Я — Люцифер - О'Доннел Питер - Страница 18

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая

На губах Люцифера появилась сдержанная улыбка. Он подумал о тех ничтожных существах внизу, которые верой и правдой служили ему. Да, это были слуги, но не товарищи. Сын Утра обречен на вечное одиночество.

А теперь ему настала пора спуститься в низшие сферы своего царства. Таково было бремя, которое он нес. Он постоянно следил за всем, что происходило в разных уголках его обширных владений. Гордыня, которая привела его к падению, по-прежнему давала о себе знать. Люцифер лежал с закрытыми глазами, но вполне четко видел свое отражение в черном зеркале. Затем образ стал меняться. Его кожа почернела, а сам он стал расти, расширяться, заполняя собой все зеркало. Лицо удлинилось, из-под верхней губы показались острые клыки, которые достигли острого подбородка. Глаза превратились в желтые щели, лишенные зрачков. Руки покрылись шерстью, на пальцах выросли когти. На лбу, из-под черных волос, возникли два коротких рога.

Внезапно Люцифер взлетел ввысь. Он парил над вертящимся шариком из воды и суши, который был лишь малой частью его царства. Затем шарик засветился, сделался прозрачным. Мир перестал существовать.

Вокруг Люцифера забушевало пламя. Он оказался в нижних сферах, где корчились и стонали прикованные цепями скелеты и где созданные им самим существа деловито сновали туда и сюда, делая свое дело. Служители преисподней рангом повыше приветствовали его, когда он проносился над огненными безднами. Асмодей, конечно же, будет счастлив стать самим собой и оказаться среди таких же, как он, демонов, размышлял Люцифер. Но пока еще рано, еще не пришел срок.

Люцифер пролетал над огненными морями, над дымящимися горами, над бурлящими долинами, и у него звенело в ушах от воплей миллионов душ. Люцифер давно отбросил жалость и сострадание и к тем, кто мучился внизу, и к самому себе. Он сам предпочел править этим мрачным царством, а не служить повелителю светлых сфер. Так ему больше нравилось.

Гордость переполняла его, когда он проносился над бескрайними огненными пространствами, не опаленный языками пламени, не боящийся страшной жары. Люцифер созерцал царство, которым он был обречен править.

Джек Уиш придвинулся ближе к экрану, не сводя глаз с неподвижной жутковатой фигуры на постели.

— Что парень делает? — спросил он. — Не похоже, чтобы он спал.

— Он сейчас в нижних сферах, а точнее, в аду, — пояснил Боукер, закуривая сигарету. — В той самой геенне огненной, где не гаснет огонь и не умирает червь.

— Какой червь? — настороженно осведомился Уиш.

— Я не уверен, что эсхатология — ваш самый сильный предмет, мистер Уиш, — откликнулся Сефф. — Наш юный друг спустился в то, что именует нижними сферами, с инспекционными целями. Ну а наш мир, разумеется, принадлежит к верхним сферам его обширного царства.

— Точно, док? — осведомился Уиш у Боукера.

— Да. Он сам рассказывал мне об этом. Иногда мы сопровождаем его в таких странствиях.

— Серьезно?

— По крайней мере, он так считает.

— Ну, дела… — Джек Уиш покачал головой, провел рукой по своему тяжелому подбородку и опять стал глазеть на экран. — Что же он сейчас такое видит?

— Ну, что-то вроде диснеевского ада в том самом эпизоде в «Фантазиях».

— А, я видел эту киношку, — обрадованно воскликнул Уиш. — Жуть, да и только. Там еще возникал Сатана, и он швырял людей в жерло вулкана, а они, бедняги, вопили как резаные.

Сефф выключил телевизор и спросил Боукера:

— Вы уверены, что глубина его бреда прямо пропорциональна способности предсказывать смерть?

— Да, это установленный факт.

— Но его мания, так сказать, ослабевает?

— Нет, скорее усиливается.

— Тогда чем объяснить возрастание ошибок в его летальных прогнозах?

— Тут могут сказываться самые разные факторы, — сказал Боукер. Он говорил быстро, чтобы спрятать свою тревогу и неуверенность. — Я же неоднократно отмечал, что не являюсь специалистом в психометрии или в подобных предметах. Я не знаю, когда Люцифер функционирует лучше — в расслабленном или, напротив, в возбужденном состоянии, под воздействием наркотических препаратов или на ясную голову, в состоянии усталости или, наоборот, хорошенько отдохнув. Я просто не знаю. Ничего не поделаешь, к сожалению, психиатрия не относится к разряду точных наук, и нам в основном приходится действовать на ощупь, в потемках.

— Может, ему нужна баба? — рискнул предположить Джек Уиш. — Вон какой бугай вымахал.

— Полагаю, мистер Уиш, вам имело бы смысл сосредоточиться на вещах, в которых вы, безусловно, специалист, — вежливо заметил Сефф.

Регина сложила на коленях свои хрупкие ручки и продребезжала:

— А может, он прав, Сеффи?.. Если этот милый мальчик Люцифер действует лучше в состоянии расслабленности… Правда, это лишь наши догадки, но тем не менее, если от этого делу польза, то… почему бы нам не найти ему… — Регина сделала застенчивый жест, и на ее бледных щеках появился румянец.

Сефф вопросительно посмотрел на Боукера, а тот, немного поразмыслив, ответил:

— Учитывая характер его недуга, это может оказаться опасным экспериментом. Я имею в виду, опасным для девицы.

— Но с другой стороны, в этом может обнаружиться разумное начало, не так ли?

— Не исключено, — кивнул Боукер. Забыв о всех своих страхах, он погрузился в раздумья, взвешивая различные факторы. Если оставаться в границах его мании. И если не ошибиться в выборе партнерши. Разумеется, при условии, что он не воспротивится. Надо сделать так, чтобы она сама пожелала этого, по крайней мере, подсознательно…

— Подумайте об этом, доктор Боукер, — сказал Сефф. — И конечно, постарайтесь получить квалифицированный совет эксперта в области парапсихологии… Это будет первым шагом.

— Я уже написал Стивену Колльеру, — сказал Боукер. — Надеюсь, письмо разожжет его профессиональное любопытство. Если повезет, то в самое ближайшее время я смогу получить от него ответ. Мне кажется, он должен клюнуть.

— И вы, конечно, сами увлекаетесь этим безумием? — осведомился Таррант.

Он сидел на автомобильном коврике рядом с Модести Блейз на большом поле в Кенте. Прищурившись, он смотрел на запад и следил за самолетом, жужжавшим в вышине.

Он не увидел первую черную точку, отделившуюся от самолета. Сперва он насчитал только три такие точки, но когда вторая и третья догнали первую, он обнаружил, что всего их в небе четыре. Они маневрировали, приближаясь друг к другу, и наконец фигурки взялись за руки, вытянувшись горизонтально, и образовали подобие падающей звезды.

— Это вовсе не безумие, — сказала Модести. — По крайней мере, это не так опасно, как переходить Бейсуотер-роуд в часы пик или играть в регби. И уж поверьте, куда занятнее.

Между тем фигурки, раскинув руки и ноги, отделились друг от друга и на высоте в две с половиной тысячи футов распустили бело-оранжевые купола парашютов.

— Вам часто приходилось прыгать с парашютом? — спросил Таррант.

— Да, весьма. В основном во Франции. Там это было в большой моде еще до того, как прыжками стали увлекаться здесь. Мы решили, что это полезно для работы.

— Для работы?

— — Я имею в виду Сеть. Порой бывает нужно быстро, точно внезапно высадиться в определенном месте. Но мы так и не успели применить эти навыки на практике.

Таррант улыбнулся, уловив нотки сожаления в ее голосе. Неподалеку, на автостоянке, находился большой открытый «Роллс-Ройс», в котором они приехали. Венг, исполнявший обязанности шофера и дворецкого, вынимал из холодильника корзинку с провизией.

Модести Блейз безмятежно лежала на спине, прикрыв ладонью глаза от солнца. На ней было голубое шелковое летнее платье без рукавов и туфли без каблуков. Рядом стояла голубая замшевая сумка. Взгляд Тарранта скользнул по длинным ногам Модести. Та увидела это и улыбнулась. Раньше он покраснел бы, но теперь улыбнулся и сам. Проведя рукой по своим густым седым волосам, Таррант заметил:

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая