Мертвая армия - Самаров Сергей Васильевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/39
• Следующая

— Плевал я на твою собаку! Что тебе от меня надо?

— Люблю деловых людей. С места — в галоп. Так проще разговаривать. Итак…

— Итак…

— Мне нужно твое оружие.

— У меня нет оружия. Хотя я и ношу звание полковника, оружия я не имею.

— Не лепи горбатого, профессор Груббер, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Пистолет я и без тебя достану, у меня у самого их целый ящик в письменном столе. Мне нужно генетическое оружие, которое ты разрабатываешь. — Голос теперь зазвучал змеиным шепотом, и вся доброта из него исчезла, зато появилась жесткая требовательность. Жестокая требовательность.

— У тебя, глупого человека, какое образование, Тахир?

— Это тебя не касается. Мне нужно оружие, которое ты нам сделаешь. Запомни, мы тоже не дураки и знаем, как работать с такими, как ты. И не строй из себя нобелевского лауреата, ты тоже не все знаешь. Не знаешь, например, какой укол поставили твоему внуку…

— Васе сделали укол? Какой укол?

Вот теперь профессор испугался по-настоящему, хотя и понимал, что вполне возможен вариант, при котором его просто «берут на пушку». Но дело может оказаться и серьезным.

— Я хорошо знаю, что такое генетическое оружие и как оно действует. Я даю тебе два месяца. За два месяца ты мне должен сделать оружие, которое будет уничтожать только армян и не повредит азербайджанцам. Что это будет за вирус, меня не интересует. Но, если не сделаешь, я не дам тебе шприц с антидотом, и тогда твой внук Вася, такой хороший умный мальчик, умрет в страшных муках. А пока он будет два месяца потихонечку чахнуть. Я не скажу тебе, что это за болезнь и что ввели мальчишке в кровь.

— Значит, ты — азербайджанец…

— Я этого и не скрываю. Я горжусь этим.

— Я принял тебя за кого-то с Северного Кавказа. Думал, ты попросишь оружие против русских. Такие парни на Северном Кавказе найдутся. Все вы, уроды, одним миром мазаны. Своего за душой ничего, так надо чужое хапнуть. И не понимаете, что хапнуть хотите.

— Не заговаривай мне уши. Я поставил тебе условие.

— Ты ставишь невыполнимые условия. Минимум три года требуется на исследование генетической системы представителя любого этноса. А мне, чтобы создать карты ДНК, требуется исследовать два этноса, армянский и азербайджанский. На это уйдет шесть лет минимум. Плюс к этому необходимо будет разработать препараты, воздействующие на гены, а это уже не моя специальность. Их разрабатывают в другой лаборатории, к которой я отношения не имею.

Профессор говорил правду, говорил честно, стараясь смотреть собеседнику в глаза, но тот предпочитал не смотреть на него и постоянно озирался, словно боялся кого-то.

— Я дал тебе два месяца. Думай. Завтра я позвоню тебе, профессор Груббер… — предупредил Тахир и стал уходить, но, не пройдя и десяток шагов, вернулся и снова заговорил:

— Да, забыл тебя предупредить. Лучше не ставь никого в известность о случившемся. Если мы только заметим за собой «хвост», твой внук умрет. Даже если спецназ захватит нас и освободит мальчишку, никакие анализы не помогут определить, что ввели ему в кровь. Есть только антидот, который сможет его спасти. Только антидот, который я смогу, когда понадобится, привезти из Бакы[18]. У нас тоже есть ученые, которые делают хорошие препараты. Ты неделю понаблюдай за внуком и поймешь, что я не шутник. Но эта неделя наблюдения не высчитывается из двухмесячного срока. Двухмесячный срок не я придумал, после двух месяцев даже антидот не поможет. Рекомендую тебе, профессор Груббер, хорошо поразмыслить над судьбой внука. На всякий случай могу тебе сообщить, что твой телефон у нас на прослушке. Ты же, кажется, полковник ФСБ? Тогда знаешь, что такое система «СОРМ». Будь уверен, каждый твой разговор будет прослушиваться. С дочерью можешь разговаривать, сколько душе угодно, но ни ментам, ни своим парням из ФСБ — ничего не говори. Пощади внука…

До этого рядовой Моховщиков с командиром своей роты общался от силы пару раз, получая какие-то короткие разовые приказы еще на территории бригады. А теперь он вел за собой два взвода, и рядом с ним шел капитан Чигринский, точно так же, как рядовой, не разбирая дороги и не обращая внимания на то, что лужи порой гораздо глубже его башмаков.

Откуда-то с юга наплывал плотный туман. Он еще не окутал колонну, но обещал это сделать уже вскоре, сильно помогая в маскировке. Конечно, в туман все ориентиры кажутся несколько другими, но рядовой привык ходить не по вехам, а по компасу в голове, и это помогало ему правильно выдерживать направление. Да и настоящий компас, пристегнутый к руке капитана Чигринского рядом с часами, подтверждал командиру роты, что рядовой ведет колонну правильно.

Шесты, по подсказке капитана Подопригоры, солдаты и офицеры срубили себе на последней перед болотом сопке, чем значительно проредили молодые заросли. Но они, к сожалению, только показывали глубину воды, а не спасали от нее. И все же Чигринский был решительным человеком и болота не боялся, как не боялся вымочить и испачкать свой камуфляж.

Вообще-то среди солдат командир роты пользовался большим авторитетом, и Моховщикову нравилось идти рядом с ним. Присутствие капитана как-то добавляло сил и уверенности в себе, а это не последнее дело в трудной боевой операции. Не зря в народе бытует поговорка: «Каков поп, таков и приход». За Чигринским тянулись, ему старались подражать.

— Вон там справа остров виднеется, — показал Моховщиков.

— Виднеется, — согласился капитан и поднял к глазам бинокль. — И даже какая-то избушка на курьих, что ли, ножках. Только она ко мне передом, а к лесу задом не хочет поворачиваться. И что там, на этом острове?

— В избушке лежит одиннадцать тел бойцов полицейского спецназа. Еще одно тело с пулевыми ранениями мы вытащили из воды с другой стороны острова.

— Да, мне доложили, что что-то такое здесь произошло.

— С этого острова командир взвода и отправил капитана Подопригору позвонить и вызвать следственную бригаду, а нас выделил в сопровождение. Приказал в случае опасности стрелять на опережение.

— Капитан! — позвал командир роты полицейского.

Тот легко догнал их.

— Что там со следственной бригадой? Вызвал? Выезжает?

— Даже три бригады. Собственная, из краевого МВД, следственного комитета и из краевого ФСБ. Двенадцать бойцов полицейского спецназа — это не шутка. Вроде бы даже кто-то из начальства по случаю экстраординарности происшествия решил собственной персоной выехать. Это мне позвонили, пока я из зоны связи не вышел. Просили «встретить и обеспечить», на что я, естественно, ответил вежливым отказом. Координаты передал, пусть сами добираются.

— А что с вашим спецназом случилось?

— Трудно сказать. В домике какой-то странный запах был. Я сообщил, чтобы сделали анализ воздуха. Печка, наверное, топилась, и что-то в ней лежало, может, какой-нибудь баллон с газом, который от температуры активировался. Следов насильственной смерти на телах нет. Но ядовитый газ — это тоже не способ самоубийства. Одиннадцать человек… Только двенадцатый, последний, был у воды расстрелян. Наверное, за дровами ходил, там топорик рядом валялся. Сначала повезло человеку, что вышел, потом не повезло, когда его увидели.

— Кто это мог сделать? Есть подозрения? — Капитан Чигринский спрашивал, чеканя слова в такт шагам, и оттого речь его казалась резкой, отрывистой.

Подопригора в ответ неуверенно пожал плечами.

— На необитаемой равнине, кроме нас, только одна вооруженная группа. Правда, она сейчас на две группы разделена. Думается, они…

— Третья группа приближается, кавказские бандиты должны скоро добраться.

— Они пока вне подозрений. Опоздали.

— Кто знает… Может, они не в первый раз… Рядовой! Далеко до засады?

— Сорок минут нашего быстрого хода.

— Идем… Туман нам на руку…

Капитан был быстр и в словах, и в движениях, и в решениях. А хвост колонны уже прикрывало туманом, обещавшим и всю колонну вскоре накрыть и спрятать…

• Предыдущая
• 27/39
• Следующая