Пять золотых колец - О'Брайен Джудит - Страница 15

• Предыдущая
• 15/16
• Следующая

— Эм. — Голос его был тихим. Она шагнула в его объятия и закрыла глаза, а он покачивал ее в свои руках, бережно и нежно.

— Доктор говорит, что мы можем попробовать еще раз, — прошептал он.

— Знаю. Но ведь земля замерзла, и идет снег. Его губы прижались к ее виску, потом к шее.

— Я говорю не о розовых кустах.

Позже, в оранжевом свете спальни, слушая потрескивание углей в очаге, Эмма смотрела на спящего Майкла.

Это было так естественно — быть здесь, с ним. Какая необычайная, волшебная сила забросила ее сюда? Или забросила его к ней? Это, должно быть, волшебство, чисто рождественское чудо.

Майкл глубоко вздохнул и притянул ее поближе, но она не могла уснуть. Ее мысли унеслись назад, в другое время и место, которые казались далекими, как воспоминания о давно ушедшем.

Кольцо. Она подняла левую руку и прикоснулась к кольцу. Оно было таким приятным, таким гладким на ощупь.

Тогда, раньше, она не сумела прочесть надпись. Буквы были стертыми от времени. Какие удивительные слова написал Майкл? Она медленно стащила кольцо с пальца, чтобы прочесть. В то мгновение когда кольцо соскальзывало с кончика ее пальца, она почувствовала, как Майкл потянулся к ней:

— Нет, Эм! Не надо!

А затем она уснула.

Что-то теплое щекотало ей нос. В полусне она протянула руку и вздохнула:

— Майкл.

И скатилась на пол.

Ахнув, Эмма протерла глаза. То теплое, что щекотало ей нос, издало жалобный вопль.

— Том.

Эмма уставилась на кота, выгнувшего спину у ее бедра. За окном взвизгнула автомобильная сигнализация.

— Нет.

Ее рука взлетела вверх и опрокинула кружку, из которой она пила горячий шоколад, теперь пустую и холодную. Несколько секунд Эмма только и могла, что оглядывать свою мебель и телевизор, по которому шли утренние новости.

— О Господи, нет!

Золотое кольцо. Она опустила взгляд на свою руку. Кольцо исчезло.

— Майкл?

Как больно, произносить его имя, зная, что ответа не будет!

Все это было сном. Тот городок, та жизнь.

И Майкл.

Все это было потрясающим, прекрасным сном.

Диктор по телевизору объявил о надвигающемся сильном буране, опасных дорожных условиях, образовании льда на дорогах. Сейчас семь часов тридцать минут, добавил он.

Она опоздала — ей надо бежать в школу. На нее накатил приступ тошноты, озноба, боли, какого-то тяжелого головокружения Потом все кончилось.

Эмма машинально проделала необходимые действия — приняла душ, оделась, накормила кота, полила комнатные растения Она двигалась словно в трансе, ничего не чувствуя и не разрешая себе ни о чем думать.

Кольца нигде не было. Эмма на четвереньках облазила всю комнату, но не смогла отыскать кольцо. От синтетических ворсинок ковра горели колени и ладони, но какое это имело значение.

Эмме нужно было поплакать. Она чувствовала, как рыдания поднимаются откуда-то из глубины, не дают вздохнуть; ее охватило непреодолимое желание просто рухнуть на пол и закричать.

Но Эмма не могла. Ее ждал целый «ласе первоклашек. И она знала, что если начнет плакать, то не сможет остановиться. Очень долго.

Возможно, вечером она сможет выплакаться, потрясать кулаками в воздухе и спрашивать, почему ей пришлось смотреть такой сон. Она уже знала, что после этого сна о Майкле ее жизнь рухнула. Никогда больше она не сможет обрести покой, никогда не сможет убедить себя в том, что абсолютно счастлива.

С этого момента любая маленькая радость будет испорчена. Теперь она узнала настоящую радость, но эта радость ускользнула от нее навсегда.

Эмма пошла той дорогой, по которой так часто ходила раньше, зашла в кондитерскую выпить кофе, проверила свою почтовую ячейку в главном офисе школы. Привычный распорядок дня был пустым и бессмысленным, каждый ее поступок казался ей жестокой насмешкой.

Секретарь поздоровалась с ней, и Эмма, кажется, ответила на приветствие. Чья-то мама вручила ей мешочек, полный всякой дребедени Эмма поняла, что это как-то связано с подготовкой к Рождеству.

Классная комната ничуть не изменилась: слегка испачканные парты, запах пластилина и бумаги для рукоделия и легкий аромат чего-то неуловимого, детского. Как может этот класс остаться таким же, если весь ее мир перевернулся?

Дети приходили так же, как всегда, входили в класс, шнурки развязаны, волосы растрепаны и стоят дыбом от статического электричества. Когда Эмма заговорила, она услышала эхо своих слов, словно другая Эмма Грэхем стояла рядом с ней и Произносила те же самые слова:

— Ну, кому надо завязать шнурки?

К ней, шаркая ногами, подошли несколько детишек, пересмеиваясь и толкая друг друга. Она завязала пару кроссовок «Красавица и чудовище», ботинки «Черепашки-ниндзя», кроссовки «Аладдин» и две пары мокасин «Покахонтас». Перед мокасинами она помедлила, почувствовав легкое головокружение.

Маленькая ручка похлопала ее по плечу. Эмма подняла глаза, и на мгновение у «нее перехватило дыхание. Это был тот новенький мальчик, Аза. Он выглядел как-то необычно.

— Мисс Грэхем? Пришел мой папа, он хочет поговорить с вами насчет кольца.

— Прекрасно, — пробормотала Эмма, и перед ней появилась следующая пара ног. «Только этого мне и не хватало, — подумала она, — объяснять совершенно незнакомому человеку, каким образом потерялось его старинное кольцо». Она машинально завязала шнурки на очередных кроссовках прочным двойным узлом, но тут до нее дошло, что эта пара большая и на ней нет рисунков героев мультиков.

Эмма на секунду зажмурилась и потерла пульсирующие виски, чтобы избавиться от боли. Стараясь взять себя в руки, она встала, от души желая, чтобы этот день уже кончился. Чтобы она еще не просыпалась. Чтобы оказаться в любом другом месте, только не здесь.

— Эм? — Его голос прозвучал очень тихо, и она подумала, что ей почудилось.

Глаза Эммы открылись, перед ней стоял Майкл — ее Майкл.

Теперь он был одет в два свитера, один на другой, и в спортивные брюки. Но это был, несомненно, Майкл. Он казался более крупным, сильным и уверенным, и все же это был он — его блестящие волосы, прекрасно вылепленное лицо и удивительные глаза.

— Простите, — произнес он бесцветным голосом, распрямляя плечи. Под глазами у него были круги. — Вы очень похожи на одну мою знакомую — бывшую знакомую. Я отец Азы.

Он протянул руку, и она машинально пожала ее. От его крупной ладони исходило тепло. Она узнала ее.

— Майкл. — Ее голос дрогнул.

— Да, мисс Грэхем? — Один из двух классных Майклов дернул ее за юбку.

— Нет, не ты. Я разговариваю с… — У Эммы задрожали колени, но она продолжала держаться за его руку.

— Эм. — Отец Азы протянул другую руку и заправил ей за ухо прядку волос.

— То золотое кольцо. — сказала Эмма. — Я не могу его найти.

Он кивнул. Он тоже казался ошеломленным.

— Аза рассказал мне, что отнес его в школу. Это пара обручальных колец, реликвия моей семьи. Я проверил коробочку вчера вечером, Эм. Оба лежат там. — Он сглотнул. — Их нельзя разделить. Насколько я знаю, эти кольца спаяны вместе, соединены уже более ста лет. — Он оглядел классную комнату, потом заговорил снова:

— Я держал их в руке прошлой ночью, и мне приснился сон.

— Индиана?

Он глубоко вздохнул.

— Да. Городок в прерии, в тысяча восемьсот тридцать втором году.

— Овертон-Фоллз. — Этого не может быть. — Ларсоны и судья Хокинс.

— Это невозможно. — Произнося эти слова, он положил руку ей на плечо. — С тобой все в порядке, Эм? Я хочу спросить, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — машинально ответила она. Потом покачала головой. — Теперь прекрасно. Сегодня утром, когда я проснулась, мне хотелось умереть.

Он не улыбнулся.

— Мне тоже. Я не знал, что делать, как прожить этот день. — Он шагнул назад, его взгляд снова ласкал ее. — Ты получила свой класс.

— У мисс Грэхем есть парень! У мисс Грэхем есть парень! — Эмма не узнала, чей это голос. Ей было все равно.

• Предыдущая
• 15/16
• Следующая