Выбери любимый жанр

Брошенные машины - Нун Джефф - Страница 16


Изменить размер шрифта:

16

Хендерсон отвернулась от нее.

— Павлин, — сказала она.

— Что?

— Может, примешь «Просвет»?

— Нет.

— Нет?

— Еще рано.

Он зачем-то достал из-за пояса пистолет, и теперь он висел у него на пальце.

— Ладно, — сказала Хендерсон. — Как хочешь.

Павлин промолчал.

Хендерсон оглядела дорогу, поток машин, и в ее глазах отразился весь долгий путь, который нам еще предстояло проделать. А потом она повернулась ко мне, и я увидела эту даль в ее взгляде.

— Ладно, уговорили, — сказала она. — Пусть девчонка садится за руль.

* * *

Дорога изгибалась по дну узкой долины, где с двух сторон были холмы, а на вершинах холмов стояли радиоантенны — трещали помехами, искрили синим светом. Павлин крутил ручку настройки, пытаясь поймать хоть какую-то станцию. Сигнал проходил, но искаженный. Звук, заглушённый помехами. Едва различимый шепот в эфире. Мы ехали сквозь синие искры; сквозь мгновения, треск, свист и шепот. Сквозь россыпь рассеянной информации, обрывки песен, молитв, колыбельных, человеческий голос, плач. А потом, в самом конце диапазона, Павлин нашел станцию с четким и чистым сигналом.

— Ага, нормально, — сказала Тапело. — «Радио Просвет».

Это была сложная математическая фигура, превращенная в подобие мелодии. Формы радиоволн. Тихая, медленная пульсация по всему спектру.

— Да ну его на фиг, — сказал Павлин.

— Нет. Оставь.

— Лучше поищи музыку, — сказала Хендерсон. — Что-нибудь громкое и убойное.

— Где я тебе поищу? — отозвался Павлин. — Ничего не работает.

— Это и есть музыка, — сказала Тапело.

— Поставь кассету. Моих «Blood Bucket'ов».

— «Blood Bucket»? Это не музыка.

— Твои «Blood Bucket'ы» сломались.

— Как сломались? Когда? Кто их сломал?

— Ты же сама и сломала, Бев. Еще в Манчестере. Когда наступила на кассету.

— Блин. Что, правда?

— А я тебе не говорил, что умею играть на пианино?

— Павлин, умолкни, — сказала Хендерсон.

— «Радио Просвет» — это музыка, — сказала Тапело.

Да, наверное, да. В них была своеобразная красота, в этих официальных правительственных тест-сигналах. Строгое изящество четкого кода, тайна: гипнотическая, убаюкивающая.

— Компьютеры блядские, — сказал Павлин. — Уж не знаю, чего они там пытаются разыскать.

— Останови машину, — сказала Хендерсон. — Я хочу писать.

— Потерпи.

— А я хочу есть, — сказала Тапело.

Девочка с радостью села за руль и без труда нашла нужный съезд. Мы поехали прочь от Лондона.

На побережье.

Машины на шоссе были, но в основном встречные. Дорога на юг была практически пустой. Павлин сыпал остротами и отпускал совершенно безумные замечания.

— Теперь нас уже ничто не остановит, — сказал он.

Иногда он начинал что-то петь, по строчке из разных песен, и часто оборачивался назад, к Хендерсон, и улыбался ей во весь рот. Я не знаю, что произошло, но все изменилось, когда девочка села за руль. Все пошло гладко: дорога свободная, ехать легко.

— У меня тоже когда-то был комп, — сказала Хендерсон.

— И что с ним стало?

— Я его выбросила. С моста. Добила из сострадания.

Тапело начала объяснять насчет «Радио Просвет»:

— Они просто транслируют тестовые передачи, измеряют ответный сигнал. Пытаются отыскать упорядоченные элементы в этом хаосе. Найти некий смысл, некую систему. Вот такая задумка.

— Дурацкая, на мой взгляд, — сказал Павлин.

— А по-моему, хорошая, — сказала Тапело.

— И что, получается? — спросила я.

— Что?

— Ну, систему нашли? Или смысл?

— Ну, они доказали, что воздействие шума — величина переменная. В разных местах оно разное, и в разных моментах во времени — тоже.

— Это мы знаем, — сказала Хендерсон. — Мы в этом живем.

— И что внутри хаоса существуют различные неподвижные точки. Фиксированные участки. Скажем, определенные образы, которые как бы преследуют зараженного человека. Как навязчивые идеи, только извне.

— А еще что-нибудь? — спросил Павлин. — Что-то хорошее есть?

— Если даже и есть, я об этом не знаю.

— Слышишь, Бев?

— И что теперь? — спросила Хендерсон.

— Я вот о чем говорю. Эти парни в правительственных лабораториях, у них там «Просвета» немерено, может быть, у них в крови тоже течет эта холодная дрянь, как у одной нашей общей знакомой. — Павлин указал на Тапело.

— Какая холодная дрянь? — спросила Тапело.

— Ну такая. Холодная. Для объективного восприятия реальности. Я не знаю, что там у вас. Что-то, что убивает болезнь.

— Нет, все происходит не так.

— Да как бы там ни было. Я говорю о другом. Эти ребята, которые заседают в лабораториях… они же ничего не знают на самом деле. У них нет самого главного. Волшебства. А у нас оно есть. Они пытаются что-то делать, но при этом не представляют себе, что такое болезнь. Правильно, Бев?

— Абсолютно, — сказала Хендерсон.

— Ой, смотрите, — сказала Тапело.

Там, у дороги, стоял молодой человек. Автостопщик. Тапело притормозила.

— Ни хрена, — сказала Хендерсон. — У нас нет места.

— Но ему так одиноко, — сказала Тапело. — Вы посмотрите.

— А что у него там написано? — спросил Павлин.

Мне пришлось сильно напрячься, чтобы сосредоточить внимание на парне, на кусочке картона у него в руках.

— Так что там написано? — спросила я.

— Ничего, — сказала Тапело. — Вообще ничего. Чистый лист.

— Ну что, девочка, все еще хочешь остановиться? — спросил Павлин. — Я в том смысле, что он молодой, симпатичный. Едет практически в никуда. В пустоту. А чего еще нужно молоденькой девочке?

— Останавливаться мы не будем, — сказала Тапело. Потом все замолчали, и я была этому рада. Я работала над своей книгой, записывала все сегодняшние события — вплоть до этой минуты.

— А Марлин все строчит и строчит, — сказала Хендерсон. — Тебе еще не надоело?

— Нет.

Но сейчас, когда я попыталась перечитать эти последние пару страниц, я не смогла понять и половины. То есть я разбирала слова, но не понимала их смысла. Обычно такое случалось лишь через несколько дней.

— Однажды я видел дорожный знак, — сказал Павлин. — Угадайте какой.

— И какой? — спросила Тапело.

— Опасная зона. Следите за знаками. Впереди будет знак «Поврежденная дорога».

— И чего?

— Ну, там и был знак. Впереди. Только испорченный.

— И что там было написано?

— Ну, он был испорчен. Слова расплывались. Ну, как обычно. Но я сумел прочитать, что там написано.

— Ага, давай дальше.

— Опасная зона. Следите за знаками. Впереди будет знак «Поврежденная дорога».

— Ты все выдумываешь.

— Я ничего не выдумываю. Вы дослушайте до конца.

— Дай-ка я догадаюсь. Там был еще один знак.

— Да, был. Все правильно.

— И?

— Что — и?

— Ты смог прочесть, что там написано?

— Ага. Это был очень четкий знак. Без повреждений.

— И там было написано…

— Не обращайте внимания на все предыдущие знаки.

— Господи Боже, — сказала Тапело. — И мне оно надо?

— Я не знаю. Тебе оно надо?

Дорога шла по равнине, плоской, пустынной и бесконечной. Мы проехали радиотелескоп, огромный купол которого был перевернут, чтобы вобрать в себя небо. Над ним колыхалось облако шума. А еще через несколько миль мы увидели что-то похожее на мираж.

— Что это? — спросил Павлин.

Синее переливчатое свечение над дорогой, жидкие волны воздуха, поднимавшегося от гудронированного шоссе. Перед нами была другая машина. Она проехала сквозь синее марево, которое как будто окутало автомобиль, а потом и мы сами въехали в этот странный мираж. Стало заметно теплее, и мы словно сбавили скорость, хотя на самом деле мы ее не сбавляли. Я слышала разные звуки: голоса, шелест дыхания — тихо-тихо, едва различимо. Хендерсон повернулась ко мне. Я не узнала ее лицо. Это было лицо незнакомки. Исчезло всякое ощущение движения. Как будто мы приподнялись над землей и зависли в воздухе, в зыбком дрожащем пространстве, а потом мы вдруг выехали наружу, уже с той стороны, и поехали дальше, опять на нормальной скорости, и после жаркого марева нам было даже прохладно, и лицо Хендерсон снова стало ее лицом.

16
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Нун Джефф - Брошенные машины Брошенные машины
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело