Секрет платформы №13 - Ибботсон Ева - Страница 29

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая

Войдя в палату, Бен увидел, что кровать Нэнни отгорожена от остальных ширмой, задернутой белой занавеской.

— Ее уже прооперировали? — спросил он у медсестры.

— Нет, Бен,— ответила Челеста, дежурившая в этот вечер.— Ее не будут оперировать. Она… очень больна. Ты можешь просто посидеть рядом с ней. Я знаю, ей хотелось бы поговорить с тобой, но она вряд ли сможет тебе много сказать.

Бен отодвинул занавеску и сразу же увидел перемену, произошедшую в Нэнни. Ее лицо стало крошечным; она выглядела так, словно больше не принадлежала этому миру. Но когда он поставил свой стул рядом с постелью и потянулся к ее руке, костлявые высохшие пальцы крепко сжали его ладонь.

— Одурачила их! — неожиданно ясным голосом произнесла Нэнни.

— Ты имеешь в виду операцию? — догадался Бен.

— Да. Отправиться на небо, утыканной трубками! Сказала им… мое время закончилось.

Ее глаза закрылись, потом она с усилием подняла веки.

— Письмо…— прошептала она.— Возьми его. Сейчас же.

Бен повернул голову и увидел на тумбочке белый конверт, адресованный ему.

— Хорошо, Нэнни.

Она наблюдала за ним, не сводя с него глаз, пока он брал конверт и клал его в карман. Теперь она могла уйти.

— Ты хороший мальчик… Мы не должны были…

Ее голос уплыл куда-то вдаль, дыхание сделалось частым и неровным. Лишь ее рука по-прежнему крепко сжимала ладонь Бена.

— Поспи, Нэнни,— сказал он.— Я буду рядом.

И он остался рядом, а часы бесстрастно отсчитывали минуту за минутой. Именно это ему следовало делать сейчас: сидеть рядом с Нэнни и не думать ни о ком другом. Не позволять своим мыслям следовать за Ваксой и остальными, возвращавшимися домой… Не жалеть себя. Просто быть рядом с Нэнни до тех пор, пока она нуждается в нем.

Сестра, дежурившая в ночную смену, дважды входила в палату и каждый раз видела мальчика, неподвижно сидевшего возле кровати. Когда она пришла в третий раз, он спал, сжимая холодные пальцы своей бабушки.

Сестра осторожно разбудила его и рассказала, что произошло.

Трудно было поверить, что он остался совсем один. Смерть человека, даже когда ожидаешь ее, оказывается непохожей на твое представление о ней.

Медсестра отвела Бена в комнату отдыха и угостила его чаем с бисквитами.

— Я созвонилась с людьми, которые собираются забрать тебя, и они уже выехали,— неожиданно сказала она.— Теперь ты будешь жить в новом доме.

Бен поднял голову.

— Миссис Троттл договорилась насчет тебя, Бен. Она говорит, что нашла для тебя замечательное место — школу, где учат самым разным вещам. Ведь теперь, когда твоя бабушка умерла, тебе, наверное, не захочется жить вместе со слугами.

Бен невероятно устал и почти не осознавал ее слов.

— Я ничего не знал об этом,— пробормотал он.

Медсестра похлопала его по плечу. Миссис Троттл, разговаривавшая с ней по телефону, показалась ей такой доброй и участливой, что у нее не возникло никаких подозрений.

— А вот и они! — воскликнула она.

Двое мужчин вошли в комнату. Оба носили хорошего покроя костюмы, один - в полоску, другой - светло-серый, и галстуки в крупный горошек. Певрый зачесывал свои длинные темные волосы за уши, оставляя пробор посередине; у второго на голове росла шапка светлых курчавых волос. От обоих сильно пахло лосьоном после бритья, но ногти у них были грязными и нестрижеными.

Бен сразу же невзлюбил их: они показались ему какими-то маслеными и явно не заслуживающими доверия. Он отступил назад.

— Я не хочу идти с вами,— сказал он.— Сначала объясните, в чем дело.

— Пошли, нечего шуметь,— отозвался темноволосый мужчина.— Кстати, меня зовут Стэнфорд, а его — Ральф. У нас впереди долгий путь, так что поторапливайся.

— Куда мы поедем?

— Название тебе ни о чем не скажет,—ухмыльнулся Ральф, проводя расческой по своим кудрям.— Но тебе там понравится, можешь быть уверен. А теперь попрощайся с сестрой, и пошли.

Медсестра с сомнением покачала головой. Эти люди оказались совсем не теми, кого она ожидала увидеть, но с другой стороны, она получила четкие инструкции.

— Я уверена, что все будет хорошо, дорогой,— сказала она.— И разумеется, ты вернешься на похороны своей бабушки.

Мужчины переглянулись, и Ральф незаметно подмигнул Стэнфорду. Детям в «Рэмсдоне» позволялось немногое, и отпуск на похороны родственников никак не входил в число дозволенных вещей.

Бен так устал, что все казалось ему каким-то нереальным. Если медсестра считает, что все в порядке, то наверное, так и есть. В конце концов, что ему оставалось делать в «Замке Троттл»? Он поднял свой пиджак. Письмо лежало в кармане, но ему не хотелось читать его на виду у этих неприятных типов.

— Хорошо,— устало сказал он.— Я готов.

И он пошел по длинному больничному коридору, зажатый между двумя громилами, нанятыми миссис Троттл, чтобы доставить его в самое ужасное из детских исправительных заведений Англии.

Было уже очень поздно. Фары проезжающих автомобилей и вспышки рекламных объявлений слепили Ваксу, пробиравшуюся по городским улицам. Реклама желудочных таблеток, духов, шампуней и прочей чепухи! На мгновение ей показалось, что она не сможет это вынести. На Острове сейчас тихо и прохладно; туманчики лежат на пляже, прижавшись друг к другу, и смотрят на звезды, мерцающие в чистом небе. Было не слишком приятно думать, что она больше не увидит Остров… ну, по крайней мере, еще девять лет. За девять лет она может стать такой же глупой, как и ее сестры, с их болтовней о мужчинах, замужестве и тому подобных вещах.

Она ненадолго остановилась под уличной лампой и сверилась с картой. Первый поворот направо, затем налево, перейти через дорогу — и она на месте.

Лондон казался ей не слишком приятным местом, но здесь встречались хорошие существа: например, Водяной, тролль Генри Прендергаст и даже вполне обычные люди. Здесь можно неплохо устроиться, и она не станет скучать по своим сварливым сестрам — ну, может быть, кроме Фредегонды. Фредегонда могла рассмешить до слез, когда хватала людей за животы, чтобы им снились кошмары.

Ей будет очень не хватать туманчика, это правда, но она не могла взять его с собой. Переполох в «Астории» убедил ее в этом, а зверек скоро станет достаточно взрослым и сможет сам позаботиться о себе. Когда остальные спасатели поймут, что она не ушла первой, а спряталась за ящиками в дальнем углу гардероба, будет уже слишком поздно. Ей тоже уже поздно менять свое решение. Через час дверь гамма закроется на девять лет.

— Я ведьма,— напомнила она себе, когда ее охватил особенно острый приступ тоски по дому.— Я Вакса-с-Зубом!

Она повернула налево, перешла через улицу. Теперь она видела больницу, возвышающуюся над остальными зданиями. Бен, должно быть, еще там. Когда Вакса представила его там, сидящим возле постели больной старушки, ей стало ясно, что она сделала правильный выбор. Бен был умен, но слишком доверчив; он нуждался в друге, который видит вещи такими, какие они есть. Пока она будет рядом с Беном, никто не сможет поживиться за его счет, и если это означало жизнь в грязном и сером Лондоне… что ж, таков ее долг.

Теперь вверх по лестнице. Даже в этот поздний час в большой прихожей горел свет. Больницы работают днем и ночью.

Администратор в приемном отделении удивленно посмотрел на маленькую фигурку в старомодном блейзере и плиссированной юбке.

— Я должна увидеться с…— начала Вакса и вдруг замолчала: кто-то позвал ее! Обернувшись, она увидела Бена, зажатого между двумя гориллоподобными мужчинами. Он был очень бледен и выглядел совсем измученным, а мужчины, казалось, помогали ему держаться на ногах.

— Вакса! — снова позвал он.— Что ты здесь делаешь? Почему ты не…

Мужчина, идущий справа от Бена, схватил его за руку.

— Давай, шагай, у нас нет времени на болтовню!

Он начал подталкивать Бена к двери, но мальчик вывернулся, пытаясь освободиться.

— Она умерла, Вакса! — крикнул он.— Моя бабушка умерла!

Его голос пресекся: он впервые произнес это слово.

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая