Повелитель книг - Одом Мэл - Страница 5
- Предыдущая
- 5/89
- Следующая
— Библиотекари не просто читают и пишут. Они хранят запасы знаний, хранят ключи к информации, которую многие могли бы счесть полученной магическим путем, и к способам понимания, которые могли бы открыть людям доступ к целым мирам. Настоящим мирам, а не только выдуманным. Что бы стало с цивилизацией без биографий, трудов по культуре, навигации и строительству? Что бы стало с воображением без героев многочисленных приключенческих романов? Каково было бы сердцу обходиться без полных страсти рассказов о любви, одиночестве и самопожертвовании?
— Стоп машина, — воскликнул Рейшо. — Не стоит тратить свое красноречие: убеждать тебе надо не меня.
Джаг резко осел, едва не свалившись с потертой подушки, которую подложил на исцарапанное сиденье деревянного стула, чтобы легче было дотянуться до стола.
— Я думал, капитан все понимает.
— Он и понимает, — сказал матрос. — Никого нет надежнее капитана Аттикуса и команды «Ветрогона». — Тут он помедлил. — Ему просто не хотелось брать на борт такого… такого…
— Коротышку? — подсказал двеллер с легким сарказмом в ответ на попытку друга оправдать капитана.
— Новичка, — поправил его Рейшо.
— Я опытный моряк, — запротестовал Джаг. — Я научился этому делу на «Одноглазой Пегги», когда мы с Великим магистром возвращались с материка.
— Но капитан-то этого не знал.
Джаг остановился и задумался. В Рассветные Пустоши он прибыл почти тридцать лет назад. Для двеллера он был молод — ему еще не было и пятидесяти, так что нельзя было сказать, что он достиг среднего возраста, — но для человека тридцать лет составляли большую часть жизни. Из оставшихся в живых людей мало кто еще помнил эту историю, да люди и редко жили постоянно в Рассветных Пустошах.
— Ты прав, — вздохнул он.
— Капитан Аттикус любит, чтобы у него на корабле все было в лучшем виде, — заметил молодой матрос.
Джаг это тоже знал. За последние несколько недель капитан Аттикус успел произвести на двеллера сильное впечатление.
— Только, — добавил Рейшо, — вряд ли он бы тебя взял, несмотря даже на мое поручительство, если бы Великий магистр с ним не поговорил.
— Великий магистр просил за меня? — изумился двеллер.
— Ну да, — кивнул матрос.
— Я этого не знал.
— Думаю, ни Великий магистр, ни капитан не хотели, чтобы кто-нибудь про это прослышал. Если б я не был тогда на борту, возился с кое-какой починкой в парусах, я бы тоже ничего не знал.
Джаг задумался. Великий магистр Фонарщик вел себя так, будто не одобрял его отъезда из Хранилища. Так, значит, это было притворство? Может, он считал Джага своей ошибкой и просто не решался от него избавиться? Вопросы вихрем закружились в голове двеллера. Он почти тридцать лет проработал в Великой Библиотеке, учась у Великого магистра и других библиотекарей первого уровня, но так никогда и не почувствовал по-настоящему, что его место именно там.
— Ты только не задумывайся слишком о том, как ты попал на «Ветрогон», — продолжал между тем Рейшо. — Главное, ты сейчас на борту и отлично справляешься, когда тебе поручают чинить паруса или драить палубу. А кок говорит, никогда еще у него не было такого отличного помощника, да еще чтоб знал больше рецептов, чем он сам.
— Я очень тронут этим комплиментом, — вздохнул Джаг, прекрасно понимая, что кок сам ему такого никогда в жизни бы не сказал.
— Так и есть, — кивнул молодой матрос, решив, что разговор уже свернул с опасной темы; но такой уж у Рейшо был характер, что он не удержался и добавил: — Я чего хотел сказать-то, может, ты все-таки не развязался окончательно с Библиотекой и прочими делами, как думал.
— Нет, с этим покончено, — решительно заявил двеллер, почувствовав, однако, что убеждает скорее самого себя, чем своего приятеля. Но он наверняка успокоится, когда Рейшо перестанет наконец говорить о Библиотеке.
— Великий магистр говорил капитану Аттикусу, что ты, мол, будто рожден для этого дела. Ему, похоже, не хотелось тебя терять.
— Мне самому было грустно с ним расставаться, — пожал плечами двеллер. — Но я понял, что мое место не на этом острове. После всего, что я пережил, что видел и о чем читал, я хотел увидеть как можно больше из того, что находится за его пределами. — Он покачал головой и добавил: — Библиотекарям не полагается иметь таких желаний. Они должны любить только книги и чай, ну и иногда трубочку с табаком.
— Может, и так, — согласился молодой матрос.
— А мне этого мало. — Двеллеру ужасно хотелось приспособиться, и он изо всех сил пытался уговорить себя довольствоваться этими нехитрыми радостями. Наконец он использовал в качестве оправдания для отъезда поиски своей пропавшей семьи, но все равно чувствовал себя виноватым. — Рассветные Пустоши слишком… слишком тесны для меня.
Рейшо опять кивнул и отправил в рот еще один кусочек маринованной дыни.
— Да и Великий магистр Фонарщик, похоже, тоже страсть как любит всякие путешествия. Никогда до него не слыхали о том, чтобы Великий магистр уезжал с острова.
— Верно, — согласился с ним Джаг. Великий магистр Эджвик (или, как его называли в молодости, а теперь только близкие друзья, Вик) Фонарщик был не похож ни на одного из прежних руководителей Хранилища Всех Известных Знаний. Джаг не все знал о приключениях Вика на материке, но ему хватало и того, что он слышал.
Когда Великий магистр Фонарщик нашел Джага, он как раз выяснял истинность легенды о нефритовом василиске. Они оба с трудом выбрались с арены Тысячи Клинков, лишь на шаг обгоняя смерть. Если бы капитан Халекк и команда «Одноглазой Пегги» не ждали у берега, они бы так никогда и не вырвались из Темных земель, от безумного короля Кутбарта.
При мысли о Великом магистре у Джага встал комок в горле. Его разлучили с родителями в детстве, когда на их деревню напали гоблины-работорговцы, так что он помнил их, но не знал по-настоящему. Зато Великого магистра Фонарщика он узнал хорошо.
Рейшо сказал, что Джаг был Великому магистру вместо сына, но двеллер думал, что его друг слегка преувеличивает. Доброта к нему Великого магистра скорее напоминала отношение к любимому племяннику. Таких у него было несколько, и племянниц тоже, и у родни своей он считался любимым дядюшкой.
Зная, что Великий магистр был о нем такого высокого мнения, Джаг с еще большей тяжестью на душе покидал Библиотеку. Но в назначенный день он все же собрал заплечный мешок и отправился на одолженной повозке в Дальние доки. Когда «Ветрогон» отдал швартовы, Джаг заметил Великого магистра среди провожавшей корабль толпы.
— Может, Великому магистру Фонарщику тоже хочется время от времени вырваться из Рассветных Пустошей, — предположил Рейшо.
— Да было бы все по его воле, он бы сидел себе спокойно на острове, в Хранилище, да наведывался каждый день в крыло Хральбомма.
В крыле Хральбомма Библиотеки хранились все эпические поэмы и приключенческая литература, какие только были в Великой Библиотеке. Великий магистр признался как-то, что в юности, до того как он стал библиотекарем второго уровня, он слишком много времени проводил в этом крыле; да только Джаг знал, что Великий магистр и до сих пор туда частенько наведывался.
Двеллер не испытывал подобной привязанности к головоломным авантюрным приключениям на страницах этих книг. Он сам испытал страдания не меньшие, чем были описаны в романах, и ему вовсе не хотелось переживать их заново. В реальном же мире, как он был уверен, герои попадались нечасто.
— Я просто хочу сказать, — негромко заметил молодой матрос, оглядываясь через плечо, — что, может, не так и плохо, что ты записываешь и все такое.
— Если только меня не поймают и не приговорят за это к смерти, — напомнил ему Джаг.
— Ну, это вряд ли — я же буду за тобой приглядывать.
Двеллер начал было объяснять, что чистые белые страницы дневника стали манить его именно тогда, когда Рейшо всерьез увлекся торговыми операциями. Чистую тетрадку Джаг смастерил во время долгого путешествия по Кровавому морю, насмотревшись на никогда не виданных им прежде монстров, обитавших в мутных красных глубинах. Он сам выварил тряпки для приготовления бумаги на камбузе, потом изготовил и нарезал бумагу. Чернила сделать было несложно.
- Предыдущая
- 5/89
- Следующая
