Миры Амбрэ (СИ) - Старк Экси - Страница 24

• Предыдущая
• 24/85
• Следующая

Одного только взгляда на его пылающие глаза хватило, чтобы не сомневаться в этом.

Несмотря на по-весеннему прохладное утро, он был в облегающей тонкой красной майке и легких темно-синих штанах. Под майкой четко читался каждый мускул. Я впервые позволила себе дотронуться до него по-настоящему. Тонкие длинные пальцы скользили, пересчитывая твердые бугорки. Его дыхание стало глубже, в глазах снова заиграло пламя. Когда пальцы спустились вниз, он бережно перехватил их и, слегка наклонившись, поцеловал, потянув за руку к столу. Я только сейчас заметила: там дымился свежеприготовленный воздушный омлет с обилием зелени. От кружки кофе вместе с паром поднимался изумительный аромат, и мой желудок отреагировал голодным урчанием.

Большая тарелка с омлетом опустела меньше чем за пять минут. Илай с улыбкой наблюдал, как завтрак исчезает у меня во рту, и молчал. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Счастье бурлило внутри, сердце весело выстукивало, и щеки болели от нисходящей улыбки. Покончив с завтраком, мы вместе пошли гулять с Порто. Солнце светило так ярко, что стало больно глазам, – впервые после многодневных дождей со снегом, из-за которых в городе, казалось, наступила полярная ночь. Вся лесная живность повылазила из нор, гнезд и дупл. Птицы щебетали так громко, что иногда приходилось чуть ли не кричать, чтобы услышать друг друга. Мы неторопливо бежали по лесным тропинкам; мне стало интересно, каково это для него – двигаться в моем темпе.

– Тебе, наверное, ужасно скучно бежать как я?

– Мне ужасно весело, если ты рядом, – улыбнулся он.

– Тебе приходится прилагать усилия?

– Попробуй двигаться вот так – и у тебя появится представление об этом, – сказал он, остановился и потом начал двигаться очень медленно, смешно кривляясь – как в фильмах, когда показывают замедленный кадр. Я громко засмеялась.

Мы еще погуляли по лесу и просто дурачились, хохоча до опупения, пока я в изнеможении, с болью в мышцах живота не упала под дерево. Он, прислонившись ко мне плечом, почти бесшумно присел рядом.

– Почему ты вернулся? – спросила я, не открывая глаза.

– Чтобы спасти тебя, а потом всю ночь, исходя слюной, поправлять на тебе простынь.

Я почувствовала, как мои щеки запылали, вызвав его смех.

– Я серьезно! – сказала я, не поднимая век.

В ответ я услышала странное шипение и инстинктивно распахнула глаза. Илай медленно, красивым каллиграфическим почерком выжигал пальцем на коре дерева слова «Я тебя люблю». Я обомлело смотрела на его палец и искры по краям букв, на саму надпись, и до меня, как до жирафа, дошло, что он написал.

– Потому что я люблю тебя, Лила, больше жизни, – сказал он тоном, от которого у меня потемнело в глазах. Можно ли умереть от счастья?! Я опустила голову на колени и очнулась в руках Илая. Он бережно поправил прядь волос и, словно собирая росу, смахнул со щеки слезинку. Я стыдилась открыть глаза и вообще вела себя ужасно глупо: то смех, то слезы… Боже, да что со мной?!

– Это любовь, – ответил он и покрыл лицо мягкими поцелуями, задержавшись на губах. Всё мое тело, от кончиков пальцев до самой макушки, пронзил электрический разряд, заставляя сердце колотиться, пробивая дорогу к предмету своего обожания. Я в буквальном смысле перестала дышать. Наш поцелуй становился всё напористей и резче, Илай забрался руками под мои волосы, и заколка, стягивающая хвост, лопнула. Волосы крупными волнами заструились вниз, накрывая его лицо. Я уже сидела сверху и жадно ловила каждое движение его губ. Илай тоже тяжело дышал, издавая те самые, рокочущие звуки. Я, не переставая себе удивляться, целовалась так, как будто делала это десятки раз, хотя этот поцелуй был самым первым в моей жизни. Внезапно я опять почувствовала сильную слабость, мне даже показалось, что теряю сознание… Илай сразу уловив мое состояние и отстранился.

Ярко-янтарные глаза пылали, восстанавливая дыхание, он тревожно прошептал:

– Прости.

Может, ему не понравилось? Илай улыбнулся и провел ладонью по моей щеке.

– Посмотри на меня! По мне можно сказать, что мне не понравилось?!

– Нет, – коротко ответила я.

В его взгляде на долю секунды промелькнула печаль.

– Всё очень сложно. Придет время – и я тебе все объясню. А теперь мне нужно немного остыть, если ты не слезешь с меня, я еще нескоро смогу ходить, – улыбнулся он.

Я быстро отсела в сторону, опираясь спиной о шершавый ствол. Илай опустил голову на колени, восстанавливая дыхание. Мои пальцы слегка скользнули по его шее, чувствуя его напряжение. Какой же он горячий!

– С тобой всё в порядке? – спросила я взволнованно. – Ты горишь.

– Буквально! – ответил Илай. – Моя нормальная температура гораздо выше человеческой, больше сорока двух. А по сравнению с тобой я вообще раскаленный камень.

У меня действительно температура тела ниже среднего, около 35 градусов, но медики еще в приюте, не заметив других отклонений, сослались на пресловутую индивидуальность организма.

– Откуда ты знаешь?

– Я многое о тебе знаю. Ты любишь запеченные мидии, в кофе добавляешь одну ложку сахара, любишь бегать, особенно в сумерках, и хочешь уехать из этого города, потому что тебе в нем тесно. Ты любишь писать романы, и твой последний – о путешествиях во времени; когда тебе грустно, всегда идет дождь. Еще очень много всего!

Я сидела с открытым ртом. С дождем действительно было так, но я, пытаясь найти этому научное объяснение, грешила на ответную реакцию организма: дождь – грусть, а не наоборот. В конце концов, почти все грустят во время дождя. Но в тот день, когда мой велосипед «сломался» Мардж украла деньги и я поняла, что моя душа и сердце мне больше не принадлежат, случился ужасный ливень с градом, тучи набежали из ниоткуда. Всю неделю, пока не было Илая, опять же шел дождь со снегом, и это – в середине марта. А сегодня солнце светит, словно обезумевшее от счастья, как и я.

– Откуда ты столько всего знаешь?

– Я же говорил, что наблюдал за тобой. Кое-что мне было известной раньше, но это другая история. Если бы ты знала, сколько раз я отрывал голову Филлу за его грязные мысли, четвертовал Майкла, хотя его, наверное, зря, – можно было бы просто повесить.

– Не говори так, Майкл хороший парень!

– В этом вся ты, – усмехнулся он. – В каждом хочешь видеть хорошее, даже в гнилой душе Мардж все эти годы ты отчаянно пыталась разглядеть хоть что-то светлое!

– Мудрость проявляется в терпимости к недостаткам других людей.

– Значит, я король глупцов! Терпимость не мой конек.

– Расскажи о себе.

– Что именно?

– Всё, – произнесла я, снова не в силах оторвать от него взгляд. – Для начала расскажи о своих вкусах, сколько тебе лет и откуда ты.

Илай поднял зеленые глаза.

– Мне двадцать один год, я живу в Амбре. Обожаю плавать в прохладной воде и бегать в сумеречное время, люблю итальянскую кухню, больше всего мне нравятся спагетти с цикорием, фенхелем и тунцом. Цвет… – он прищурился. – Если для машины, то однозначно черный. Мои недостатки: я воспламеняю предметы и пою в душе, а пою я ужасно! Мне тяжело сказать себе «нет», часто у меня отказывают тормоза. Я вспыльчивый и иногда сам не знаю, чего от себя ждать. Когда мне совсем хреново – просыпаются вулканы. Ах да, я сплю голым. – Мое живое воображение нарисовало картину… уффф!

Илай засмеялся.

– Думаю, на этом лучше остановиться, пока я совсем не напугал тебя.

Он опять провел пальцем по моей щеке.

Мне странно было видеть его другим. Нежным, чутким, хотя тот огонь, энергия, что всегда бурлила в нем, присутствовала и сейчас, однако не было дерзости и резкости в том количестве, что он показывал вначале.

– Иногда я заигрываюсь, но в тот раз мне нужно было объяснить свое появление, и мое поведение сделало это лучше, чем любые слова.

– Для чего ты тогда ушел?

Он посмотрел в небо, как-то грустно.

– В какой-то момент мне действительно показалось, что если я уйду, то будет лучше, – он сделал паузу, и я поняла, что он не договаривает.

• Предыдущая
• 24/85
• Следующая