Солдат, который вернулся - Тамоников Александр Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/57
• Следующая

– Чего? Ну и рассмешил!.. Сам-то подумал, что сказал?

– Подумал. Обещать ничего не буду, поживем – посмотрим.

– Что посмотрим, Рома?

– Да чего ты душу рвешь? А то не знаешь?

– Представь себе, не знаю. Ты, оказывается, непростой человек. Это мы в селе все такие, как пять копеек, а ты другой. Как же я могу знать, что у тебя на уме?

– Что ж, хочешь напрямую, пожалуйста. Ты симпатична мне, я небезразличен тебе, нам хорошо вместе. Есть ли у меня к тебе любовь, не знаю, но сейчас уверен в том, что жить с тобой смогу. И это главное.

– Он сможет?! – воскликнула Катя. – А ты спросил, смогу ли я?

– Ты тоже сможешь и хочешь этого. Не надо ничего говорить. Если хочешь, собирай вещи и переходи ко мне прямо сегодня. Или же будь готова в понедельник, в шесть часов утра выехать в Москву, а до этого определись, где намерена жить. С нами поедет Гусь. Подбросим его.

Екатерина посмотрела в глаза Николаеву и сказала:

– А если я откажусь ехать в Москву? Работу и в районе найду. Мне много не надо, одной-то.

– Тогда привезу документы обратно и живи как хочешь. Насильно мил не будешь, настаивать на чем-то не стану. У меня серьезная работа впереди. Мне не до того, чтобы уламывать капризную бабу. Остальное за тобой, а мне стирать надо.

Екатерина встала, собрала вещи Николаева в сумку и заявила:

– Убирай корыто и порошок. Постираю сама. Ты, видать, не привык это делать. Вечером, если высохнет, принесу все чистое, поглаженное.

– Но погоди, Катя! Там трусы, носки…

– Стесняешься?

– Конечно.

– Не надо, я на такие мелочи не обращаю внимания.

– А если не высохнет?..

– Тогда не принесу, будет дальше висеть.

– Сама придешь?

– Поживем – увидим. Ведь так ты говоришь? – Екатерина улыбнулась и пошла домой.

Прапорщик отложил в сторону пакет со стиральным порошком, прикурил сигарету. Ну вот, дело сделано. Главное, он сказал Кате то, что хотел. Если бы ему за неделю до этого намекнули, что он будет добиваться расположения Катьки Воронцовой, то Роман просто рассмеялся бы. Раньше он и подумать не мог, что вдруг испытает какие-то чувства к женщине, на которую не обращал никакого внимания. Сейчас же прапорщику было не до смеха.

Кто-то скажет, что в жизни так не бывает. К счастью или к сожалению, но случается. Причем не так уж редко. Роман выставил ведра с водой в сени, корыто повесил на место, в закутке у печи.

Через час к другу заглянул Гусев:

– Петрович сказал, что ты в понедельник едешь в Москву и хочешь меня забрать?

– Если ты не против.

– Я же не идиот, чтобы от такого отказываться.

– Тогда в шесть утра с вещами у меня. Как дома дела?

Гусев пожал плечами:

– Не знаю! Ленка делами занимается, а мне вроде работы нет, решил вот баньку истопить. Приходи попаришься.

– Баня – это вещь. Приду. Во сколько?

– Да часов в восемь и приходи.

– Хорошо. Настроение по-прежнему подавленное?

– А с чего ему быть хорошим?

– Это тебя похмелка в депресняк вгоняет. Оклемаешься – легче станет и настроение поднимется.

Гусев усмехнулся и заявил:

– Не вижу повода радоваться.

– Коля, насчет твоих отношений с Еленой я тебе все сказал.

– Ясное дело.

– Но ругаться не советую. А насчет всего прочего смотри сам.

– Да не денусь я никуда, Рома. Ты прав, люблю я ее.

– Как у нас говорил командир перед боевым выходом, все будет как надо. Прорвемся. Вот и у тебя все будет как надо.

– Ладно, пошел я. Так ты приходи.

– Приду, если…

Гусев взглянул на Николаева:

– Что если?

– Если буду вечером один.

– Катька должна прийти?

– Никто, Коля, никому не должен. Но зайти может. Она взяла мои вещи постирать. Так что, если придет, не взыщи. Кстати, Катя в понедельник вместе с нами поедет.

– А ты что, останешься в столице?

– Да. Проблему одну надо решить.

– Катьку, значит, с собой забираешь. А что, Рома, в Москве разве нет баб получше наших деревенских?

– Но ты ж не нашел себе лучше Елены.

– У меня особый случай.

– У меня тоже.

– Впрочем, ты прав. Как и всегда. Катька – баба хорошая. Она гулять от мужа не будет.

– Все-то ты знаешь!

– Нет, Рома, не все. Ладно, пошел, приходи.

– Спасибо за приглашение.

Гусев ушел, а в семь часов пришла Екатерина.

Она выложила из сумки одежду Николаева и сказала:

– За печкой подсохло. Утюгом высушила, принимай работу.

Роман, смущаясь, положил трусы и носки в шкаф, развесил одежду.

– Спасибо, Катя.

– Не за что.

– К тебе Гусь чего приходил?

– Пригласил в баню.

– Я смотрю, дым из бани валит, полчаса как топит. Пойдешь?

– Если ты останешься, нет.

– Ты предлагаешь мне остаться?

– Да.

– Чем угощать будешь?

– Да придумаем что-нибудь. Продукты есть. Даже бутылка вина найдется.

Екатерина сняла куртку и заявила:

– Ты сходи попарься, а я пока ужин приготовлю.

– Так ты останешься?

– Останусь.

– Вот и ладно.

– Ступай, мне еще полы протереть надо, пыль убрать. И как же быстро вы, мужики, умудряетесь беспорядок организовать!

Николаев осмотрел комнату:

– Да вроде все чисто.

– Вот именно, что вроде. Представляю, какой у тебя в квартире бардак.

– Не надо! Пыльно, конечно, но я там редко бываю.

– Зачем же зовешь?

– Сейчас ситуация другая.

– Ладно.

Николаев пошел к Гусевым, попарился, посидел с другом. Тому стало немного полегче, настроение улучшилось. Да и Елена отошла.

Вернувшись домой, Роман оценил способности Екатерины. Полы блестели, шторы и скатерть были сменены, на столе тарелки, посредине бутылка вина.

– С легким паром! – Екатерина улыбнулась.

– Да, попарился на славу.

– А я заодно и постельное белье сменила.

– Как ты все успеваешь делать?

– Так работа, Рома, привычная, бабья.

– Не скажи, не всякая сможет вот так.

– Я могу.

– Вижу.

– Давай переоденься и к столу.

Вскоре Роман разлил по фужерам вино. Они поужинали. Катя быстро убрала со стола, вымыла посуду и разложила ее по местам. Николаев выкурил сигарету.

Катя подошла к нему:

– Дождь на улице.

– Так ведь осень. Знаешь, Катя…

Екатерина не дала ему договорить, обняла и закрыла рот жарким поцелуем.

В окнах дома Николаева погас свет.

Утром после завтрака Роман попросил Екатерину выслушать его. Женщина села на диван.

– Я должен сказать тебе, Катя, что мне предстоит работа в Москве. Она сопряжена с некоторым риском. Всего я тебе рассказать не имею права, но может получиться так, что кто-то попытается причинить тебе вред.

Екатерина взглянула на Николаева и спросила:

– Мне-то за что?

– За то, что ты со мной. Поэтому я подумал, может, тебе сначала лучше устроиться в общежитии? Там ты будешь в большей безопасности, чем дома.– Вот, значит, как? То приглашаешь с собой, то давай-ка, дорогая, в общагу! А чего ты меня спрашиваешь? Реши все сам и скажи открыто. Ты не сможешь постоянно жить со мной, так? Или опасаешься, что на квартиру могут наведаться твои подружки, о которых ты, естественно, не хочешь говорить?

– Да не в этом дело, Катя. Нет у меня подружек, просто работа предстоит опасная. Я не хочу, чтобы из-за меня пострадала ты.

– Пустые разговоры. Я поняла тебя. Отправляйся-ка ты, Рома, в Москву один. Будешь в гости заезжать. Я дома останусь, а если уеду в район, то ты и туда заглянуть можешь. Приму, не прогоню.

– Ну что ты опять? Я же о тебе беспокоюсь.

Екатерина встала, подошла к Николаеву.

– А не надо, Рома, за меня беспокоиться. Сама как-нибудь управлюсь.

– Ты просто не понимаешь, что тебе может грозить.

– Так разъясни толком, но без фантазий.

– Не могу. Не имею права.

– Так, Рома, ты хочешь, чтобы я была с тобой? Скажи только «да» или «нет».

– Да.

– Тогда мы устраиваемся в твоей квартире. Я выйду на работу, ты займешься своим делом. Сможем жить вместе – хорошо, не выйдет – разойдемся. Договорились?

• Предыдущая
• 20/57
• Следующая