Недоступная девственница - О'Доннел Питер - Страница 9

• Предыдущая
• 9/66
• Следующая

Столик заказывал третий, мистер Брунель. С ним вроде бы все было в порядке, не к чему придраться, и все же от присутствия Брунеля Раулю делалось несколько не по себе. Может, дело в его внешности? Мистер Брунель был почти что карликом. Четыре фута девять дюймов или что-то в этом роде. Лет пятидесяти с небольшим. Запоминающееся лицо. Густые черные волосы, зачесанные назад. Одежда дорогая и сидит на нем отлично. Хорошие манеры. Держится незаметно, но уверен в себе. С таким не поспоришь. Спокойное лицо, спокойные глаза с тяжелыми веками. И все же… В этом спокойствии было что-то нездоровое… Оно исходило не от душевного равновесия, но от какой-то внутренней пустоты. Да, именно в этом все дело. В могильном склепе тоже царит спокойствие, но стоит лишь заглянуть в него, и вы испытаете примерно те же чувства, что возникали при взгляде на мистера Брунеля.

Рауль одернул себя, заставил перестать фантазировать. Одно дело уметь оценивать клиентов — это необходимое занятие, но нельзя давать простор воображению. На его лице появилась приветливая вежливая улыбка, и он начал переходить от столика к столику.

— Все, как вы хотели, мисс Блейз?

— Да, Рауль, все превосходно. Огромное спасибо.

— Я очень рад. Вы долго отсутствовали. Побывали в солнечных краях?

— Да, я недавно вернулась из Танзании.

— Надеюсь, у вас была интересная поездка. Очень приятно снова видеть вас у нас.

— Спасибо, Рауль.

Рауль отвесил легкий поклон Вилли Гарвину, чуть ниже поклонился Модести и удалился.

Джайлз Пеннифезер удрученно посмотрел на груду костей на своей тарелке и сказал:

— По-моему, он не доволен тем, как я обошелся с палтусом по-дуврски.

— По крайней мере, бедняга палтус до этого уже успел скончаться, — постарался утешить его Вилли. — Я хочу сказать, было бы куда хуже, если бы ты так вот обошелся с кем-то из твоих пациентов.

Пеннифезер улыбнулся.

— Теперь, когда я вернулся в Англию, у меня нет больше возможности упражняться в хирургии. Одно дело африканская глушь, а другое — цивилизованная Англия. Тут мы говорим: «А! У вас чирей на шее. Вот вам направление, идите туда-то и туда-то, и там вам помогут». Жаль. Я бы не хотел терять полезные навыки. Чародею надо упражняться в своем магическом искусстве. — Он посмотрел на Модести и спросил: — А как твой зад, дорогая?

Модести вздохнула.

— Джайлз, ты не задавал этот вопрос мне уже неделю и вдруг спохватился. Нашел время и место! При всем честном народе.

— Виноват, но все-таки как он?

— Отлично, — сказала Модести и, обращаясь уже к Фрейзеру, пояснила: — Немножко порезалась в Африке.

Фрейзер пожал плечами.

— Чего еще можно ждать от этих танзанийцев? Только и норовят всадить тебе нож в спину или в зад, стоит только отвернуться.

— Нет, это сделали вообще-то не танзанийцы, — решил внести в вопрос полную ясность Пеннифезер.

— Мистер Фрейзер просто демонстрировал учтивое нежелание проявлять любопытство, Джайлз, — пояснила Модести.

— Я тебя понял. Не хочешь допускать общей дискуссии на тему своего зада? Ну, так о чем мы бишь говорили? — Его взор упал на останки палтуса, которые мгновение спустя вместе с тарелкой проворно убрал официант. — Ах да, насчет хирургии. Знаете ли вы, что, когда я был студентом, мне нужно было делать первое вскрытие. Чья-то рука…

— Правая или левая? — деловито осведомился Вилли.

— Это мне установить так и не удалось. Я взял скальпель и собирался уже было сделать разрез, как вдруг грохнулся в обморок. Очнулся на больничной койке весь в бинтах. Упал на скальпель и получил дыру в груди в три дюйма глубиной. — Он весело захохотал. — Помню, как старина Меридью заметил по этому поводу: «Еще на дюйм правее, Пеннифезер, и сотни твоих будущих пациентов были бы избавлены от ужасной участи стать жертвами твоих хирургических издевательств». Разумеется, он шутил. — Пеннифезер обернулся к Фрейзеру. — А вы, простите, чем занимаетесь?

— Я государственный служащий.

— Вот как? Интересная у вас работа?

— Просто захватывающая. Новая система сопоставления объемов импорта и экспорта выглядит просто потрясающей. — Фрейзер покивал головой, словно оказавшись под впечатлением только что сказанного.

— Рад это слышать. Из меня чиновник никудышный, но все-таки было бы здорово, если бы вы попробовали растолковать мне эту вашу новую систему.

Фрейзер перестал жевать и уставился в пространство. Его обычно находчивый ум оказался бессилен перед невинно-простодушной готовностью Пеннифезера принять его легенду за чистую монету. Он обратил внимание, что Модести и Вилли получают явное удовольствие от его замешательства.

— Это все довольно запутанная… — забормотал он, но тут Модести пришла ему на помощь, глянув на часы и сказав:

— Джайлз, а не пора ли тебе на дежурство?

— Неужели уже так поздно? Боже, мне и правда надо лететь! — Он быстро встал из-за стола. — Прошу прощения, но увы… Спасибо за кормежку. Пока, Вилли. Счастливо оставаться, мистер Фрейзер. Модести, милая, не надо меня ждать, я вернусь не раньше половины пятого, если, конечно, ничего не случится. Я шмыгну тихо, как мышка. — Он коснулся руки Модести, улыбнулся так, что все его лицо осветилось, потом повернулся и, неуклюже размахивая руками, удалился.

Трое оставшихся за столом внимательно следили за его отходом, испытав легкий приступ тревоги, когда рука его чуть было не смахнула большой клубничный десерт с тележки со сладостями. Затем все с облегчением вздохнули.

Вилли сказал, обращаясь к Фрейзеру:

— На днях ходил с ним на ленч к Долли, и он ухитрился зацепить запонкой прическу дамы. Махнул рукой и содрал с нее парик. Я скрылся в сортире и не вылезал оттуда минут десять.

— Трус, — заметила Модести, и Вилли закивал, соглашаясь с такой оценкой.

— Куда он умчался? — спросил Фрейзер.

— У него временная работа на месяц. Подменяет врачей на ночных дежурствах. Насчет месяца это я так… Трудно сказать, сколько он продержится. Но у него есть одно важное для врача качество. Его пациенты поправляются.

— Возможно, глядя на него, им становится жутко интересно, что он еще выкинет, и они не могут, не утолив любопытства, покинуть этот мир, — изрек Фрейзер.

— Скорее всего, — Модести помахала рукой официанту, давая понять, что пора подавать кофе.

— Наверное, с моей стороны бестактно задавать этот вопрос, но все же, что вы в нем нашли? — спросил Фрейзер.

— В высшей степени бестактно, но я вас прощаю, потому что сама задала себе однажды. Ответ: он милый человек.

Фрейзер фыркнул. Возможно, в силу своей профессии он не особенно жаловал простаков. Более того, он вообще не переносил их общества, если это позволяли обстоятельства. Он решил, что интерес Модести Блейз к Джайлзу Пеннифезеру может быть объяснен исключительно причудами женской натуры.

— Милый человек, — повторил он. — Не могли бы вы несколько раскрыть это утверждение?

— Могла бы, но не буду. Оставим его в покое, Джек, и вернемся к предмету нашего разговора. Как-никак мы принимаем вас здесь, не жалея средств, потому что хотим получить от вас кое-что.

— Что же именно?

— Информацию. Точнее, гипотезу. Что, по-вашему, мы могли бы подарить сэру Джеральду на день рождения, отчего он получил бы удовольствие?

Фрейзер вытаращил глаза в притворном испуге.

— Боже правый! Вы зря потратили на меня деньги. Я плохо разбираюсь в тонком вопросе, кому что дарить. Я даже не знал, что у сэра Джеральда скоро день рождения.

— На следующей неделе. Он к тому времени вернется из Штатов?

— Да, он прибывает в среду.

— Мы безуспешно ломали голову над тем, что ему понравится. Клюшки для гольфа, рыболовные снасти, картины, что-то антикварное… Но все это как-то банально, неинтересно. Поэтому мы решили привлечь вас. В конце концов он ваш шеф и вы должны знать его вкусы.

— Почему вам взбрело в голову покупать ему подарок на день рождения? Если что он для вас и сделал, так это отправлял на такие дела, после которых вы чудом оставались живыми. Сколько у каждого из вас осталось шрамов, под которыми должна стоять его подпись?

• Предыдущая
• 9/66
• Следующая