Побег в Секвойю (ЛП) - Любительский перевод - Страница 17

• Предыдущая
• 17/51
• Следующая

—Конечно. Дубы, Ольху и другие виды так легко не заметить, — иронизирует Мод.

— Может быть, они боятся, что деревья привлекут внимание министерства, — говорит Дориан и застегивает куртку.

— Откуда тогда берется воздух? — спрашивает Зонг.

— Теплица, — говорит Мод. — Убийственная вещь, за соседним зданием. Несколько маленьких деревьев. Яблони, груши в ряд. И много овощей. И кусты помидоров.

—Они вряд ли производят достаточно, — говорю я. Весь смысл нашего мятежа против министерства заключается в том, чтобы вернуть земле прежнее состояние. Хоть этот проект и займет тысячелетия, но мы должны с чего-то начать.

— Я предлагаю отложить дискуссию, пойдемте уже есть, — говорит Дориан. — Они уже определенно ждут.

Мы все киваем, соглашаясь. Теперь не время бросаться в глаза.

Кирпичные строения по-новому сооружались из старых стройматериалов. Мы заходим, как и все остальные, и ищем места в конце длинного стола, как можно дальше от площадки.

На столах нет ничего кроме бокалов и графинов с водой, но когда мы садимся, качающиеся двери распахиваются и служащие выносят сервированные подносы. Остальное остается за нами.

Другие становятся парами в очередь и получают свои законные сидячие места.

Я хочу уже встать, спеша быть послушной, когда молодой человек с копной кудрей подсаживается ко мне, а затем и несколько девушек.

— Я вижу, что вы нашли стол для лузеров, —с меется парень. — Я — Терри, — он протягивает мне руку. — Вы можете снять маски. Здесь есть дополнительный воздух, чтобы было удобно есть.

— Алина, — я снимаю маску и пожимаю его руку.

Напротив меня сидит девушка с тонкими бровями и холодно-синими глазами, которая представляется как Урен. Вокруг ее головы тесно намотан черный платок, который полностью скрывает ее волосы.

— Такого еще не было, чтобы к нам пришла целая группа. Всегда были только одиночки. Ходит слух, что Роща была разрушена. Правда ли это? Как вы думаете, придут ли другие? — спрашивает она.

Мод перегибается через стол и хватает кусок пирога с тарелки. Терри предусмотрительно наполняет все бокалы для воды.

— Я сомневаюсь в этом, — говорит Сайлас. — Они все мертвы.

— О, — Урен опустошает ее бокал за один присест и подает его Терри, чтобы тот его снова наполнил. — Министерство хочет убить всех нас, что ли? Если бы спросили меня, то я бы ответила, что мы должны были бы сначала убить их, — взгляд Урен пересекся с моим. Терри и другие кивают, и я соглашаюсь. Если бы была возможность уничтожить министерство, я была бы очень в этом заинтересована.

С появлением Вани и Макса в столовой повисает молчание, и все поднимаются. Ваня занимает свое место в середине площадки, Макс рядом с ней.

Он ищет мой взгляд по всему помещению и подмигивает мне. Я намеренно не смотрю на него и концентрируюсь только на Ване.

— За жизнь! — выкрикивает она. Под общее ликование распределяются последние подносы.

— Мы еще не сказали спасибо, — говорит Зонг. Его тарелка нетронута. Вместо этого он пристально смотрит на остальных, которые уже давно начали.

— Просто ешь, — говорит Сайлас.

— Я не могу дважды за день не сказать спасибо... или, по крайней мере, напомнить, — говорит Зонг.

— Что он имеет в виду? — спрашивает Урен, любезно выставив напоказ содержимое полного рта.

Он думает, что мы должны осознать, откуда пришла еда, но мне это кажется не такой уж веской причиной для неприятного чувства.

— Ты же знаешь, что никто из нас не забыл Холли, — говорю я ему.

Я кладу ладонь на его руку и осторожно провожу по ней. После исчезновения Абеля никто не сделал этого для меня, и мне очень этого не хватало этого маленького жеста тесной связи.

— Зонг прав, — мягко говорит Сайлас. — Мы должны придерживаться наших традиций.

— Мы благодарим землю, — говорит Зонг. Я откладываю столовые приборы, Сайлас и Дориан делают то же самое. Терри и Урен молча наблюдают. — Мы благодарим воду. Мы благодарим растения, деревья и корни. Листья. Фрукты и цветы. Мы благодарим наших попутчиков. Мы благодарим души тех, кто умер для нас. От имени земли мы предлагаем свои услуги в ваше расположение и преданность. Мы приветствуем, — я складываю ладони на уровне сердца и наклоняю голову.

— Да будет так, — заканчиваем мы хором.

— Это Вуду, или что? — смеется Урен.

— Мы просто снова доводим до нашего сознания то, что природа могущественнее, чем мы, — объясняет Дориан.

Терри вытирает рот тыльной стороной руки.

— Но человечество стоит в самом центре, — нас трудно назвать человечеством.

— Вы уже знаете вашего партнера? — спрашивает Урен. Она облизывает губы.

— Урен, — шипит Терри как раз в тот момент, когда начинают шуметь на другом конце стола, и Ваня начинает махать и кричать.

— Охрана к воротам!

Все с испугом смотрят по сторонам.

Макс спрыгивает с площадки.

— Солдаты! — приказывает он. — К оружию! — он мчится мимо нашего стола к двери.

Пятьдесят мужчин с трудом поднимаются на ноги и галопом бегут позади него.

— Что там случилось? — спрашивает Сайлас, вскакивая.

— Кажется, у нас еще гости, — говорит Терри.

Очень медленно и осторожно я подхожу к девушке с ножом и гиперактивным ребенком, пытаясь рассмотреть их лица в полумраке.

Беа Виткрафт я узнаю даже через маску для дыхания. Хотя я никогда не встречал ее, ее лицо каждый день мелькало на экранах, так как она разыскивается.

Видеозаписи, конечно, не показывались. Мне пришлось лично попросить об этом секретаря из пресс-бюро, якобы ради любезности.

Я должен был знать, как это произошло, как хладнокровно были расстреляны свидетели, как родители Беа, например.

И теперь они называют Беа террористкой, даже если она выглядит как извергнутая. На полу валяются пустые бутылки и кровавые куски ткани.

— Я могу вам помочь?

Беа размахивает ножом.

— Что ты здесь ищешь?

— Зачем ты спрашиваешь? Закали его, — бормочет ребенок. Она ужасно бледная и, кажется, не может оторваться от пола.

Одна ее штанина разорвана. На плитке вокруг видны следы запекшейся крови. Она плачет, и по лицу Беи тоже течет слеза.

— Я ничего вам не сделаю, — уверяю я. — Я просто услышал шум, не более. Я хотел только проверить.

Ниам как-то жаловалась на то, что Квинн, как она выразилась, чрезмерно цепляется за Беа.

Теперь, когда я ее нашел, может и он не далеко.

Я убираю пистолет в сумку и осторожно приближаюсь. Беа вздрагивает при каждом шаге, и, когда расстояние между нами не превышает вытянутой руки, она полностью цепенеет.

— Исчезни, — говорит она.

Она машет ножом всего в паре сантиметров от моего лица. Ее глаза широко распахнуты от страха, усталости, безумия, а может от всего сразу.

— Девочка тяжело ранена, — говорю я. Осторожно я убираю руку Беа, держащую нож, от моего лица. Но одним махом в мою сторону она так плотно прижимает острие ножа к моей шее, что царапает мне кожу.

Я не учел такой поворот событий. Отскочив назад, вытираю кровь. Она решительно вытягивает руку вперед.

— Проваливай, я сказала, — угрожает она.

Я бы мог с легкостью вырвать у нее нож, но так как она, возможно, может привести меня к Квинну, я должен завоевать ее доверие.

Я продолжаю держать дистанцию. Покопавшись в рюкзаке, я достаю фонарик, чтобы осветить ногу ребенка.

Нога покраснела и отекла, кожа натянулась, длинный порез пожелтел. Мой желудок дает о себе знать. Беа не сводит с меня глаз.

— Как давно у нее повреждена нога? — спрашиваю я.

— Не знаю. Может неделю?

Ее подбородок дрожит. Ребенок умрет в скором времени без медицинского вмешательства.

— Понятно, — говорю я. Я мог бы соврать, но на это у меня нет причины. — Я могу организовать вам помощь. Я — Оскар Кнавери.

Она смотрит на мочку моего уха и снова высоко держит нож. Черты ее лица окаменели.

— Твой отец убил моих родителей, — шипит она.

• Предыдущая
• 17/51
• Следующая