Модести Блейз - О'Доннел Питер - Страница 46

• Предыдущая
• 46/56
• Следующая

— Когда я буду готов, — сказал Габриэль и приказал Боргу: — Увести. В отдельные кельи. Каждому по матрасу и по два одеяла, а также ведро и умывальник. Двухчасовая прогулка. Трехразовое кормление. Охранник в коридоре двадцать четыре часа в сутки.

Модести уставилась на него, изобразив на лице сочетание смятения и гнева.

— Что, по-вашему, мы можем предпринять? — сердито осведомилась она.

Габриэль открыл крышки обоих ящиков, удалил прокладки и уставился на алмазы.

— Ничего, — сказал он. — Я как раз об этом и позаботился.

Кельи были в разных концах узкого коридора на верхнем этаже, куда вела узкая винтовая лестница. Пленники поднялись по ней в сопровождении Борга и худого испанца с покрытым шрамами лицом. В двери одной из келий торчал большой ключ. Дверь, сделанная из прочного дерева, с небольшой металлической решеткой, была распахнута. Дверь выглядела старой, но не столь древней, как сам монастырь. Модести сделала вывод, что это место в свое время служило военной крепостью.

Борг вошел в келью, бросил на пол матрас и два одеяла. В углу стояло ведро и металлический таз. С потолка свешивалась на проводе тусклая лампочка. В верхнем углу дальней стены имелось маленькое окошко.

Вилли посмотрел на Модести и спросил:

— Как ты думаешь, когда мы будем есть?

— Наверно, через полчаса.

— Отлично.

— Вы будете есть завтра, — проворчал Борг и толкнул Вилли в камеру, потом запер за ним дверь.

В тридцати шагах от камеры Вилли находилась камера, предназначенная для Модести. Она была почти такая же, только у внутренней стены имелся выступ от дымохода, отчего келья казалась меньше.

— Разве Габриэль не велел вам снять с меня наручники? — спросила Модести.

— Никаких указаний не было, — равнодушно пожал плечами Борг.

Модести вошла в келью и услышала, как за ней закрылась дверь и щелкнул замок. Она обернулась и увидела за решеткой лицо испанца. Судя по звуку шагов, Борг уже спускался по винтовой лестнице. Опустившись на колени, Модести стала расправлять матрас и одеяла.

Вилли Гарвин пролежал с закрытыми глазами ровно тридцать минут — он прекрасно понял инструкции Модести.

Затем он бесшумно поднялся и подошел к двери. Осторожно глянув в зарешеченное окошечко, он увидел, что испанец сидит на стуле в середине коридора и при свете единственной лампочки читает книжку в бумажной обложке.

Вилли поднял правую ногу, осторожно потянул за край резиновой оболочки, покрывавшей низ ботинка. Вскоре резина легко отделилась. Затем большим пальцем он отодрал всю оболочку. Не спуская глаз с охранника, вставил ноготь в паз винта, спрятанного в подошве, и повернул. Винт легко поддался. Несколько секунд спустя Вилли извлек металлический стержень с причудливо изогнутым кончиком.

На другом конце коридора Модести тихо звякнула наручниками о решетку. Испанец встал со стула и подошел к двери, уставясь в нее сквозь прутья решетки.

— Можно чего-нибудь попить? — попросила Модести. — Например, воды?

— Завтра, — сказал испанец, отворачиваясь.

— Погодите. Я прямо-таки вся горю.

Двусмысленность фразы заставила испанца снова повернуться к решетке. В его красных глазках загорелся огонек вожделения. Его звали Каналехос, и его фотография имелась в досье Модести. Она прекрасно знала, что это за человек. До Габриэля он работал на ОАС и слыл большим специалистом по допросам с пристрастием. Особенно он любил работать с женщинами. Модести встречалась с двумя женщинами, которым удалось выжить именно потому, что они быстро сломались. Впрочем, если бы те, кто скончался в застенке у Каналехоса, могли обменяться впечатлениями с теми, кто уцелел, они, возможно, решили бы, что судьба оказалась к ним более благосклонна.

— Ну, в чем дело? — спросил он.

— Труба от кухни проходит через камеру. Она пышет, как печка. А я даже не могу снять свитер.

Жестом он велел ей отойти от двери, и Модести тотчас же подчинилась. В замке повернулся ключ, и Каналехос вошел в камеру, сжимая тяжелый охотничий нож.

— Подними свитер спереди, — приказал он.

Модести неловко стала стаскивать липнувший к телу свитер.

— Повернись.

Она подчинилась. Он задрал свитер сзади, забросив его ей на голову. Пальцы ее правой руки нащупали конго, зажатое под левой подмышкой. Несколько минут назад она извлекла это оружие из своего шиньона.

— Повернись.

Теперь Модести оказалась лицом к лицу с испанцем. Он протянул свободную руку, чтобы совсем стащить свитер. Она почувствовала, как палец зацепил за край ее лифчика, чтобы заодно сдернуть и его. На его лице блуждала мерзкая ухмылка. Рука с ножом была совсем рядом.

Она ударила Каналехоса конго так, что край оружия вонзился в кисть испанца, парализовав пальцы. Нож описал дугу в воздухе и упал на матрас.

Не теряя времени даром, она ударила испанца коленом в пах. Глухо вскрикнув, Каналехос стал медленно сгибаться, словно лук под руками стрелка. Затем, схватив конго двумя руками, Модести опустила его что было сил, метя в роковую точку на виске.

Между тем Вилли Гарвин открыл второй наручник и убрал стержень. Он содрал вторую «галошу» с ботинка, встал с матраса, подошел к двери. Выглянув в коридор, увидел, что охранника нет на месте.

Вилли нахмурился и присел у скважины. Да, для такого старинного замка следовало бы выбрать другую отмычку, но и то, что было у него, годилось. Он стал тихо ворочать инструментом в замке, отыскивая выемки. Тут что-то коснулось его отмычки, и он замер. Оказалось, что кто-то пытается вставить в скважину ключ.

Он быстро извлек отмычку и отскочил в сторону, встав спиной к двери. Дверь приоткрылась на два дюйма.

— Никаких лишних движений, Вилли, — тихо сказала Модести. — Это я.

Он отошел от стены. Она вошла в камеру. Свитер на ней по-прежнему был перекручен. Модести вытянула руки, и Вилли стал орудовать стержнем.

— Что Каналехос? — спросил Вилли.

— Я уложила его спать. Вечным сном.

— Давно пора, — кивнул Вилли. — Он и так уже прожил лишнее. — Щелкнула пружина первого наручника, и Вилли занялся вторым. — Ну, а как насчет остальных, Принцесса? — спросил он. — Когда начнем действовать? Как будем их успокаивать? На время или навсегда?

— Навсегда, Вилли. Будем играть по их правилам.

Щелкнула пружина второго наручника. Модести стащила с себя свитер, бросила на пол. Вилли снял куртку, швырнул ее на матрас. Потом снял и темную рубашку. Он повернулся спиной к Модести. Застыл в ожидании. В тусклом свете его кожа выглядела странно безжизненной. Модести нащупала кромку тонкого слоя пленки, потом резко рванула вниз. Послышался такой звук, словно с тела сдирают пластырь.

Вилли поморщился, потом повернулся к Модести. В руках у нее оказалась оболочка из пенорезины, внешний слой которой был телесного цвета. Очень тонкая по краям, в центре оболочка достигала в толщину до дюйма. Она прикреплялась к коже с помощью клейкого пластыря, создавая впечатление нормальной человеческой спины.

Модести выложила «ложную спину» на матрас. Вилли схватил рубашку и начал тереть ею свою настоящую спину, как полотенцем. Затем он с облегчением повел плечами.

— Тяжело пришлось в колоколе? — спросила Модести.

— Работать было трудновато. Там стояла такая адская жарища, я так потел, что боялся, вдруг эта штуковина отклеится.

Вилли присел на корточки рядом с Модести. Они разорвали «спину». Во внутреннем слое обнаружились углубления, в которых находились разнообразные предметы. Вилли начал их поочередно извлекать.

Модести между тем сняла лифчик, положила его на матрас. Он был из двойной эластичной ткани. Отодрав подкладку, Модести извлекла из одной чашечки тонкий моток черного провода, а также маленький пластмассовый цилиндрик, в котором находились затычки для носа, с помощью которых она усыпила часового у тюрьмы, где содержался Вилли. В другой чашечке был большой сдутый черный шар и цилиндр побольше, с удлиненным носиком. Выпотрошив лифчик, Модести снова надела его, а затем и свитер.

• Предыдущая
• 46/56
• Следующая