Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века - Энгдаль Уильям Ф. - Страница 11

• Предыдущая
• 11/132
• Следующая

Забастовка угольных шахтеров и решения Верховного Суда указывали на чрезвычайно одностороннюю природу отношений между рабочими и правлениями компаний в начале века в Америке. Это была олигархия, которая управлялась взяточничеством, угрозами и грубой силой. Но чтобы удержать свою хватку на власти, им придётся ещё изучать тонкие навыки кооптации и либеральных реформ. На фоне общественного мнения, бывшего целиком и полностью на стороне шахтеров, Теодор Рузвельт объявил свой «Справедливый курс» между менеджментом и рабочими:

«Давайте оставим лозунгами всех наших людей старые и знакомые лозунги честности, благопристойности, чести и здравого смысла... Мы должны обращаться с каждым, исходя из его ценности и достоинства как человека. Мы должны понимать, что с каждым заключается справедливая сделка, так как он не имеет право на большее, но и не должен получать меньшее». ^{39}

«Справедливый курс» устанавливал принцип президентского вмешательства в определённые забастовки, и это украсило образ Рузвельта в глазах прессы, в то время как он продолжал свои закулисные сделки с Дж. П. Морганом со товарищи. Рузвельт был самозваным «героем» Битвы при Сан-Хуан Хилл в испано-американской войне 1898 года, откровенно империалистическом предприятии, которое сделало Рузвельта популярным политическим кандидатом.

Такие тактические уступки некоторым из требований шахтеров дали республиканцу Рузвельту основную поддержку «синих воротничков» из обычных американских рабочих, голоса которых становились всё более и более существенным. Но Тедди Рузвельт никоим образом не изменил своей верности сильным и богатым мира сего. Он был просто проницательным политическим деятелем, который держал нос по ветру изменений в стране и мастерски их эксплуатировал, чтобы сохранить республиканский контроль над администрацией США.

Этот период было бы неверно обозначать как начало «прогрессивной эры» в американской политике. В действительности олигархические семьи, управляющие национальным богатством, учились быть более искушенными подаче своего внешнего образа. И никто не был в этом процессе более проницательным, чем Дж. П. Морган. Ни один американский деловой гигант тех дней не мог сравниться с величайшим обманщиком и жуликом в американской финансовой истории на тот момент – Джуниусом Пирпонтом Морганом.

Дж. Пирпонт Морган в результате своих махинаций на пару с Белмонтом в течение кризиса 1893 года к концу 1890?х стал одним из самых влиятельных банкиров в мире. Он начал свою деловую карьеру в возрасте 24 лет, мошеннически перепродавая назад американскому правительству его же собственные армейские винтовки для Гражданской войны – устаревшие винтовки, которые он перед этим купил у Армейского Арсенала США в Нью-Йорке через подставных лиц.

Агенты Моргана тайно приобрели 5 000 дефектных и устаревших винтовок по 3,5 доллара за штуку и затем перепродали их по 22 доллара Армейскому Штабу в Сан-Луисе, лживо утверждая, что винтовки «новые и в отличном состоянии». И блестящая карьера Моргана в мошенничестве, обмане и коррупции начала своё восхождение к высотам. ^{54}

Пока Пирпонт Морган был занят надувательством американского правительства в Гражданскую войну, его отец Джуниус С. Морган, партнёр в банке «Морган, Пибоди и К°» переехал в Лондон, чтобы присоединиться к американскому банкиру Джорджу Пибоди в качестве финансового представителя правительства Соединённых Штатов в Англии.

На этот момент Пибоди был американским представителем в Лондоне во время борьбы Линкольна в суде по делу «Союз против южных штатов Конфедерации».

Несмотря на очевидное представительство администрации Линкольна, однако, оба расценивались в Англии и даже в США как сторонники Конфедерации.

Уважаемая газета Массачусетса «Спрингфилдский республиканец» сообщила в октябре 1866 года, что Пибоди и Морган

«...не дали нам ни веры, ни помощи в нашей борьбе за существование нации. Они в полной мере участвовали в общем английском недоверии к нашему делу и нашему успеху и говорили и представляли интересы Юга, а не нации».

Более того, «Нью-Йорк Таймс» даже сказала о лондонских делах Моргана и Пибоди:

«Никто больше не поспособствовал так наводнению наших денежных рынков свидетельствами нашего долга Европе, падению цен и ослаблению финансовой уверенности в нашей нации, чем Джордж Пибоди и компания, и никто не сделал больше денег на этих операциях.

Согласно Конституции США, лондонские финансовые манипуляции Пибоди и Моргана во время войны представляли ощутимую измену». ^{55} Так же, как и его отец, Дж. Пирпонт Морган продолжит строить колоссальную банковскую и индустриальную империю в Америке на мошенничестве, измене и обмане, всё время заботясь о том, чтобы освещение в прессе изображало его как филантропа и человека христианской прямоты.

Как мы увидим позже, Дж. П. Морган, банк которого в начале XX века вышел на сцену как самое сильное финансовое учреждение в Америке, стоял в 1913 году за созданием Федеральной резервной системы, так же как и за созданием Нью-йоркского Совета по международным отношениям, частного мозгового центра, который формировал американскую внешнюю политику в течение XX века. Банк Моргана также спроектировал после Первой мировой войны План Дауэса по выплате немецких военных репараций, который возможно создал условия для возвышения Гитлера и привёл ко Второй мировой войне.

Но мы забегаем вперёд.

Роль, которую Дж. П. Морган сыграл в Панике 1907 года, была абсолютно решающей для всего, что затем последовало – рождение американской олигархии, две мировые войны, окончательное решение немецкой проблемы и строительство на пепелище войны новой Американской империи, преемницы уже неплатёжеспособной Британской империи.

Как мы помним, панику 1893 года вызвал переход на расчёты в золоте, задуманные и воплощённый самими банкирами. В результате в выигрыше остались Морган, Джеймс Стиллман, бывший тогда главой «Нэшнл Сити Банк» (банка «Стандарт Ойл Траст» Рокфеллера) и горстка брокерских домов во главе с Белмонтом и «Кун, Лёб и К°».

Дж. Пирпонт Морган использовал этот кризис, чтобы получить контроль над почти всей стратегической сталелитейной и железнодорожной промышленностью США. В 1901 году он получал контроль над «ЮЭс Стил», которую он создал в результате слияний компаний «Карнеги Стил» и других, чтобы сформировать крупнейшего в мире производителя стали. При создании своего нового стального треста «ЮЭс Стил» Морган пустил в ход «разбавленный» акционерный капитал ошеломительной номинальной стоимостью 1 402 000 000 долларов, что сделало его первой в мире корпорацией, которая оценивалась свыше миллиарда долларов.

Расследование американского Бюро корпораций определило, что более чем половина акций от общей суммы проданного публике акционерного капитала на сумму 727 миллионов долларов была выпущена сверх любой видимой стоимости. Биржевой курс базировался, в действительности, на капитализированной будущей прибыли, точно так же как проделают печально известные компании «Энрон» или «Уорлдком» во время «золотой лихорадки» на фондовой бирже в конце 1990 годов. Кроме того, Морган создал обширную «Дженерал Электрик К°», «Интернэшнл Харвестер» и бесчисленное множество других крупных промышленных групп, над которыми царил всесильный банк «Дж. П.Морган и К°».

• Предыдущая
• 11/132
• Следующая