Вкус к смерти - О'Доннел Питер - Страница 13

• Предыдущая
• 13/68
• Следующая

Дайна сидела, вслушиваясь. Она услышала, как он почти бросил нож обратно на стол. Уловила она и как у него перехватило дыхание. Когда Вилли наконец заговорил, в голосе его звучали нотки изумления и восхищения.

— Бог ты мой, вот так жемчужина! Красавица! Идеальная!

— Но как же?..

— Она была внутри этой штуки, на которой я совершенствовал свою технику. — Он встал и обогнул стол. — Вот, потрогай.

Вилли взял ее руку и положил на ладонь жемчужину. Девушка потрогала гладкий шарик кончиками пальцев.

— Я не разбираюсь в жемчуге, Вилли, но, похоже, эта довольно крупная.

— Примерно сорок — сорок пять гран. Видит Бог, именно такую я и искал.

— Ценная?

— Не самая дорогая. Она может стоить от семисот пятидесяти до тысячи фунтов. Но это именно то, что мне нужна — Вилли был очень возбужден, и Дайна радовалась вместе с ним.

— Я так рада за вас, Вилли. Вот, возьмите. — Девушка отдала ему жемчужину.

— Ты приносишь мне удачу, милая.

— Уже что-то. Может, это хоть немного компенсирует то беспокойство, которое я вам доставила.

Вилли коснулся ее плеча и весело сказал:

— Я постоянно нахожу себе поводы для беспокойства Дайна. Просто счастье, что на этот раз оно связано с такой симпатичной девушкой.

— Вы не шутите? Симпатичной? — Она повернула голову в его сторону.

— Нет. Но ты гораздо больше, чем просто симпатичная девушка. Ты прелесть, Дайна. Ну, а сейчас пусть твоя красота отдохнет. Давай-ка иди бай-бай.

Девушка встала и сделала несколько шагов к открытой двери в спальню, но остановилась.

— Ну а когда же вы изволите лечь?

— Как только вымою чашки и все здесь приберу.

Когда он вернулся из кухни, девушка все еще стояла у двери спальни, погрузившись в глубокую задумчивость.

— Вилли, подойдите-ка сюда, — попросила она, словно очнувшись.

— Что такое?

— Да ничего особенного. Подойдите сюда. У меня еще нет вашего лица.

— Чего у тебя нет? — переспросил он, подходя ближе.

— Ну, я уже знаю, что вы высокий и крепкий, кажется, знаю ваш характер, но у меня нет представления о том, как выглядит ваше лицо. А мне очень хочется это знать. Замрите на секунду, прошу вас.

Ее пальцы коснулись его груди, потом легко пробежали вверх. Вилли ничего не говорил. Он чувствовал себя одновременно растроганным и смущенным. Ее руки с легкостью порхающей бабочки касались его лица, останавливаясь на губах, скулах, бровях и веках. Закрыв глаза, с отрешенным, застывшим лицом, девушка полностью ушла в себя.

— Думаете, сон сделает меня красивее? — нерешительно пошутил Гарвин.

Дайна опустила руки.

— Голубые глаза и светлые волосы?

— Верно. Откуда ты узнала?

— Мне часто удается угадывать.

Она открыла глаза и, снова приподняв руки, легко сомкнула их за его затылком. А потом сказала тихо, но твердо:

— Люби меня, Вилли.

Целая вечность прошла с тех пор, когда Вилли Гарвина могла вывести из равновесия какая-нибудь девушка. Но Дайне это удалось. Пораженный, он уставился в ее невидящие глаза. Ему стало стыдно до такой степени, что кровь лихорадочно застучала у него в висках. Он поспешно возмутился:

— Ты с ума сошла, что ли? Я не могу этого сделать!

— А почему? Для этого нет никаких преград. Я ведь ничего не краду у какой-нибудь другой девушки. Вы сами это сказали.

— Нет, но…

— Н Вы считаете, что у меня плохо получится? Что ж, может быть, вы и правы. Может, вы просто из-за своей доброты только что сказали, что я прелесть.

Вилли тихо выругался:

— Черт побери, нет!

— Тогда что же?

— Я… о Боже… я не знаю!

Улыбка озарила лицо девушки, и она слегка сжала плечи Вилли.

— Наверное, вам кажется, что вы, так сказать, воспользовались моментом? Будто украли несколько монет у слепой нищенки?

После долгой паузы Вилли Гарвин наконец проговорил:

— Пожалуй, это так. Да. О Господи Иисусе, у меня именно такое чувство! Поэтому прекрати, Дайна, умоляю тебя. Ну пожалуйста.

— Нет. Я предлагаю вам эти монетки не в качестве платы или какой-то благодарности. А потому, что я действительно хочу этого. И откажусь только тогда, когда вы прямо скажете, что не испытываете ко мне никаких чувств и не можете полюбить меня. Конечно, мне будет больно, но все же не так, как если бы я поняла, что вы просто пожалели меня. Если вы это сделаете, я сразу почувствую и, наверное, стану вас ненавидеть.

Вилли Гарвин снова чертыхнулся. Потом глубоко вздохнул. Девушка почувствовала, что его окаменевшие мышцы постепенно расслабляются. Она нежно погладила его.

— Тебе не надо ненавидеть меня, Дайна, — медленно произнес Вилли. — Все эти три дня я старался не смотреть на тебя и не думать об этом. Ну а сейчас ты сама все так здорово изменила.

— Отлично, — сказала девушка немного охрипшим голосом. — Так что давай что-нибудь делай, Вилли.

Он наклонился и легко поднял Дайну на руки.

Она спросила:

— Почему ты не выключил свет?

— Потому что ты такая красавица. Вся. Выглядишь на миллион долларов.

Она расхохоталась и сказала:

— Лучше бы это была тысяча фунтов. А знаешь что? Я тебя все лучше и лучше представляю. У тебя так много шрамов… Они очень заметны?

— Да нет. На мне все быстро заживает. Не думай, будто я весь в швах, как футбольный мяч.

Она улыбнулась и дотронулась до его лица.

— Не буду. А какие шрамы ты получил в постели?

Вилли притворно возмутился:

— Только один!

Дайна снова рассмеялась и прильнула к нему.

Позже она прошептала:

— Ну, у меня… ты знаешь… получилось не очень.

— Ты прелестна. Дайна. Восхитительна.

— Тогда сделай кое-что для меня, Вилли. Не думай, что я сделана из хрупкого стекла. Я не разобьюсь, милый…

Макуиртэр положил телефонную трубку и прошел в гостиную номера люкс на четвертом этаже отеля «Кадиз» — огромного нового небоскреба из металла и темного стекла, находящегося в восточной части Панама-Сити.

Габриэль сидел в кресле, положив подбородок на переплетенные пальцы. Спросил безразличным тоном:

— Какова наша ситуация?

Макуиртэр вытащил пухлый блокнот в мягкой кожаной обложке. Раскрыл его.

— Вчера в утренних газетах появились сообщения об обнаружении рыбаками лодки и тела девушки. Ее слепую сестру не нашли, и она считается утонувшей. С часа ночи наши люди перекрыли все возможные пути выезда из Панамы, и все силы брошены на поиск. Наготове большая группа боевиков, которая может быть задействована в любой момент. Расходы — восемь тысяч шестьсот сорок долларов, остаток — две тысячи.

— У наших людей есть помимо описания девушки описание Гарвина?

— Да. Вы по-прежнему думаете, что это был он?

— Я знаю. — Габриэль посмотрел на Макуиртэра своими безжизненными глазами. — И Гарвин знает, что это были мы. Наверняка он обнаружил нашу яхту и заметил нас на палубе.

Макуиртэр мрачно спросил:

— Думаете, он следил за нами?

— Скорее всего он оказался там совершенно случайно, — ответил Габриэль, вставая. — Но теперь это уже не имеет никакого значения. Все равно рано или поздно наша встреча должна была произойти.

Макуиртэр с любопытством и не без удивления наблюдал за ним. Глубина ненависти Габриэля была такова, что даже в его холодном, расчетливом сознании что-то изменилось. Габриэль никогда не верил в судьбу, но уже не впервые с убежденностью фанатика повторял, что когда-нибудь непременно состоится его ответный матч против Модести Блейз и Гарвина. Это предопределено.

Макуиртэр прежде не разделял подобной уверенности. Но теперь и он все более и более убеждался в неизбежности этой встречи. В его воображении возникла яркая картина: Вилли Гарвин и Блейз… оба мертвы… изувечены…

И это напомнило ему кое-что, уже случившееся в действительности. Облизнув губы, Макуиртэр вкрадчиво проговорил, не сводя глаз с Габриэля:

— Только что звонили из Лондона. Большой парень. Он позаботился об Ааронсоне.

• Предыдущая
• 13/68
• Следующая