Мертвая армия - Самаров Сергей Васильевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/39
• Следующая

А потом впереди прозвучал взрыв. Мощный, сильный, гораздо более сильный по звуку, чем выстрел даже из артиллерийского орудия крупного калибра.

— Что это там? — непонятно кого спросил Чигринский.

Ответил ему рядовой Моховщиков:

— Загоскин хотел поставить «растяжку» в ящик со взрывателями для мин.

— А ящик со взрывателями обычно стоит рядом с минными ящиками… — за рядового закончил командир роты. — Молодец, Загоскин. Отлично сработал. Надеюсь, сам сумел уйти далеко.

— По времени он уже должен наш взвод догнать.

— Плохо работать без связи, — вздохнул Чигринский. — Избалованы мы, привыкли к хорошему. В каждом случае нам связь подавай. А как в старину воевали? — тут же осудил он свои желания, но осуждение это не было искренним, потому что иметь связь все же хотелось.

Капитан посмотрел в карту, потом на часы, потом на рядового Моховщикова.

Рядовой правильно понял этот взгляд.

— Можно уже саперов выставлять. Мы — рядом.

Моховщиков говорил шепотом, зная, как разносятся в тумане голоса, особенно там, где есть вода. Шепот можно с ветерком спутать, а нормальная членораздельная речь будет звучать громко и четко. Потому и команды в тумане лучше отдавать знаками. Что капитан Чигринский и сделал. Знаками подозвал командиров взводов и тихим шепотом, чуть не на ухо, отдал команду. Даже Моховщиков ее не услышал, хотя увидел, как командиры взводов вызвали из строя своих взводных саперов. Команда саперам была отдана опять беззвучная, и они вышли вперед, обгоняя и капитана, и рядового Моховщикова. Взвод двинулся вслед за саперами, но уже неторопливо. Работа с минами торопливости не терпит, и подгонять саперов было нельзя…

— Все! — сказал Акил Вагабович Даштемиров. — Приплыли…

Он держал в руках карту. Зубайдулла заглянул в нее через плечо Даштемирова и сразу определил место, где они находились. Он когда-то был топографом и читать карты умел хорошо.

— Можно еще два поворота проплыть. Бензина как раз хватит. Все идти меньше…

— Хватит на два поворота, — заглянув в карту и проследив за пальцем Зубайдуллы, согласился Садруддин. — Если и не хватит, то совсем немного. Можно до поворота на веслах дотянуть.

— А можно прямо там и высадиться, где бензин кончится. — Зубайдулла за весла браться не хотел, он хотел от жизни только одного — выспаться в течение нескольких лет и чтобы его никто не беспокоил.

— И сразу попасть в болото и брести по пояс в воде, — ткнул Акил Вагабович пальцем в карту, показывая на обозначение болота. — Сразу за вторым поворотом то же самое. Сплошное болото. Здесь мы хотя бы посуху пройти сможем.

Что думали на двух других лодках, Даштемиров не знал, но сделал знак Садруддину, и тот заглушил мотор. Вторая лодка последовала его примеру и через минуту мягко ткнулась резиновым бортом в борт первой лодки. Третья лодка, обладательница самого сильного мотора, плыла ближе к середине реки. Но Муталиб, сидящий за управлением, видя, что две лодки остановились, заломил крутой вираж и полностью сбросил газ, отчего мотор заглох. Завершая вираж, лодка подкатилась к первым двум на одной силе инерции.

— Вариантов два, — сразу сказал Акил Вагабович. — Первый — плыть, пока кончится бензин, а это примерно до второго по счету поворота, высадиться и дальше брести по болоту по пояс в воде. Если бензин кончится раньше, сразу высадиться там, где к берегу причалим. Там тоже болото. Далеко тянется… Сплошняком… И второй вариант — высадиться сейчас, пройти лишний километр, но посуху. Что выберем?

Поздняя осень погодой не баловала, и мокнуть никому не хотелось. Даже на лодках, оставаясь в сухой одежде, все слегка мерзли, и потому Даштемиров ничем не рисковал, спрашивая общее мнение. Ответ он знал заранее.

— Высаживаемся, — за всю третью лодку решил Мухаммадлатиф.

Плывущие с ним Муталиб и Ильяс были его близкими друзьями еще по «зоне» и привыкли, что Мухаммадлатиф решает за них.

— Высаживаемся, — в один голос сказали Канбар и Кантемир со второй лодки. Джаббар, их рулевой, только безразлично пожал плечами.

Акил Вагабович торжествующе посмотрел на экипаж своей лодки и дал знак рукой, показывая на берег. Садруддин вздохнул и пересел на другую скамью, чтобы взяться за весла. То же самое сделал и Джаббар. Но Муталиб за весла садиться не пожелал, нажатием пусковой кнопки завел двигатель, вывернул лодку и резко газанул. Лодка наполовину вылетела на пологий берег под обрывом. Остальные лодки пришлось затаскивать, поскольку на веслах разогнать их так, как третью, было невозможно.

Пока лодки разгружались, Даштемиров поднялся на обрыв, чтобы осмотреть окрестности, и, к своему удивлению, убедился, что его аргументы по месту высадки были ошибочными. Здесь берег уже в десяти метрах от обрыва резко понижался, и начиналось точно такое же болото, как и везде. Карта беззастенчиво врала.

Спустившись на берег, Акил Вагабович никому не сообщил такую «радостную» весть, чтобы не выслушивать упреки, которых он, как считал, не заслужил, поскольку не он составлял карту. Эту топографическую карту и так удалось достать с трудом и за большие деньги, поскольку топографические карты до сих пор считаются в России секретными документами.

Лодки вместе с упакованными в непромокаемые мешки моторами решили спрятать наверху, спустив с лодок воздух и утопив все в болоте. Следовало только поставить запоминающуюся веху, чтобы на обратном пути долго не искать. А под обрывом сразу начали копать нишу, в которую хотели спрятать канистры с бензином. От работы отлынивал только сам Даштемиров, пользующийся своим возрастом и номинальным званием старшего в группе, и Кривой. Зубайдулла просто по лености своей только делал вид, что копает, но после каждого движения лопатой останавливался и начинал что-то рассказывать. Он лучше других знал, что бензина на обратный путь хватит, и даже кое-что останется. Назад поплывет только одна лодка с хорошим четырехтактным японским мотором. Эмир Магометов, отправляя группу, приказал Кривому перестрелять всех, кто с ним был, кроме экипажа третьей лодки. С этим экипажем Кривой и должен вернуться назад. Сам экипаж третьей лодки тоже об этом приказе знал…

Саперы сняли три мины и обозначили вехами четыре «растяжки», которые нельзя было снять, не взорвав гранату, и даже посмеялись над минерами. Так неуклюже, неумело были поставлены эти «МОН-50»[19], что заметить их было проще простого. Мины выставлялись на островках среди травы, по сути дела, даже не на островках, а на тесном скоплении кочек, и находились в весьма неустойчивом положении. Легкий ветерок раздувал траву, показывая мины даже в тумане за десять шагов. Все они были оборудованы взрывателями натяжного действия, и проволоку к взрывателю протягивали под водой. Сами саперы спецназа ГРУ, когда выставляли такие мины на подобных участках, во-первых, обязательно полукруглый корпус мины оплетали травой, маскировали под густые заросли, которые на болоте встречаются тут и там, во-вторых, укрепляли мину так, чтобы она не имела возможности упасть под порывами ветра. Хорошо, что ветра достаточной силы над болотом не было, иначе мины могли взорваться до того, как спецназ приблизится к ним. А взрыв мины для засады означал, видимо, сигнал к действию. Но, пока мина не взорвалась, следовало начинать свои действия, и капитан Чигринский характерным для полководца знаком послал вперед двух командиров взводов. Старший лейтенант Вахтомыч и лейтенант Простодуев стремительно удалились в туман, уводя за собой свои взводы. Чигринский не остановился, чтобы, как и подобает полководцу, на месте дожидаться результатов своих стратегических замыслов, как шел неторопливо, так и продолжал движение, только по настоянию рядового Моховщикова сместился вправо, поскольку цепь засады залегала слева. Полицейский капитан шел следом за ними, держа наготове свой «калаш» с обрубленным стволом и нелепым внешне раструбом — обычное для полиции оружие, которое в просторечье называют «тупорылым» автоматом[20]. Капитан Чигринский, если посмотреть со стороны, к бою совсем не готовился, хотя затвор своего «ПП-2000» передернул и глушитель навернул. Но это было сделано задолго до того, как взводы вступили в полосу ивняка. Капитан выглядел расслабленным и спокойным. Точно так же старался выглядеть и рядовой Моховщиков, подражая командиру роты. Их обоих словно бы совсем не волновало, что там, среди зарослей, сидит противник, который может дать в тебя очередь. Но это откровенно волновало капитана Подопригору, который прошептал через плечо Чигринского:

• Предыдущая
• 29/39
• Следующая