, перешагнувший за седьмой десяток, скорее прибеднялся, так сказать. Я бы ему больше шестидесяти не дал – очень хорошо мужик сохранился, выглядел как огурец.

– Да ладно тебе, Егорыч, – отмахнулся я, – ты еще и меня переживешь. Да, в зале есть кто?

– Пустой зал, совсем пустой, – покачал головой старик.

Он присел на старый стул с фанерной спинкой и сиденьем, на котором от времени уже почти весь лак отскочил. Да и не только он. Судя по блестящим скобкам и уголкам из нержавейки на стуле, данная мебель не раз ремонтировалась.

– Эх, жалко. А я сегодня хотел поспарринговаться с кем… ладно, Егорыч, я на пару часиков тут зависну.

– Да мне все едино, – отмахнулся от меня старик, подкладывая тоненькую ватную подушку на стул и поудобнее устраиваясь сверху. – Хучь до самой заутрени махай кулаками.

Я хмыкнул в ответ и, больше ничего не говоря, прошел в зал. Переодевшись, я за двадцать минут провел разминку, разогревая мышцы и растягивая связки. Да, жаль, что не успел застать никого сегодня из парней. Было бы с кем «помахать кулаками», как сказал сторож. Ну, тут я сам виноват: задержался на работе на лишние два часа, потом пришлось домой развозить девчонок из офиса, потом в совокупности почти час вежливо отказываться от настойчивых предложений «чашечки чая». И вот результат.

Впрочем, и так сойдет. Поколочу груши, макивару пожменькаю. Можно и на снарядах поработать. С той же самой «резинкой» для резкости удара потренироваться. Вроде и простенькое приспособление, а сколько пользы. Берется длинный тренировочный резиновый жгут, один конец крепится, например, к шведской стенке. Второй зажимается в кулаке, и понеслась. Надо резко и быстро наносить удары по воображаемому противнику занятой жгутом рукой.

Через час я уже стал ощущать стянутость натруженных мышц. Неплохо я выложился, весьма неплохо. В принципе, чтобы поддерживать фигуру в тонусе, достаточно и этого. На секунду я глянул в зеркальную стенку и… застыл. Что-то мне там показалось странным. Вроде сам на себя не похож. Или похож?

С той стороны из зазеркалья на меня посмотрел некто, донельзя схожий со мной обликом. Широкоплечий, коренастый, с коротким темным ежиком волос на голове. Глаза карие, левый смотрит немного с прищуром. Но тут я ни при чем: многочисленные тренировки и чужие кулаки «набили» мне это выражение. Им же я был обязан и крошечным, почти невидимым шрамиком на брови. Хорошо хоть нос более-менее цел. Раз сломали, еще в армии, а потом я уже берег его.

Однако что же мне показалось странным? В зеркале отображался я – почти двадцатишестилетний русский парень. Черт! Да какие тут двадцать шесть – я выгляжу моложе и не так… совсем не так, как секунду назад.

Я с трудом удержался, чтобы не начать читать молитву (знал бы – прочитал). Прямо на глазах «я» в зеркале менялся: вытянулся вверх и чуть убавился в плечах и талии; глаза стали из карих серо-зелеными; волосы посветлели и удлинились. Через полминуты я смотрел в зеркало, где был не я. От прежнего отображения осталось только знакомое темно-синее кимоно. Я медленно стал сдвигаться вбок, не отводя глаз от зеркала. Чужая фигура повторяла за мною все точь-в-точь, шаг за шагом, любое движение. Так я дошагал (или мы дошагали) до конца стены, почти упершись в стеллаж с гантелями и гирями. И тут фигура в зеркале резко остановилась и поманила меня или просто вытянула вперед руку – не смог разобрать толком в том состоянии. Машинально я повторил жест и кончиками пальцев коснулся стекла. Или мог бы коснуться, если бы оно оставалось на месте.

Вместо холодной и гладкой поверхности я ощутил чужое прикосновение. Чужак только того и ждал, вцепившись в мою ладонь, как клещ. В панике я дернулся назад, но от чужого «рукопожатия» избавиться не смог. В глазах потемнело, я почувствовал, что падаю. Еще успел подумать, что недавние слова, сказанные сторожу, оказались пророческими…

Очнулся я в полутемном месте. По ощущениям, мое беспамятство было не таким уж и долгим. Возможно, пять – десять минут. Лежал я на полу, уткнувшись носом в доски и неловко подогнув под себя ноги, словно перед потерей сознания сидел на коленях. Хм… на коленях точно не мог быть – медитацией не увлекаюсь, чтобы…

И тут меня пробило – доски?! Должны же быть маты, я в спортзале тренировался, а там мало того что пол с мягким покрытием, так еще и тонкими матами весь застелен – что-то вроде татами. «Татами – это жесткий японский мат», – не вовремя всплыла в голове старая и незатейливая шутка.

Но шутки шутками, а разобраться во всей этой чертовщине нужно поскорее. Не хватало еще, чтобы у меня поехала крыша. Парочку сотрясений я успел к своим годам получить. Поэтому версию, что с моей головой не в порядке, я отбрасывать не стал. Ведь глюки-то были.

Я осторожно, опасаясь, что от резкого движения вновь помутится в глазах и я потеряю сознание, встал с пола. По-моему, мне до сих пор плохо. Иначе с чего так разительно поменялась обстановка? Из просторного спортзала с высоким потолком и мягким полом, помещение превратилось в крошечный закуток, не более двадцати квадратных метров площадью. И потолок опустился – вон чуть макушкой за него не цепляюсь, образно говоря, конечно. Но когда я поднял вверх руки, то смог коснуться кончиками пальцев перекрытия.

Из обстановки имелась в наличии неширокая кровать с резными ножками и спинкой, столик, сундук и стул с очень высокой спинкой. Особенно меня поразил сундук – нечто подобное я видел у бабушки в деревне, когда с отцом ремонтировал крышу дома. Там-то на чердаке и увидел я парочку сундуков. Один с плоской крышкой, сам с виду смахивающий на гигантский деревянный кирпич, обитый железными полосами и уголками. И второй – с выпуклой крышкой. В моей комнате находился первый вариант сундука. От бабушкиного отличался только размерами – чуть больше, и отделкой – укреплен был не железом, а медью и имел красивую резьбу на крышке и стенках.

Больше ничего примечательного в комнате не имелось. Даже на стенах было пусто – ни обоев, ни картин или драпировки. Одни голые доски, хоть и тщательно оструганные и плотно пригнанные друг к другу.

Пол тоже не мог похвастаться ковриком или половичком каким. Хотя… что-то под ногами было. Два овальных зеркала, размером примерно в пару ладоней, стояли справа и слева от меня. Если построить в голове примерную картину, то зеркала и я, сидящий на коленях, образовывали равносторонний треугольник со сторонами около метра. Напротив зеркал стояло по толстому свечному огарку. Еще несколько потухших свечей расположились вокруг «треугольника», образуя круг. Одно из зеркал я взял в руки и покрутил, рассматривая со всех сторон. Хм… судя по весу и материалу, это не черненое стекло. Больше похоже на отполированный металл. Попытка увидеть свое изображение ни к чему не привела – зеркало не давало ни малейшего блика, будто поглощая свет. Хм… а если еще приложить к этому и свечи… Чертовщина, да и только.