Модести Блейз - О'Доннел Питер - Страница 22
- Предыдущая
- 22/56
- Следующая
— Ее откровенность с Вилли не знает границ. — На лице Модести ослепительно сверкнула улыбка. — Но Вилли — джентльмен и не станет торопить ее с признаниями…
— Господи, ну и денек! — развел руками Хаган. — Все занимаются исключительно этим самым…
— Ничего, вскоре у нас появятся и другие заботы, — успокоила его Модести. Она извлекла из кармана халата пачку «Голуаза» и сказала: — Вот выкурю сигарету и буду одеваться. Огонька не найдется?
Хаган похлопал себя по карманам и встал.
— Оставил зажигалку на кухне, — сообщил он. — Подожди, я сейчас.
Оказавшись в комнате, он посмотрел на Модести через открытую балконную дверь. Теперь он увидел ее всю целиком, в профиль, и художник в нем снова дал о себе знать, сосредоточился на игре красок, на композиции. Теплый ветерок играл прядью ее черных волос, и она подняла руку, чтобы привести в порядок свою прическу. Ему захотелось крикнуть ей застыть, не менять позы, пока он не сбегает за альбомом.
Модести повернула голову и с удивлением посмотрела на него.
— Что случилось, Поль? — спросила она.
— Ничего… Сейчас принесу зажигалку.
Он прошел через маленькую спальню, через мастерскую и оказался на кухне. Когда он нашел зажигалку, раздался звонок в дверь.
«Это мистер Гарвин, — подумал Поль Хаган. — Интересно, должен ли я слушаться и его?»
Он открыл дверь, и на него уставилось дуло пистолета. Его держал темноволосый коренастый человек в черном пиджаке, светло-серой рубашке и красном галстуке. На нем также была черная мохеровая шляпа с яркой цветной лентой, и черные ботинки с узкими носами. Лицо у субъекта было квадратное, с маленькими глазами. В руке он сжимал «беретту-бригадир».
Прежде чем Хаган успел что-то сообразить, его мозг зарегистрировал все эти детали, словно объектив фотоаппарата. Затем Поль почувствовал болезненные спазмы в животе — его охватил приступ злости. Злости на себя самого. Последний час он думал не мозгами, а плотью. Модести тоже предавалась чувственным удовольствиям, но она мгновенно переключилась на другой режим, когда, лениво, словно кошка, потянулась и встала с постели. Он же теперь смотрел в лицо смерти именно потому, что продолжал возвращаться памятью к тем упоительным моментам, когда их тела переплелись в экстазе…
Зная, что один из агентов Тарранта погиб, а другой пропал без вести, зная, что они приступили к выполнению важного задания, он, Поль Хаган, открыл дверь, забыв о тех предосторожностях, о которых памятует даже новичок.
Отличное начало, подумал он, но потом выбросил из головы все, кроме человека с пистолетом. Тот выставил палец, приказывая ему отступить в комнату. Хаган подчинился и стал пятиться, не поднимая рук. Человек переступил через порог и закрыл за собой дверь, по-прежнему держа Хагана на прицеле.
Хаган продолжал изображать потрясение, но мозги его лихорадочно работали. Если он крикнет, это предупредит Модести об опасности. С другой стороны, это предупредит незваного гостя о том, что она здесь, хотя не исключено, что он об этом не подозревает. При Модести нет оружия, так что от его крика толку будет мало. Но если он затеет разговор, возможно, она смекнет, что к чему. Незнакомец поднял свободную руку и жестом велел Хагану повернуться к нему спиной. В то же время он чуть переместил пистолет, готовясь, похоже, ударить им Хагана по голове.
«Доигрался», — мрачно подумал Хаган и, повернувшись, резким движением руки попытался выбить пистолет и ухватить черного человека за запястье. Но тот, судя по всему, именно этого и ждал. Хаган успел заметить улыбку на полных губах негодяя: его выпад был легко блокирован, после чего он получил страшный удар пистолетом по голове. В глазах все поплыло, и последнее, что Поль увидел, была циновка на полу, куда он рухнул.
Сделав над собой невероятное усилие, Хаган попытался крикнуть, но связи между мозгом и мускулами оказались нарушены. Проваливаясь в черноту, он успел почувствовать, как ему связывают руки.
Модести стояла на балконе, смотрела на гавань и мяла в пальцах незажженную сигарету. Она вдруг заволновалась, почему так долго нет Поля. За его удивительно чувствительной натурой художника, что, кстати, делало его таким отличным любовником, скрывалась стальная оболочка воина. Она вдруг подумала, не помешает ли его мужская гордыня их дальнейшей работе. Такое задание нельзя выполнять без железной дисциплины и единоначалия. Поль вряд ли был готов тут с ней спорить. Но независимо от того, что говорил Таррант, он, скорее всего, захочет все делать по-своему. Тот час, что они провели вместе, никак не улучшил общее положение дел. То, что она отдалась ему в постели, возможно, лишь способствовало возникновению в нем покровительственного к ней отношения.
Модести понимала, что, возможно, ей вообще не следовало оказываться с ним в постели. Впрочем, во-первых, это произошло как бы само собой, а во-вторых, доставило им обоим массу удовольствия. Так что сокрушаться было не о чем. С незажженной сигаретой в руке Модести прошла через маленькую спальню, где находились вещи Вилли, и оказалась в коротком коридорчике.
— Поль, ты не одобряешь курящих женщин? — весело крикнула она и тотчас же увидела его лежащим на полу, в дальнем конце просторной мастерской. На голове алело пятно, а руки были связаны за спиной куском сизаля. Она сразу узнала человека, который стоял на колене рядом с Полем и смотрел на нее.
— Привет, Диди, — сказала она, продолжая как ни в чем не бывало приближаться к нему. Если бы противник был менее проворным, она оказалась бы настолько близко, что можно было бы попытаться ударить его ногой, но Диди был малый не промах. Как только она появилась в комнате, он одной рукой нацелил на нее пистолет, а второй прижал нож, которым резал сизаль, к сонной артерии Поля Хагана.
— Еще один шаг! — предупредил он по-французски, и она остановилась. Тут Поль приоткрыл глаза. Сначала он смотрел невидящим взглядом, потом, похоже, зрение вернулось. Модести заметила, как его мускулы напряглись, стараясь освободиться от пут. Но нож прижался к шее еще сильнее, и Поль дал отбой.
— Положи руки на голову, — приказал Диди Модести, — и сделай два шага вперед. Только два. И очень медленно. Она подчинилась, но сказала:
— Пако будет недоволен.
— Ты так думаешь? — осклабился Диди. — На самом деле старина Пако недоволен совсем другим. Ему не нравится, что вы тут затеяли: ты, Хаган и Вилли Гарвин. Учти, что теперь в этих краях босс Пако, а не Модести Блейз. — Последние слова он не произнес, а злобно прошипел.
Хаган смотрел на Модести, но чувствовал, что человек с ножом и пистолетом напряжен до предела, и это вызвало у него озноб. Модести стояла в шести шагах от них, безоружная. То, что на ней был лишь тонкий нейлоновый халат, только усиливало ощущение ее беззащитности и уязвимости. Тем не менее, этот человек смотрел на нее, как охотник смотрит на угодившую в западню тигрицу.
— Значит, ты меня помнишь? — язвительно осведомился Диди.
— Видела, когда приезжала на совещание к Пако.
— А помнишь, как ты прислала сюда Вилли, потому что я передал кое-кому маленький пакетик героина?
— Мы никогда не имели дела с наркотиками. — В ее голосе презрение сочеталось со скукой. — Все, кто работал на меня, прекрасно это знали.
— Я знаю только то, что после беседы с Гарвином у меня рука оказалась на пять недель в гипсе, — процедил Диди, и Хаган почувствовал, как в этом человеке клокочет ярость.
— Я с ним еще поговорю об этом, — заметила Модести. — За наркотики одной руки мало. За это полагалась сломанная шея.
— Я сам с ним потолкую. Где он?
— Поехал в гости.
— Мне он нужен здесь. Пако велел мне наблюдать за Хаганом. А я нахожу в его доме Модести Блейз. А там, где Модести Блейз, там должен быть и Гарвин. Вот я сперва с ним потолкую, а потом уже и доложу Пако.
Он воткнул нож в пол и прижал ствол «беретты» к шее Хагана, не спуская глаз с Модести.
— Лишнее движение, и ему крышка, — коротко сообщил Диди и швырнул Модести кусок сизаля. — Подними, но медленно. Отлично. Теперь повернись спиной и сделай две петли для больших пальцев.
- Предыдущая
- 22/56
- Следующая
