Тропою исканий - Бунтов Яков Дмитриевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/23
• Следующая

В одном из шкафов разложили коконы витебского шелкопряда по полочкам, в другом — коконы кировского.

Вскоре после того, как работа была окончена, мы получили телеграмму:

Эта телеграмма произвела среди юннатов переполох. Каждому хотелось встретить ученого секретаря. Староста убежал покупать букет цветов. Секретарь кружка пошел в гостиницу заказывать номер или по крайней мере занять на него очередь. Володя Кондратьев написал красивый плакат:

Когда долгожданный поезд прибыл на станцию, за четвертым вагоном бежала толпа наших ребят. У каждого из них сверкала на рукаве красная повязка. Впереди мчался староста с поднятым над головой букетом. За ним — Володя, который держал в руке фанерный щит с приветственной надписью.

Мы сразу узнали гостью, стоило ей только появиться в тамбуре вагона. А узнали потому, что она смотрела на нас и смеялась. Правда, смеялась не только она, а смеялись почти все, даже проводник и дежурный по станции, но все-таки мы ее сразу узнали!

Когда Мария Семеновна вышла из вагона, староста звонко приветствовал ее и вручил ей цветы. Она поблагодарила ребят за такое гостеприимство, а они взяли у нее чемоданчик и две картонные коробки… На одной из них было написано «Витебские коконы», на другой — «Семена для исследовательского института». Потом все сели в троллейбус и поехали к гостинице, где нас ожидал Славик Ветошкин, забронировавший для гостьи отдельный номер.

На другой день, после первой смены занятий, мы собрали заседание кружка. Это было знаменательное занятие — еще бы! — на нем присутствовал ученый секретарь академии!

Мария Семеновна рассказала нам, как вести работу по гибридизации и как проводить отбор лучших экземпляров. Потом много нас расспрашивала, как мы работаем в кружке, читала письма, которые нам посылали юннаты из разных областей и республик.

Когда занятие кружка окончилось, мы повели Марию Семеновну посмотреть на наш пришкольный опытный участок.

Распрощались с ней юные шелководы настоящими друзьями.

А связь наша с академией закрепилась на многие годы…

Шло время, и из коконов начали выходить бабочки шелкопряда.

Вышедших бабочек мы старались сразу же распределить по пакетам, исколотым для доступа воздуха иглой. Пакеты подвешивали на шнурках, протянутых через класс. Работа так захватила ребят, что другой раз приходилось кое-кого из них насильно посылать домой пообедать.

В то лето у нас было много грены гибридной и еще больше негибридной. С гибридным потомством мы вели строгую селекцию, строгий отбор на качество коконов, на быстроту выкормки, а главное — на выведение породы шелкопряда для севера с одним потомством в лето.

Наступило время, когда из грены, отложенной бабочками, появились гусеницы первого возраста. Когда они перелиняли и стали зелеными, ребята начали готовиться к выезду в лес, чтобы проверить приспособляемость шелкопрядов к нашему северному климату. Сколько тут было разговоров, сколько волнений! Еще бы! Ведь все они впервые выезжали в природу.

Володя Кондратьев, начитавшись «Робинзона Крузо», даже фантазировал, как он будет жить в лесу и какие его ожидают случайности и интересные дела.

Срочное и неотложное дело встало перед юннатами — найти место, подходящее для выкормки шелкопрядов. Для того чтобы обсудить этот вопрос, собрали очередное занятие кружка.

…Ребята сгрудились вокруг стола и склонились над картой Кировской области. Мы обвели карандашом город Киров, начали делать отметки, прикидывать сантиметровой линейкой расстояние.

Необходимо было найти плотные заросли березы, при этом предпочтение отдавать бородавчатой березе. У нее лист чуть шероховатый и молодые стебельки, на которых сидят листья, покрыты мелкими бугорками (это хорошо заметно на ощупь пальцами или, еще лучше, языком).

— В наших лесах три вида берез, — объявил я, — а вернее сказать, два: гладкая и бородавчатая; третий же вид — это естественная помесь от свободного переопыления их с помощью ветра; самостоятельным видом его назвать нельзя. Вам потребуется узнать, какого происхождения березы: семенного или корневого (корневые отпрыски), на каких почвах они растут и каким ветрам открыто это место. Обратный ориентир — наш город. Он стоит на высоком месте и далеко виден. Кругом города железнодорожные линии. Заводы и фабрики часто гудят, гудят пароходы и паровозы. Все видно и слышно. Чтобы заблудиться в лесу, нужно иметь рассеянность знаменитого географа Жака Паганеля из романа «Дети капитана Гранта»…

Два дня ребята бродили по лесным дорогам и тропам и даже совсем без дорог и троп. Делали записи, засекали место по компасу, определяли вид березы, брали образцы. Наши поисковые группы в два-три человека можно было видеть повсюду: и на болотах у озер, и среди покосов, и в лесу, и на опушке у полей. В конце концов подыскали подходящие березы.

Когда место было найдено, ребята занялись изготовлением садка для перевозки гусениц. Достали на лесопильном заводе рейки и сделали из них огромную клетку. Ее нужно было обтянуть марлей, но где ее достать? Ведь марли надо ни много, ни мало — метров!

— Айда в аптеку, — говорит Алик.

В аптеке им протягивают бинт за 36 копеек.

Ребята идут в другую аптеку. То же самое — предлагают бинты. Как быть? Приходится мне звонить в аптекоуправление. К радости ребят, марля там оказывается.

На собрании кружка было решено, что на «местожительство» шелкопрядов поедут те, кто занимается шелкопрядами с первых дней. Среди них оказались Алик Веденин, Гася Прокошев, Володя Кондратьев, Гера Стефанов. Всего со мной пять человек.

Шестого июля в пять часов мы собрались в школе. Плотно обтянутый марлей садок поместили на телегу, обложили сеном и бережно опустили в него на протянутый шпагат березовые ветки с шелкопрядами. Мы увозили в лес около 25 тысяч штук гусениц конца второго и начала третьего возрастов.

Взяли палатку, ведро, котелок, чайник, топор, продукты — словом, все, что необходимо для жизни в лесу. А Володя захватил с собой самодельный детекторный радиоприемник и удочки (хотя реки там не было).

И вот мы в пути. Мирно покачивается из стороны в сторону наше сооружение, низкие лучи солнца освещают зелень внутри садка. Прохожие с любопытством смотрят на нашу процессию. За марлевым садком бежит рой веселых ребятишек.

Выехали за город. Перебрались через реку по мосту. Приятно вдыхать чистый свежий воздух. Город уже еле виден в дымке тумана, поднимающегося с реки.

Когда мы перевалили через железнодорожное полотно и свернули влево, дорога пошла ухабистая. Телегу бросало из стороны в сторону. Ребята, как могли, поддерживали садок руками. Никогда не унывающий Гера утешал товарищей:

— Такая дорога нам просто клад!

— Ну уж и скажешь! — огрызнулся Алик.

— Нашел чему радоваться.

— Радуюсь не без основания. Не веришь — посмотри сам. Видишь, как шатает наших шелкопрядов? А раз так, то их наследственность будет расшатанной. А расшатанная наследственность позволит нам их направленно воспитывать, то есть получить новую породу северного шелкопряда.

Ребята засмеялись.

— Да ты у нас профессор, — заметил Володя.

Снова послышался дружный смех.

Мы въехали в небольшой березовый лесок, приближаясь к облюбованному месту. Это была длинная поляна, с одной стороны которой тянулась густой полосой молодая березовая рощица, с другой, по заброшенной торфоразработке, — низкий ивовый кустарник, имевший волнистую форму.

Не прошло и часа, как мы сидели вокруг костра, пили чай и рассуждали о том, почему кустарник здесь растет волнами. Поразмыслив, решили, что на этом месте когда-то было торфяное предприятие; заброшенные карьеры, расположенные овалами, сейчас покрыл ивняк, создав впечатление зеленых волн.

• Предыдущая
• 14/23
• Следующая