Место под звездами (СИ) - Громов Вадим - Страница 23

Тот ненавидел азиата всеми фибрами души. Бесконечные поломки и беспросветный ежедневный ремонт, скандалы, вездесущая пыль — в механизмах, скафандре, воздухе, в воде и питье — сконцентрировали огромную отрицательную эмоцию, направленную на Суна. Впрочем, был ещё один перманентный источник раздражения, общий для обоих колонистов, — Flight Operation Center, Космический центр управления полетами «Драгон». Вместо реальной помощи сообщения с Земли приносили лишь благие пожелания, сводившиеся в итоге к «вы как-нибудь сами разберитесь». Да и чем могли помочь земные спецы, если радиосигнал шёл в одну сторону минут десять, там совещались для принятия «взвешенного» решения и как откровение Бога слали ответ, устаревший на полчаса.

Плохо или хорошо, что они оба — мужчины? Бывает, что в узком коллективе без женщин возникают гомосексуальные связи. Они не притронулись бы друг к другу, даже если бы второй был женщиной и владел титулом «Мисс Америка». Взаимное омерзение сильнее полового влечения.

К концу второго года оба астронавта начали болеть. Кроме постоянных переломов от недостатка кальция и фосфора они страдали от головных болей, рвоты, бессонницы и острых колик в разных частях организма. Диагноз имеющимися средствами они поставить не могли, центр управления слал лишь предположения. Берт держался, Сун чувствовал себя всё хуже и хуже. С вероятностью 80 % у него начинался рак.

Последние месяцы перед прибытием «Драгона» тянулись почти как столетия. Весь день был занят по горло, а ночью приходилось вскакивать от сигналов об очередных поломках, и время шло быстро, но каждое действие сопровождалось мыслью, что шестьдесят или, там, сорок дней — и всё… Обрезаешь растрескавшийся шланг, обжимаешь на патрубке обрез, а сам думаешь — до следующей смены протянет, а новый ремонт уже не мой…

ЦУП настаивал, чтобы астронавты набрали с собой двадцать кило образцов из шурфов на глубине не менее десяти ярдов. Щас! Делать больше нечего, но и хамить людям, от которых зависит возвращение на Землю, не стоило. Берт наколупал грунта прямо возле свалки около оранжереи, сфотографировал и предъявил. Положим, на Земле узнают, что пробы не глубинные. И что? Пошлют его на Марс за новыми?

Земляне упорно именуют здешний день словом «сол». Так можно говорить о светлой части суток на экзотической удалённой планете. Когда живёшь в этом месте годами, а экзотика давно превратилась в унылые будни, уже никакой не сол, а обычный день, продолжительность которого не сильно отличается от земного.

Ещё один обычный день. Перевести реактор в холостой режим, устранить биения ротора генератора. Успеть запустить генератор, пока температура в хранилищах жидкого кислорода и метана не поднялась. Если хранилища взорвутся — о возвращении на Землю можно забыть. Набрать не менее пятидесяти галлонов воды для оранжереи и электролизёра. И не сдохнуть при этом.

Сун не отзывался. Берт прошел к компьютеру станции и увидел, что телеметрия скафандра китайца пишет нули. Жёлтая макака не только переговорник, но и телеметрию выключила. Прикалывается, сука, но у него воздуха осталось минут на двадцать. Спасу, а потом проломлю ему башку, решил американец, прихватил запасной баллон и двинулся в направлении, откуда сигнал пришёл в последний раз.

Снова, во много тысяч чёрт знает какой раз, под ногами песок, перед глазами красноватые холмы и редкие песчаные смерчики. В жилом модуле остался незавершённым ремонт установки фильтрации вторичной воды. В следующий раз, думал Берт, если когда-нибудь ввяжусь ещё в одну дурацкую авантюру, попрошу в напарники русского. Говорят, они отремонтируют что угодно при помощи кувалды и какой-то матери. Вроде, для этого им нужна водка? Про русских надо уточнить.

А Суну уже не был нужен ни напарник, ни другой полёт, ни даже возвращение на Землю. Он лежал на спине, равнодушно глядя неподвижными глазами в марсианский зенит. Впервые за два месяца без гримасы боли. Рядом валялись контейнеры со льдом, которые он не донес до станции какую-то милю. Китаец неделю не дожил до прибытия земного корабля.

Стыдно сказать, но первой мыслью Берта было, что по пути домой не придётся ни с кем делить объём капсулы. Лучше полтора месяца пробыть в одиночестве, чем слушать осточертевший голос с мерзким акцентом. Потом спохватился. В сущности, Сун был неплохим парнем, не заслужившим такой ранней и мучительной смерти.

Оставшись один, астронавт похоронил своего напарника тут же, в расщелине. Извлёк из скафандра, разгрёб песок и опустил туда тело. Скоро оно ссохнется, мумифицируется. В холодной и крайне разрежённой атмосфере не выживают даже черви, которые поедают трупы на Земле. А у Берта появился запасной скафандр, хоть и столь же изношенный, как собственный.

Утешало одно — «Драгон-33» выходил на околомарсианскую орбиту. Снова можно было поговорить нормально, не ожидая по десять-двадцать минут, когда придёт ответ. В новом корабле четверо, да и сам планетолёт — не чета прежним. За прошедшие два года конструкторы довели до ума и обкатали машину с термоядерной силовой установкой. Теперь активное вещество, придавая реактивную тягу, разогревается не до тысяч, а до многих миллионов градусов. Жаль, это чудо техники не опустить на Марс, да и на любое небесное тело, которому предстоит оказаться обитаемым. Жёсткая ионизация в месте посадки не только заразит поверхность на мили вокруг, но и сделает опасным выход экипажа на грунт.

Поэтому «Драгон», собранный на земной орбите, останется нарезать круги вокруг Марса, а к обитаемой станции спустится посадочный модуль. Придётся усилить его головную часть пустыми ракетами от посадочного блока Берта и Суна, заправить баки метаном и кислородом. Получится двухступенчатая ракетная установка, способная вывести на низкую орбиту и пристыковать модуль с человеком к «Драгону». Для старта с Марса не нужно таких огромных носителей, как на Земле. Тяготение почти втрое меньше и сопротивление атмосферы незначительное. Поэтому стыковка произойдёт всего в восьмидесяти милях над красными холмами. Астронавт перейдёт в возвращаемую на Землю часть установки, а доставившая его на орбиту головная часть ракеты, сработав последний раз, мягко опустит вниз грузовой контейнер, удвоив припасы второй экспедиции.

Берт слушал бодрые голоса сменщиков, которые знали о том, как нелегко пришлось их предшественникам, но ещё не прочувствовали и не впитали в себя всё это на эмоциональном уровне.

В чём-то им проще, рассуждал марсианский ветеран. Растения в оранжерее уже большие. Надо лишь до конца восстановить герметичность, а материалы для этого они везут. Ещё не понимают, что слово repair или remonte — в экипаже француз — станет проклятием и обозначением основного содержания их жизни в ближайшие два года. Да ещё весь лед вокруг выработан, а восстанавливается он медленно. ЦУПовцы рассказывали, что для добычи льда на Марс едут две буровые установки, которые разместятся милях в четырёх от оранжереи. Что ж, дорогие коллеги, удачных вам ежедневных променадов по четыре мили в одну сторону.

Берт начал готовиться за двое суток до посадки сменщиков. Он старался в одиночку сделать всё, что мог, урывая для сна час или два. После прибытия начнётся аврал. Чем быстрее они соберут взлётный комплекс и он пристыкуется к межпланетному тягачу — тем лучше: уж очень короткое полётное окно, когда Земля и Марс близко. Если провозиться хотя бы лишний день, «Драгон» потратит гораздо больше времени, догоняя голубую планету, чья угловая скорость намного выше марсианской.

Посадочный модуль прибывал ночью. На фоне многозвёздного неба Берт увидел вспышки его искрящих двигателей. Модуль шёл точно на маяк, установленный в четырёхстах ярдах от станции, — ближе опасно, а дальше — сложно тянуть шланги заправки.

— Красиво идёте, парни!

— Готовь ковровую дорожку, Берт, — откликнулся второй пилот. Первый был слишком занят посадкой, чтобы отвлекаться на пустопорожний трёп.

Астронавт, более пятнадцати лет отдавший НАСА, с точностью до долей секунд знал, что произойдёт дальше. В трехстах ярдах над поверхностью тормозные двигатели, переходя в форсированный режим, выплюнут длинные шлейфы огня и постепенно сбросят скорость снижения до семи футов в секунду. В шести футах над точкой посадки полыхнут бустеры тормозной системы, модуль мягко качнётся на опорах и замрёт. Системы надёжные и многократно дублированные, посадка останется штатной, даже если не сработает треть направленных вниз ракет. И всё равно Берт волновался, до хруста сжимая в скафандре хрупкие кулачки.