Вирт - Нун Джефф - Страница 23
- Предыдущая
- 23/61
- Следующая
– Мы все вместе, наконец-то! – выкрикнул я.
Мой голос, прошедший через усилители, разносился по всему танцполу, по всему Лимбику – по всем открытым пространствам и всем темным углам.
– Сыграй этот Лимбик-Сплиттер, белый мальчик! – донесся голос с танцпола. Голос прошел сквозь систему, как полоса яркого зыбкого света, вся из себя пурпурного блеска – просто голос от неизвестной девушки, крепко схваченный в искрящемся моменте, но в этот миг она была королевой.
– Инки Эм-Си говорит с тобой, вживую и напрямую, из пространства в разрывах ритма, обращаясь к танцполу. Это вещь для тебя, одинокий танцор! Двигайся живее! Танцуй!
Она танцевала. И все они танцевали. И весь зал застлало туманом, в котором мелькали фигуры под ритм разогретого хауса.
– Ты их поймал, Инк! – воскликнула Твинкль из своего угла, где она ела Басбургер с пластикового подноса. – Ты держишь их в танце, и хорошо держишь!
– Эй, послушай, еще рано. Вот увидишь, что будет дальше!
– Продолжай в том же духе, – сказала она.
И тут раздался стук в дверь. Ах черт. Еще один паразит.
– Я занят! – закричал я.
– Давай-ка, мистер Ди-джей, задай нам жару на басах, – сказал голос из-за стенки. Я не узнал этот голос, но Твинкль все равно открыла дверь, и я увидел бледное лицо и отчаянный взгляд, в котором читалось только одно: «Мне нужно!».
– Мне нужны басы, парень, – сказал он, и его глаза были подернуты пеленой изумления. – Больше басов! Больше басов!
– Я так не думаю, – ответил я.
Ему было наплевать.
– Дай нам больше басов! Давай!
Твинкль двинулась вперед, загородив дверной проем.
– Чувак, Инк говорит тебе: нет, – сказала она ему.
– Ну давай же!
– Отъебись, ты, неудачник! – заорала Твинкль, захлопнув дверь в будку перед носом ублюдка.
Девочка растет слишком быстро, и, может быть, это моя ошибка.
Ну да ладно, мне наплевать с высокой колокольни.
Я заражаюсь непрошибаемым похуизмом, и мне это нравится.
Может быть, я меняюсь к худшему. Может быть, к лучшему.
Потому что, возможно, худшее и есть лучшее, когда ты заходишь слишком далеко в своем падении.
Я хлопнул Твистер на вертушку и положил иглу на последний прямой грув, выравнивая призрачный трэк в наушниках, а затем позволив всей вещи взорваться в апогее с Манкунианским воплем
– Музыка! Музыка для тебя! Для всех, кто врубается! Для Лимбических торчков! Это из Динго Клыка, последняя композиция! Называется «Сэмплированной под ногами». Знаете, откуда это приходит! Чуть позже Динго Клык выступает вживую с «Оборотнями». А на этот раз, поставим ремикс «Девушки Дождя», «Сэмплированный под еблей»! Хардкор, детки!!!
– Можно мне пойти на вечеринку после выступления, Инк? – спросила Твинкль.
– Нет, нельзя. Ты пойдешь домой, Карли тебя там встретит, а я подойду позже.
– Ах, Скрибб...
– Не называй меня так.
Однако шум становился все громче, в то время как я гнал на вертушках, доходя прямо до Ультимакса. Танцоры двигались, отрывались, врубались в атмосферу, суперприкалывались. Из темного угла, Карли, робосука, выла на музыку, и я вставил ее в композицию, прямо в гибкий диск, микшируя ее лай с ритмом. Толпа подсела на это и принялась выть на подсвеченные очертания полной луны. Все это было похоже на вечеринку лисьего клана в брачный сезон. Люди были близки к тому, чтобы начать совокупляться прямо на месте, только из-за моей музыки, и мне это нравилось, нравилась сила, и тут вдруг снова раздался стук в дверь.
– Скажи им, чтобы убирались прочь, Твинкль. Никаких переговоров.
– Убирайтесь! – крикнула Твинкль. – Никаких переговоров.
– Это же я, Скриббл, – сказал голос из-за двери, и когда я его услышал, мои руки соскользнули с вертушек. Танцующие упустили ритм – неправильный шаг, – и теперь они громко жаловались сквозь систему.
О, черт! О, нет! Не сейчас!
– Мэнди? – спросила Твинкль.
– Не впускай ее! – сказал я.
– Эм-Си Инк говорит, нет, – крикнула она сквозь закрытую дверь.
Никакого толка.
– Это я, Скрибб. Ваша новенькая. То есть, теперь не такая уж и новенькая.
Она замолчала, а я изо всех сил старался игнорировать этот сильный голос. Голос Мэнди.
– Тут со мной Битл, – добавила она, и я почувствовал внезапный прилив слабости.
– Скриббл? – это был уже Битл, и его голос... такой настойчивый, такой добрый.
На хуй! Все кончено.
– Это не мое имя, приятель. – Я сопротивлялся. То есть, пытался сопротивляться.
– Битл хочет тебя видеть, – молила Мэнди. – Он пропустил твое выступление.
Снова – молчание, и тут голос Динго Клыка довел толпу до экстаза, и Твинкль смотрела на меня, и этот взгляд был таким сладким...
– Впустить их внутрь, мистер Скрибб... то есть, Инк?
Я ответил лишь через семь тактов.
Дверь открылась, и эта безбожная парочка раздолбаев-развратников ввалилась внутрь Ди-Джейской коробки, и я просто не смог этому помешать, мое слабое сердце было полно любви к ним. Своего рода побитой любви, если по правде.
– Скриббл! – распустил слюни Битл.
– Хорошо, Битл, – сказал я. – Меня зовут Эм-Си.
– Ага. Я слышал.
Его глаза были сейчас затуманены втрое больше обычного.
– Давно не виделись, дружище.
– Угу.
Я нарочно сдерживал свои чувства – чтобы вывести его из себя, чтобы выстроить свои мечты, чтобы разорвать отношения с концами.
Чтобы разорвать отношения с концами. Потому что иногда приходится лезть из кожи вон, просто чтобы изобразить улыбку, просто по чуть-чуть.
– Скриббл, детка, ты повел всю толпу за собой!
– Я занят, Би, – сказал я.
И я действительно был занят, работая за вертушками, как пилигрим в поисках Бога. Это Бог Лимбика. Бог музыки, спрятанный внутри ритмов.
– Твинкль и собака Карли, – продолжил Битл, – ты взял их на попечение. Это прекрасный поступок. А я-то думал, что ты остался совсем один в этом мире.
– Может быть, ты просто меня не знаешь, Би.
Я заглянул ему в глаза и увидел там спрятанного рехнувшегося призрака.
Битл был словно зомби. Один из тех зомби, которые работают в круглосуточных гаражах, заливают бензин и Ваз в мобили сутенеров – глаза полны дыма, лопнувших сосудов и скуки. Раньше я никогда не видел, чтобы Би скучал.
– Может быть, ты ни с того, ни с сего в кои-то веки прав, – сказал он.
Я был вынужден повернуться к нему спиной.
– Как ты, Мэнди? На плаву?
– Пока держусь на поверхности, Скриббл, – ответила она. Ее волосы были такими же красными, как почтовый ящик, и это, само собой, заставляло меня трепетать.
– Пойдем, Мэнди, – небрежно бросил Битл. – Придем навестить Скриббла в другой раз. Он зарабатывает себе на жизнь... Он... Он играет... О черт... не имеет значения.
Его голос замер вдали, и его взгляд сосредоточился на каком-то видении, за тысячу ярдов отсюда, на некоем отстраненном чуде за пределами этого царства.
– На чем он, Мэнди?
– На Ленточном черве.
О Господи. Ленточный червь. Это плохое перо, Би. Очень плохое.
– Черт, парень! – сказал я, поворачиваясь к нему. – Что с тобой происходит?
– Кстати, Скриббл? – спросил он. – Как тебе удалось найти такую кормушку? У тебя есть связи?
– Да, конечно, у меня есть связи.
– Это клево!
– Да, правильно. Это клево, – ответил я. – Ты выглядишь, как ебло, Би.
– Да, наверное. Но это хорошее ебло.
– Есть какие-то новости о Существе или Бриджит?
– Да, разумеется, каждый день...
– Что?
– Я с ними каждый день.
– Ты их нашел?
– Конечно, нашел. Они здесь внутри, детка, – и он постучал длинным ногтем себе по вискн. Ну да, все правильно. Ленточный червь – то, что надо.
– Что ты здесь делаешь, Мэнди? – спросил я.
– Он сказал, что хочет найти тебя. Сказал, что хочет опять собрать всех...
– Правильно, черт возьми, Скрибб, – вставил Битл.
– Сказал, что хочет, чтобы Тайные Райдеры снова собрались вместе.
- Предыдущая
- 23/61
- Следующая