Преодоление христианства - Авдеев Владимир Борисович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/58
• Следующая

Но вот в 1927 году от рождества Христова (хотя и родился-то он, мы теперь знаем, не в том году, который ему приписывают, но это уже не важно), в племени Квара ае родился замечательный человек по имени Сисимиа, который начал заниматься историческими изысканиями под воздействием миссионерской школы. Один остроумный человек сказал, что «школа на Соломоновых островах — это туземный пастор, читающий Библию ученикам, которые сидят на полукругом корточках и учатся читать, держа книги вверх ногами». Занятия здесь проводились три раза в неделю на языке мота, преподавались письмо, чтение, пение, имелось два учебных пособия: Библия и молитвенник. Несмотря на скудное образование, малаитяне резко начали писать богословские труды со ссылками на первоисточники. Написав несколько монографий, Сисимиа сказал, что в него вселился Святой дух (дурные примеры заразительны) и сообщил ему, что малаитяне потомки Израиля. Согласно библейской легенде у Иакова было 12 сыновей, и один из них носил имя Завулон. Сисимиа, не долго думая, присвоил себе это симпатичное имя и начал фигурировать в «истории религии» как Завулон Сисимиа. И звучно, и научно. Святой дух затем приказал из остатков племен Израиля — малаитян — основать церковь, которая и получила название «Остаточной» и имеет ныне порядка ста постоянных прихожан из числа взрослого мужского населения.

Вообразите теперь себе на мгновение, какой могла бы получиться эта история, если бы Сисимиа попалась не Библия, а учение древних персидских магов или путеводитель по Пантеону Богов преисподней майя, или просто популярное научное чтиво — и Бог мог быть истолкован как петля Мёбиуса, которая сама собой с одной стороны попадает на другую. А если бы Завулону попались в руки сочинения Карлоса Кастанеды, то обуянный религиозным экстазом пророк Всевышнего смог бы воскликнуть устами Дона Хуана: «Бог Всемогущий всюду и на столе тоже. Бог — это скатерть!»

Второй пример — отечественного происхождения, что делает его несравненно более ценным в контексте нашего повествования. Некто епископ Иоанн издал недавно книгу под названием «Огонь покаянный». Чтение этого в высшей степени оригинального богословского опуса все время внушает трепет, ибо до последней строки непонятно, всерьез ли человек конца XX века высказывает подобные мысли или данный труд преследует какие-то иные, более хитрые цели, например, модные нынче представления о языковых играх, и данный пример можно будет рассмотреть как частную богословскую версию. Написанная в жанре самобытных афоризмов, книга, несомненно впечатляет спецификой конкретного мыслительного процесса.

«Все вычислительные машины — прообраз одной машины, на которой будут записаны все, отрекшиеся от Бога с числом 666».

«Воистину смертный грех — грех технократии. Значит убить душу. Страшно измыслить подряд две мысли не из сердца, а из рацио… Страшно. Гниют инстинкты, остаешься макроцефалом с бегающими глазками: голова водянисто-огромна и животные инстинкты; ни йоты разума при патологически развитом интеллекте».

«Без поклонов дебелеет тело, и нет христианской силы. Будешь рыхло-водянисто свидетельствовать, избитый бесами».

«Молитвы не доходят, если нет чувства вины во время трапезы за то, что питаешься бренным, из-за неспособности Господом живиться! Сел есть — кайся!»

«Россия — десятилетний мальчик, которому явилась Матерь Божия и говорила с ним. Ребенок потом исповедал веру и принял мученическую смерть».

«Пить как можно меньше. Дух Святой входит преимущественно в сухое тело. Пьешь — беса поишь, чтобы ожил».

Сам того не подозревая, епископ Иоанн также составляет некую таблицу умозрительных параллелей, которая удачно подтверждает мысли автора:

1. Коммунизм — Идея 1000-летнего Царства благоденствия.

2. Пролетариат — Избранный народ — Мессия.

3. Посещение музеев — Посещение кладбищ (Загадочный пункт).

4. Женщина — Брачный мир с Господом (Опять!).

И многие иные занимательные головоломные сопоставления. А затем снова афоризмы:

«Если не креститесь сейчас, то умрете через 5–6 лет наглой смертью, и все оставшееся время будете гнить, никто не придет на помощь».

«Вне Христа мир — полая сфера, и молишься в храме святого нуля. Один 0, два 0, 0000 нулей… фигура мудрости вне Христа — умножение нулей до дурной бесконечности. А Господь — единица и крест в круге. Прорезавшийся смысл и успокоенное сердце».

«Индусы жаждут выпасть в пустоту нирваны. За склонность к индуизму душа карается XIX мытарствами хулы на Духа. Индусы действуют таблетками для усыпления» (Постоянно хочется встать на защиту индусов).

«Возникновение книгопечатания — полное вырождение Слова, его „перехват“ слугами князя тьмы» (Отметим, что цитируемая книга печатная, значит, все слова епископа Иоанна уже «перехвачены», в чем он и обмишурился признаться).

За увлечение индуизмом душа наказывается при мытарствах камерой пустоты. Сдавленная сверху и снизу, испытывает тупой ступор в мозгу. Затем начинается пытка «мурашками» и «током».

«Молясь по-русски, не попадешь в обители Христовы, и не тщись!» (Очень ценное замечание).

«Влечение к женщине знаменует слабость духовных инстинктов. Поэтессы (эти современные вакханки) притягиваются к фаллократам».

«Электрификация искусства проводилась гомункулами, искусство сотворено не огненными, а светящимися людьми».

«На духовном пути искупление пола неминуемо. Благодать осеняет в полной мере лишь преодолевших пол». (Остается выяснить, искупил ли епископ Иоанн свой пол, и если да, то как именно).

Смех перестает подступать к горлу, когда количество подобных изречений переваливает ха первую сотню, а затем за вторую. Хочется отнести книгу к психиатру, чтобы поставить диагноз ее автору. А в общем, жаль, что данный шедевр был издан мизерным тиражом в 2000 экземпляров. Замечательный христианский китч, весьма полезно было бы в целях антихристианской пропаганды издать его многомиллионным тиражом.

Ничего не поделаешь, идеи — это живые организмы и им тоже свойственны дряхлость, климакс и угасание.

Ни одно христианское богословское сочинение вообще не заслуживает сколько-нибудь серьезного внимания и вдумчивого отношения, ибо все теологи, рассуждая о Христе, вере и церкви, согласно установленному канону, рассматривают и ссылаются лишь на четыре евангелия, что является осознанным или неосознанным политическим актом. Ведь апокрифы и иные свидетельства выведены за рамки исследования, следовательно, мудрецы во Христе изучают не жизнь Мессии и не значение его нравственного образа, а лишь закулисные измышления отцов церкви. Поэтому едва я заслышу какие-нибудь высокопарные витийства об истинности и богооткровенности, как в памяти тотчас прорастают аналогии между ранними церковными соборами и сборищами коммунистов. Я начинаю вспоминать, как писались священные книги марксистов и что первое собрание сочинений Ленина отличается от четвертого, как «Алиса в стране чудес» Кэролла от таблицы Брадиса.

Если любой христианский теологический трактат представить в виде идеального объекта, испытываемого на своего рода аэродинамическую устойчивость, то Вы очень быстро убедитесь в том, что он изначально спроектирован как неустойчивый, дабы быть более управляемым посторонней волей. В отличие от христианства и Однобожия вообще, многобожеское плюралистическое мировоззрение обладает способностью к самокоррекции и самонастраиванию ввиду единого центра тяжести и единого фокуса приложения всех возмущающих воздействий.

Христианство внушает людям чувство гордости за пережитое страдание, язычество — за испытанное удовольствие. Все остальное — жалкие следствия.

Кроме того, все книги так или иначе подразделяются на две категории. Первые лежат на базарных лотках, и нас уговаривают их прочитать или хотя бы купить, вторые же хранятся в закрытых фондах, и ознакомление с ними может даже повредить жизни. Но первые оглупляют несказанно, вторые же проясняют бытие, словно протирая запотевшее стекло разума, делая его вновь прозрачным. Свобода информации — это тоже религиозная проблема, ведь еще библейский пророк Иов красноречиво сказал о Едином Боге: «Обманутые и обман в Его власти». Именно с тех самых библейских пор парадокс средств массовой информации заключается в том, что, испросив в библиотеке книгу о Свободной воле в высшем понимании предмета, Вы, вернее всего, получите некое полузанимательное чтиво. Путеводитель по счастью, свободе, автономии страстей и убеждений, физическому и тактильному достатку, веселью и самовластью сыщется лишь в кодексе «запрещенных книг». Вся массовая литература, в том числе и богословская, устроена так, чтобы Вы не могли остаться наедине с самим собой. Ваша самооценка — это самое страшное как для политиков, так и для святош. Хотя, изучив вопрос детальнее, Вы без труда уясните, что это не парадокс, а тщательно продуманный умысел. Классические моралетворческие сочинения — товар бросовый, как одноразовые колготки, а отборные труды духовных отцов всего лишь библиотека нравственной беллетристики для чтения всуе. И это тоже умысел.

• Предыдущая
• 44/58
• Следующая