Танец Искры (СИ) - Кузяева Ирина "Кив Рина" - Страница 10

Муравьям следовало поторопиться, чтобы успеть добраться до заката в сад Асикага. Впереди один путь — по тропе. Зайдя совсем немного в чащу, первый солдат камнем рухнул на землю, дорога обагрилась густой кровью. Из его горла торчала стрела с оранжевым оперением.

Фиола очнулась от боли, и первые минуты она была единственным спутником ее существования. Далеко не сразу она смогла ощутить свое израненное, но, несомненно, живое тело. Кружилась голова. Хотелось пить. Усталость отзывалась бессилием. Фиола попыталась подняться и не смогла: конечности отказывались ей повиноваться. Прошло много времени, прежде чем живое тепло вновь хлынуло в затекшие руки и ноги. Девушку била дрожь, но она заставила себя приподняться и чуть не упала в бездонную пропасть, на краю которой лежала. Сердце бешено задергалось, стремясь вырваться из клетки ребер. Взяв себя в руки, Фиола перекатилась в другую сторону и прислонилась спиной к нагретому солнцем камню. Хлопая от растерянности глазами, искра пыталась понять, где находилась. После взрыва, ее отбросило волной прямо в расщелину. Спас небольшой каменный выступ, куда она упала и потеряла сознание. Фиола задрала голову — до верха не так далеко лететь, если бы только она могла.

Во время взрыва искра едва успела закрыться крыльями. Кожа почти не пострадала, а вот перепонки обожглись и местами порвались. Такие раны заживали не скоро, о полете не могло быть и речи.

Солнце припекало. Оно двигалось по небосклону с неспешностью плотно пообедавшего слизня, лучи жгли не хуже крапивы.

В горле пересохло, а фляжка с запасом воды отлетела при падении. Однако мысли в первую очередь занимал вопрос о том, что случилось с остальными искрами. Выжил ли кто из отряда?

Для этого предстояло забраться наверх. Девушка в очередной раз закинула голову к верху. «Что там ждет? Враги? Друзья?»

Внимание Фиолы привлек холодный блеск, исходящий с выступа левее и чуть выше. В ней зародилась надежда, что кто-то из искр мог так же, как она, не свалиться в обрыв. Надежда придала сил. Она размяла затекшие конечности и собралась карабкаться к отбрасывающему блики предмету.

Фиола цепко схватилась за выступающий камень и подтянулась на нем. Затем осторожно пошла по узкому выступу, стараясь не смотреть вниз. Ведь каждый шаг мог стать последним. Подъем давался с трудом. Когда до цели оставалось немного, правая нога предательски сорвалась с горного карниза, камни закрошились вниз. Фиола повисла на одной руке, лихорадочно шаря другой в поисках опоры. Ноги скользили по гладкому камню, а влажные пальцы, исцарапанные в кровь, медленно сползали. Фиола раскрыла негодные для полета крылья и, превозмогая боль, часто ими замахала. Подтянулась и рванула вверх, схватившись за широкий выступ. Из последних сил вскарабкалась на плоский камень, торчащий из скалы. Там ждало разочарование и удивление.

Никого из искр на выступе не оказалось. Лишь на краю лежала секира, исчерченная многочисленными рисунками и узорами. Они словно двигались в танце переплетающихся линий.

Как только огонь искры угасал, исчезала и песня секиры, гасли завитки жизни на ее холодных крыльях, и к небу устремлялась душа оружия, вслед за хозяином.

Значит, правитель искр жив. Она не сомневалась, что нашла именно его оружие.

Эта мысль ободрила и придала сил. Фиола закрепила вторую секиру за спиной, сразу ощутив большой противовес. Девушка собралась с силами и начала карабкаться вверх, где ее ожидала неизвестность. Она старалась не отвлекаться на ненужные размышления, сосредоточившись на каждом следующем движении.

Фиола добралась до края ущелья и, не смотря на усталость и желание распластаться на твердой земле, с осторожностью выглянула. Поляну покидали последние пауки, волоча за собой остатки тел искр: обрывки конечностей, головы и непонятные части, из которых уже перестала течь кровь.

Злость. Ярость. И гнев боролись в молодой душе.

Со слезами на глазах она наблюдала, как замыкающий шествие арахан с наслаждением и чавканьем поедает кусок от кого-то из ее соплеменников. Ей хотелось броситься на дикаря и отомстить за друзей. Но что может сделать против безжалостной банды одна маленькая, неопытная искра?

Боль. Бессилие. И отчаяние терзали разум Фиолы.

Она до крови закусила нижнюю губу и тихо заскулила от беспомощности своего положения. Искра закрыла глаза, чтобы не видеть ужаса, который постиг ее товарищей.

Вскоре последний арахан скрылся в чаще. Выждав с десяток медленных взмахов крыла, Фиола выползла на ровную поверхность и обессилено рухнула на краю пропасти. Девушку трясло от напряжения. Она не знала, что делать дальше.

Вернуться в Долину искр? Однако она не знала дороги обратно. По пути к посвящению молодые искры беззаботно порхали из стороны в сторону, не обращая внимания на маршрут.

Можно было попытаться узнать, что стало с предводителем? Но ей не пробраться через чащу вслед за тхеновцами. Ее либо обнаружат раньше, либо она попадет в смертельную ловушку растений или паучьей сети.

Фиола неподвижно сидела, обхватив ноги руками, крылья без движения замерли на траве, словно драная тряпка. Девушка смотрела перед собой стеклянным взглядом, точно в стену, каменную и холодную, в голове было пусто, как в свежее выкопанной могиле, в которую забыли опустить мертвеца. Радужность глаз искры потухла, отражая серое бесцветие ее отчаяния.

Близилось время закрытия бутонов. Стоило позаботиться о ночлеге. В темноту двигаться бессмысленно, если не желаешь окончательно заблудиться. Фиола поднялась с земли и осмотрелась. Пустая поляна встретила безмолвием и тишиной, почти ничто не говорило о прошедшей накануне битве, лишь местами слегка примятая трава. Девушка бесшумно ступала по мягкому зеленому ковру к чаще — единственное место, где в данный момент она могла укрыться, подкрепиться и решить, что делать дальше.

Тропа встретила тишиной, глубокой и зловещей, словно хищник, притаившийся перед прыжком. Фиола не стала рисковать, заходя в глубь чащи, стала собирать редкие цветы, которые росли вдоль дороги под сенью крупных растений. Девушка быстро рвала мелкие бутоны, желая скорее набрать букет для ужина, затем найти безопасное место и там спрятаться до утра.

Вокруг ни звука. Тишина не успокаивала, а придавала напряжения, заставляя пугаться любого дуновения ветерка, собственной тени и любого шороха. С каждым шагом впереди появлялся новый аппетитный цветок, крупнее прежнего. Он манил сладкими запахами и обилием нектара, от которого бутоны наклонялись к земле. Не заметно для себя Фиола углубилась в чащу. Она нагнулась за очередной порцией пыльцы и замерла. Прямо перед носом в тонком луче заходящего солнца сверкнул серебряный блик.

Паутина.

Девушка дернулась, отпустив бутон. Цветок покачнулся и разделился на миллионы кусочков. Лепестки опали на землю множеством мелких оранжево-зеленых стружек. Колокольчик тревоги сработал, вызывая хозяина паутины.

Фиола рванула назад, к тропе, ругаясь на себя за беспечность. Она бежала, огибая опасные растения, перепрыгивая через подозрительные ветки и корни. Иногда, морщась от боли, приходилось разворачивать крылья, чтобы сохранить равновесие. За каждым деревом или кустом ей мерещился враг.

Впереди четкими линиями выступила тропа. Вдох облегчения. Фиола перешла на шаг, изредка оглядываясь назад. Погони не было. По-прежнему тишина.

Девушка кляла себя за то, что от страха побросала весь свой ужин, но возвращаться назад опасно, а на сбор новых порций не осталось сил. Она решила вернуться к краю поляны, собрав по пути редкие цветочки, и там заночевать.

В следующее мгновение из зеленых зарослей проступила высокая черная фигура. Она была странная, изломанная, словно неизвестный художник задался целью нарисовать как можно более уродливую карикатуру на своего врага. Подул ветер и качнул в сторону гигантский папоротник, скрывая неизвестное существо. Растение распрямилось. Никого. Девушка съежилась, глядя во все глаза на место, где всего секунду назад стояла неизвестная фигура, и с трудом подавила крик, зажав руками рот. Превозмогая страх, она собралась бежать. Ей это почти удалось, но в самый последний момент холодные руки развернули ее за плечи. Волосатая конечность вцепилась девушке в горло, поднимая в воздух, словно куклу. В упор на нее смотрели три пары глаз: два больших миндалевидных и четыре маленьких. Все шесть принадлежащих одному существу, страшному и беспощадному.