Серебряная пуля - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 22

• Предыдущая
• 22/90
• Следующая

Сережа отмахал километров пять и уже было решил возвращаться, как вдруг увидел вдалеке воткнутый в грунт шест, на вершине которого болтался какой-то лоскут. Лоскут оказался выцветшей добела, почти сгнившей тряпкой. Трудно было определить, как давно поставили этот импровизированный флагшток и как ему удалось устоять на голом, открытом всем ветрам месте.

Шест высовывался из центра сложенной из камня пирамиды и оказался кованым железным прутом толщиной в два пальца. Он, видать, торчал тут не одно десятилетие, потому что бугорчатую поверхность изрядно изъело время. Он не проржавел, но, казалось, был обглодай каким-то неведомым зверем. Верхушка прута выглядела слегка оплавленной, как будто в него не раз и не два попадала молния.

Сережа постоял возле странного указателя, провел ладонью по нагретому солнцем железу и ощутил в ней слабое покалывание, словно в металле присутствовали последние остатки электричества – от молнии.

От этого странного места в болото вела еле заметная тропинка. Сережа, не раздумывая, зашагал по ней вперед. Тропинка петляла между поросших болотной ягодой кочек, иногда исчезая совсем, крытая давным-давно не тревоженным мхом и болотной травой. И вновь появлялась через несколько десятков метров. Пока что дорожка под ногами казалась совсем сухой и вроде бы даже каменистой. Но вот ступни почувствовали сначала едва заметную сырость, как если бы утренняя роса еще не исчезла, потом почва сделалась более влажной, и наконец Сережа вступил в настоящее болото. Тропа неожиданно уперлась в самый его край. Перед ним лежала серо-коричневая водная поверхность, кое-где подернутая рябью от налетавшего время от времени легкого ветерка. Тропы в привычном смысле дальше не было, однако ее удивительное продолжение казалось вполне пригодным для ходьбы.

Прямо в красноватую жижу были брошены стесанные и неизвестно чем скрепленные бревна по три в ряд: ширина как раз достаточная для того, чтобы в одиночку уверенно двигаться вперед… Кто проложил эту древнюю гать и куда она вела, оставалось загадкой. Не раздумывая, мальчик вступил на зыбкую поверхность. Бревна чуть заметно колыхнулись, отчего болотная жижа зашевелилась, словно разведенная сметана, когда в нее падает ломоть хлеба.

Доски тропы, древние, черные, казались, однако, достаточно прочными. Видимо, болотная, напитанная торфом вода препятствовала гниению. Шагать по доскам было легко, и Сережа, обрадованный, что все так удачно складывается, прибавил ходу. Сосновую жердину он, однако, не бросал, время от времени прощупывая дно гати. К его удивлению, оказалось не глубже полуметра. Мальчик взглянул на небо. Солнце стояло прямо над головой, приближался полдень. Над ним, почти касаясь крыльями лица, проносились потревоженные кулички. И Сереже показалось, что они пытаются остановить его своим резким посвистом, словно говоря, что дальше идти не стоит. Да и двигаться становилось все труднее. Он прошагал примерно минут сорок и неожиданно почувствовал напряжение и усталость. Путь по узкой деревянной тропе, по которой нужно было идти, как по одной бесконечной половице, требовал сосредоточенности и внимания. Шаг влево, шаг вправо – и можно оступиться, свалиться в мутную гнилую жижу. Он остановился, огляделся. Перед ним расстилалось необъятное море красновато-бурой воды. Он отошел от твердого берега примерно километра на три, а конца пути пока не видно. Первый остров, на который стремился, похоже, остался справа, но еще недостаточно далеко. Возвращаться не хотелось. Мальчик присел прямо на стесанные бревна, достал из-за пазухи лепешку и кусок вяленого мяса и перекусил.

Солнце припекало, хотя ветерок смягчал жару.

Сережа поднялся и двинулся дальше.

Часа через два он поравнялся с первым островом. До него было рукой подать, однако гать уходила в сторону. Мальчик остановился и ткнул жердью в болото. По-прежнему у края тропы было довольно мелко: чуть выше колена. А что если добраться до острова прямо по воде? До поросшего чахлым сосняком берега оставалось всего метров пятнадцать…

Опираясь на жердину, мальчик слез с деревянной тропы и осторожно сделал шажок вперед. Однако глубина оказалась обманчивой. Сережа ушел в воду по пояс. Топкий ил затягивал все глубже. Мальчик еле-еле сумел сделать еще один шаг вперед. Хотя с трудом, но это удалось. Еще шаг… Внезапно он провалился почти по грудь. Сразу же стало страшно. Он попытался вырвать ноги, но болото не пускало. К тому же он почувствовал, что едва заметно, но погружается все глубже. Сережа рванулся что есть силы. Болото не пускало. Вязкий комок страха подступил к горлу, перехватило дыхание. Хотелось крикнуть. Позвать на помощь. Но кого? Спастись можно только собственными силами.

Сережа замер. Его по-прежнему медленно, но неумолимо затягивало в топь. Мальчик подхватил качавшуюся на воде жердь, повернул ее вертикально и воткнул в ил. Жердь на три четверти ушла в болото, но все же уперлась в твердый грунт. Вцепившись в палку, мальчик попробовал подтянуться. Вначале это не удалось, но постепенно, сантиметр за сантиметром, он освободил сначала одну ногу, затем вторую. Потом он постарался улечься на воду, не касаясь ногами дна, затем, не выпуская жерди из рук, осторожно перебирая ногами, поплыл назад к гати и скоро достиг ее спасительных бревен.

Сережа с полчаса лежал без движения на бревнах, все еще переживая случившееся, потом поднялся и посмотрел назад. Сухого берега, откуда он начал путешествие, совсем не было видно.

Значит, вперед. Ведет же тропа куда-нибудь. И медленно, то и дело останавливаясь, он двинулся дальше.

Новый остров возник неожиданно, словно поднялся со дна болота. Издали он ничем не отличался от первого: такой же скудный сосняк у кромки воды, песчаные откосы, похожие на дюны. Деревянная тропа подводила к самому берегу и, уткнувшись в песок, обрывалась. Сергей ступил на неизведанную землю и только тут понял, как устал. Солнце переместилось на запад, но стояло еще очень высоко.

По расчетам мальчика, было часа четыре. Времени, конечно, еще достаточно, чтобы исследовать остров, однако назад скорее всего придется возвращаться на закате, а то и вовсе в темноте. А в темноте… В темноте лучше идти не стоит. Проще провести ночь здесь. Родителей он предупредил, что может заночевать в лесу. Кое-какая еда еще есть. Сережа сунул руку за пазуху и достал размокшую лепешку. Не ахти что, и все же пригодится. Спички вот только подмокли. Но у него есть кресало. А им он умеет разводить костер не хуже, чем спичками. Ночи сейчас теплые, так что вряд ли он замерзнет. Но главное не это. Главное – исследовать остров. Узнать, зачем сюда ведет гать. Постараться выяснить, кто ее проложил. Ведь не зря же проделан такой тяжелый путь. Сколько, интересно, он шел? Километров пятнадцать или больше? Впрочем, какая разница.

Сережа в последний раз бросил взгляд на гать и стал подниматься вверх по крутому откосу.

Вершина острова – длинная песчаная гряда, напоминавшая хребет какого-то доисторического монстра, в незапамятные времена рухнувшего в болото да так и оставшегося. Голова, хвост, конечности – все ушло на дно, в бурый торфяной ил, и только горбатая спина поднималась из мертвых вод. А может, так оно и было? Хребет постепенно засыпало песком, затянуло гниловатой, пронизанной тленом почвой, которая впоследствии поросла соснами. Деревья здесь не чета хилым искривленным закорючкам на берегу: громадные гиганты, устремившиеся к небу, словно пытались проткнуть его голубой потолок.

Сосен было не очень много, и росли они на порядочном расстоянии, не застилая друг другу свет, видимо, поэтому и вымахали на удивление. Стволы могучих деревьев казались отлитыми из меди и почти не имели ветвей. Только у самой вершины чуть заметно шевелились зеленые кроны. Сережа, задрав голову, взирал на исполинов. Ему даже показалось, что за верхушку одной из сосен зацепилось маленькое кудрявое облачко.

Стоять, таращась в небеса, быстро надоело, и мальчик вдруг вспомнил, зачем явился сюда. А действительно, зачем? Что он потерял? Исследовать?.. Да чего здесь исследовать? Сосен всюду хватает. А кроме них, больше ничего и нет. Пустота. Земля, заросшая ковылем. Еще одна странность. Нигде в окрестностях он не встречал это беспрестанно колеблющееся на ветру растение. А здесь его целые заросли. Кажется, что весь остров покрыт сединой. Откуда здесь ковыль? Да какая разница! Приключений он захотел. Сколько времени тащился по дурацкой деревянной тропе, вот и пришел… Но ведь тропа зачем-то ведет, не зря же ее проложили.

• Предыдущая
• 22/90
• Следующая