К вулканам Тихого океана - Якеш Петр - Страница 9

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая

— Если вы, молодые люди, ждете хорошей погоды, то ждать вам еще долго. Не лучше ли дня на два отправиться на рыбалку?

Приходится согласиться с Кридлэндом и изменить программу. Вместо ориентировочного полета нанесем пока на карту все речушки и потоки в долине и на склонах массива. С точки зрения геологии это не лучший выход из положения, но ничего другого не придумаешь.

Несколько дней работаем недалеко от Ванигелы, чтобы не пользоваться вертолетом и сэкономить бензин. После полудня, как правило, идет дождь. Мы с Яном, папуасы Джек и Этази раскидываем небольшой лагерь в долине речки Айова. Временами река пополняется грязевыми потоками, появилось много пиявок. Одолевают комары, даже под москитными сетками, а ведь пока еще сухой сезон.

Наконец начинается первое рабочее утро. Наиболее удобные места для составления геологических карт — это русла рек, остальная территория покрыта непроходимым лесом. По аэрофотоснимкам выбираем точку нашей высадки — примерно три километра вниз по этой же речушке, а еще ниже отмечаем место, откуда пилот должен будет нас забрать.

— Прилетишь за нами в одиннадцать вот сюда, к слиянию этих речек, хорошо?

Вертолет затарахтел и улетел в ближайшую долину, чтобы привезти Яна и его помощника.

Идти по берегу невозможно. Он покрыт многоступенчатыми зарослями, которые во время дождей спускаются в самую воду. Единственное, что нам остается сделать, — это закрепить все вещи — фотоаппарат, карты, небольшой рюкзак с аптечкой и другим необходимым на первый случай — на голове и тешить себя надеждой, что не поскользнемся.

Три часа промелькнули незаметно, а мы с Этази идем по пояс в воде и прошли лишь половину пути. Вокруг нас журчит речка. Я целиком полагаюсь на Этази.

— Вертолет уже близко, господин, стреляйте ракетой.

Пилот ищет потерявшихся пассажиров, вертолет пролетел как раз за излучиной реки, и Дуг не мог нас видеть. Ракета не взлетела: в сигнальный пистолет попала вода. Пилот возвращается, на этот раз все удачно: он заметил ракету. Теперь важно, найдет ли он, где приземлиться. Нам кажется, что вертолет касается винтами ветвей. Наконец он садится на камень посреди речки.

— Как тебе не стыдно, разве такой мокрый ты сел бы в свою машину? Ян ждет тебя к обеду, Джек приготовил диких голубей.

Так повторяется в течение последующих нескольких дней. Игра наперегонки со временем, с вертолетом, а иногда и с помощником-папуасом. Этази — хозяин положения, на скользких камнях, среди переплетений ветвей и лиан он ориентируется лучше меня. Кроме того, я рассматриваю камни, нагибаюсь, чтобы поднять образцы, и постоянно отстаю от него.

Однажды, ближе к вечеру, мы шли по широкой долине реки у юго-восточного склона горы Виктори. Близился конец длинного послеобеденного похода, и мы были здорово нагружены тяжелыми камнями. Этази шел немного впереди. Вдруг он оборачивается ко мне, ударяет меня по плечу и закрывает рукой рот, как бы говоря: «Ни звука!»

Удар по плечу был так силен, что я остановился и присел. Глаза у Этази горели, он показал мачете на скопище огромных камней впереди.

В голове проносятся страшные картины из жизни папуасов, почерпнутые из книг и кинофильмов. Я представляю, что там, за камнями, стоит вооруженный до зубов папуас, и вот только потому, что мы не договорились с кем надо и пришли в эту долину, я буду заживо поджарен на костре.

Однако вместо папуаса от камней отделяется и с достоинством выступает большая птица. Она намного крупнее нашего аиста, серо-черная, с красным воротником. Птица величественным шагом проходит мимо нас и скрывается за камнями. Этази осторожно, с кошачьей легкостью, прыгает, будто не было двадцатикилометрового перехода и нет у него на спине пятнадцати килограммов камней. Останавливается, прячется, быстро перебегает к следующему камню, одним прыжком перелетает на соседний и так преследует птицу до самого леса. Я стою как вкопанный. Минут через десять Этази возвращается. Глаза потухли, со лба течет пот, и по интонации я понимаю: он смущен. Грустно смотрит на меня и, собрав весь свой запас английских слов, объясняет:

— Казуар, господин, это лучше голубя, лучше летучей мыши, лучше змеи. Его мясо — самое лучшее. Я ею очень люблю. Извините, не вышло. Джек будет очень жалеть.

В отличие от Этази я рад, что нелетающий казуар спасся в джунглях: если бы Этази поймал птицу, ему пришлось бы оставить мои камни, чтобы дотащить ее до вертолета.

Вечером за ужином я думаю по-другому. Традиционный надоевший батат, скользкие макароны, несколько волокон говядины из консервной банки. Горькие таблетки хинина — обязательная порция против малярии — дополняют меню и отнюдь не поднимают настроения. Вода в синтетической канистре отвратительна на вкус и к тому же теплая. Не лучше и та, которую мы набрали в котелок прошлой ночью.

— В сахаре полно муравьев, и чай куда-то запропастился, — ворчит Ян. — Представляешь вкус печеного казуара? Вообрази жареную утку с картошкой и пивом, так вот казуар еще лучше; свежее мясо, это было бы по-царски…

Яна я уже не слышу. У меня хорошая фантазия, и перед глазами возникает приготовленный по-чешски гусь с кнедликами и тушеной капустой, а рядом запотевшая кружка пльзенского пива. Образ, о котором новозеландец не может иметь ни малейшего представления.

Мои чудесные грезы нарушает Джек, предлагая кетчуп.

— Понимаете, охотиться на казуара в общем-то нетрудно. Поэтому их так мало. И небезопасно. У казуара есть три больших когтя, средний такой твердый, что может разорвать человеку живот. Казуар способен поранить и своим крепким клювом.

Весь вечер мы ни о чем другом не говорим, как только о еде и питье. Засыпаем с сердитым урчанием в желудках. Утешаем себя надеждой на завтрак. Но утром не лучше: оставшиеся от ужина батат и оладьи из папайи.

Джек и Этази были для нас бескорыстными советчиками, проводниками и переводчиками. Наняли мы их в Порт-Морсби по рекомендации знакомых геологов. Джек (он стал моим другом, участвовал и в экспедиции двумя годами позже) родился в папуасской деревне на северном побережье недалеко от Лаэ. Ему, по-видимому, около двадцати, и он обошел большую часть Новой Гвинеи. С геологами работает с пятнадцати лет. В школу ходил недолго, по говорит на нескольких местных языках, прежде всего на моту[11] — языке восточной части Папуа. Неплохо знает и английский, его пиджин просто замечателен.

Часто я застывал на месте от изумления, глядя, как Джек и Этази орудуют мачете. Мне всегда казалось, что они и родились с мачете в руке. Этим полуметровым тесаком они одним ударом раскалывали орехи, даже такие маленькие, как наши грецкие.

Только много позже, на Соломоновых островах, я понял, что такие орехи умеют раскалывать с помощью этого орудия и шестилетние дети. Сам я несколько раз пробовал разбить кокосовый орех мачете, у меня на это уходила уйма времени. Джеку требовалось несколько секунд.

Невероятна и удивительна была способность Джека и Этази ориентироваться в непроходимых зарослях. Думаю, что папуасы уже рождаются с такой способностью. Всегда они находили тропинку там, где другой не стал бы и искать. Сколько раз они приводили прямо-таки шерлокхолмсовские доказательства: здесь «кто-то разбивал лагерь, было их двое»; «здесь кто-то прошел два дня назад»; «сюда не ходите, там должны быть змеи». Хотя я ничего не видел и увидеть не мог.

Я уж не говорю о том, что они знали массу других вещей: какой вид лиан лучше всего заменяет веревки, какое дерево горит и мокрое, какие листья молено есть, чтобы утолить жажду.

Погода наконец прояснилась, и гора Виктори открылась во всей своей красе — громадина, возвышающаяся на поверхности моря сначала полого, а потом круто на высоту до тысячи девятисот метров. Склоны изрыты водной эрозией, а если внимательно присмотреться, на крутых откосах можно заметить оползни. Все покрыто непроходимыми зарослями.

Наши коллеги на Саклинге три дня будут работать на одном месте, и пока им вертолет не нужен. Джек и Этази получают выходной день. Мы с Яном решаем начать «атаку» вершины Виктори, если можно назвать атакой подъем на вертолете.

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая