Вирт - Нун Джефф - Страница 33

• Предыдущая
• 33/61
• Следующая

Я отвесил ей тяжелую оплеуху.

Черт...

Она отшатнулась, держась за щеку, ее глаза заблестели от слез.

О Боже... нельзя было этого делать... что же со мной происходит...

– Мистер Скриббл... – голос Твинкль.

Изо всех сил стараясь не думать о том, что я только что сделал, я взял ручку, раскрыл тетрадь и нацарапал несколько слов – первое, что я написал за последние несколько недель. И, помнится, я тогда подумал, что если когда-нибудь выберусь из всего этого с душой в теле, а не холодным трупом, тогда я обязательно расскажу всю эту историю, и вот как она будет начинаться:

Мэнди вывалилась из круглосуточного «Вирта на любой вкус», сжимая в руке желанную упаковку.

Ладно, прошло уже двадцать лет, а я только-только подбираюсь к самому главному. Впрочем, кто их считает, годы?

Я закрыл тетрадь, отложил ручку, взял поздравительную открытку, прочитал послание Дездемоны, положил открытку на место, поднял перо и карту таро. Я двигался как какой-то дешевый робо, «мэйд-ин-Тайвань».

Я вернулся к дивану, прилег. В одной руке – перо, в другой – карта дурака. Голосок Твинкль:

– Мистер Скриббл...

Я даже не взглянул на нее.

– Что ты делаешь?

– Ухожу.

Я бросил последний взгляд на карту дурака: молодой человек шагает на всех парах по направлению к пропасти, весь его мир сконцентрировался в рюкзаке на плече, собака хватает его за пятки, пытаясь остановить падение. Теперь я въезжаю в картинку, мертвая Сьюз. Спасибо за карту. Так ты считала, что я дурак? Очень хорошо. Буду действовать, как таковой. Я буду тем, кем ты хотела, Сьюз.

– Можно, я тоже с тобой? Можно, я тоже? – взмолилась Твинкль.

– Это личное, – отрезал я и засунул перо себе в рот – по-настоящему глубоко, вплоть до самого древка. Я знаю свои времена и места. И теперь пришло время выбраться. Прочь из этого времени, прочь из этого места.

Перо Ленточного червя было уже наполовину у меня в глотке, и я чувствовал, как приближаются волны с нарастанием центральной музыкальной темы, разбавленной титрами. Но потом волны отхлынули, забрав с собой музыку, и я поплыл, я начал растворяться, и тут музыка грохнула снова, и я ощущал удар каждой ноты, и вдруг оказался там – где-то, – теряя ощущение беды, ощущение настоящего времени.

Меня словно вывернули наизнанку.

Мэнди вывалилась из круглосуточного «Вирта на любой вкус», сжимая в руке желанную упаковку.

Это все хорошо. Просто иной раз нам хочется чуть-чуть изменить то, что есть. Мы хотим, чтобы все было чуть лучше. Так, как должно быть.

Это же не преступление?

Просто момент вопиющей глупости. Вот и все.

Я имею в виду: каждый из нас хоть раз в жизни хотел этого, правда? Почувствовать, как музыка затихает, а потом ударяет по-новой?

Я сунул перо еще глубже и улетел на прекрасной волне, уносясь обратно домой, когда центральная тема и титры оборвались...

Дездемона вывалилась из круглосуточного «Вирта на любой вкус», сжимая в руке желанную упаковку.

Никаких неприятностей, милое и безпроблемное затаривание продуктом. Дез в этом деле – эксперт, и мы любили ее за это.

Мы повезли товар на квартиру, наша бесстрашная четверка: Битл и Бриджит, Дездемона и я. Битл, наш бессменный водила, сидел за рулем, смазанным Вазом для экстраперфоманса. Я примостился в кузове слева, Брид была справа. Она задремала, что, впрочем, не ново. Дездемона сидела между нами, наклонившись вперед, с рюкзаком на коленях – с рюкзаком, полным сокровищ. Дорога была ровная, и мы катили как по маслу.

– Что в сумке, сестренка? – спросил я.

– Прелесть, – сказала она. – Желтый.

Ее голос заставил меня поежиться.

Прямо как...

– Давай-ка посмотрим, – сказал я.

Дездемона вытащила перо, чистое золотое перо, щекочущее нервные окончания.

– Ого!

– Что там, Скриббл? – закричал Битл с водительского сиденья. – Она хорошо справилась?

– О Господи! Как нельзя лучше!

– Что там у нее, Скрибб? Спроси ее от моего имени.

– Что там у тебя, дорогая сестренка?

Она вертела в руках солнечное перо, глядя на него, как на святые мощи.

Да это и были святые мощи.

Бога солнца.

Осколки света от проносящихся мимо уличных фонарей проникали в салон, меняясь на черные всполохи в зеркальных окнах фургона, и застывали, пойманные на секунду, в миллионе пушинок пера. Они отражались в частицах золота, прыгая по стенкам фургона, словно солнечные зайчики.

Когда Дездемона заговорила – с таким милым лицом в блеске пера, – ее голос был инкрустирован золотом, и отшлифован до «выеби меня, пожалуйста» сияния.

Прямо как... словно она...

– Желтое Такшака, – сказала она, тихо-тихо.

На миг мы все затаили дыхание, а потом выдохнули все разом; выдохнули и вдохнули – все те запахи, все то предвкушение наслаждений.

– Такшака? – переспросил я, не веря своим ушам.

– Желтое Такшака, ебать-копать! – завопил Битл, на секунду выпустив руль. Я почувствовал, как фургон накренился. Последовал резкий толчок, когда мобиль на скорости залетел на край тротуара. На пару секунд все вмешалось в хаосе. И тут Битл заглотил Кортекс Джэммерс, Мозговой Зажим, и схватил руль, как убийца – свой пистолет. И мы оказались обратно на трассе, на дороге, на Королевском Хайвее, даже с перебором.

– Битл! Ты что, охренел?! Больше не надо так делать!

– Скажи мне, почему, малыш! – завопил он. – Ауууууу!!!!! Рок-н-ролл! – он вел фургон в стиле «все на хуй» в пламени желтого великолепия.

– Потому что надо стремиться к совершенству, Би, – ответил я. – Вот почему.

– На хуй совершенство! Давайте-ка газанем по полной на этом ублюдке!

Бриджит все еще дремала. Дездемона, предвосхищая события, игралась с пером, заводя себя.

– Это мой трип, Битл! – воскликнул я. – Позволь мне одному.

Почему я это сказал? Это так на меня непохоже. Тем более, что я не хотел отправляться один. Я хотел, чтобы компания была со мной.

– Никто не ходит туда в одиночку, Скрибб, – ответил он. – Никто не ходит туда в одиночку.

– Это личное!

Это личное?

Я слышу голоса. Голоса извне. Вот только, откуда извне, мать их? Я обнаружил у себя в руках игральную карту – молодой человек, рюкзак с барахлом на плече, лающая собака цепляется ему за пятки, обрыв манит к себе.

Откуда она у меня, эта карта?

– Это великолепно, – прошептала Дездемона. – Такшака Желтое. Маринад Бога.

Ее голос был насыщен шафраном.

– Ты читал про него у Кота, Скрибб?

– Ну, что-то читал, – отозвался я.

– Утанка был молодым студентом... – начала Дездемона.

– Что она говорит, Скрибб? – закричал Битл. – Я ее толком не слышу!

– Она рассказывает историю, Би.

– Вау! И какую историю?!

– Историю Такшаки.

– Вау! Пусть продолжает! – завопил Битл, продираясь сквозь пробку на Керри-Пэфс. Все ароматы Индии атаковали нас со всех сторон, когда мы проезжали эту жасминовую горку. Дездемона говорила так, словно ее язык был из шафрана, и мне хотелось поцеловать голос моей сестры, потому что это было прекрасно. Она рассказывала историю молодого Утанки, азиатского студента, который отправился в королевство змей, чтобы выкрасть обратно серьги королевы. Король Англии выковал эти серьги из самой благородной руды, которая только существовала в природе, и подарил их на день рождения своей прекрасной жене. Утанке было поручено доставить эти серьги королеве. К несчастью, на пути в королевскую опочивальню, серьги были украдены коварным Такшакой, королем змей, который был длинным, как река – фиолетовая с зеленым река. Его укус был смертелен для человеческой плоти и распространял по венам отравленные сны, пока сознание полностью не заражалось насилием.

Такшака унес драгоценности в свое царство, в мир Нагас, змей снов.

– И что было дальше, Дез? – спросил я.

– Твоя миссия, Скриббл Утанка, не знаю только, пожелаешь ли ты принять ее и исполнить, заключается в том, чтобы пройти через жасминовую долину змей снов, вооруженным лишь плотницким молотком, соком змеиной травы и вилкообразной веткой, и вернуть серьги обратно. Ты принимаешь это задание, о великий воин, Скриббл Утанка?

• Предыдущая
• 33/61
• Следующая