Билет куда угодно - Найт Дэймон - Страница 40

— Этот снимок мне попался в одной книге, — сообщил Вейн, аккуратно вкладывая карточку обратно в бумажник. — Ей двести лет. Отправлена как почтовая открытка моему предку. А через год мне случилось побывать на Нью-Земле. Теперь слушай внимательно. Музей на месте — а скелета нет. Нет — и точка. И говорят — никогда и не было. Хранитель музея считает, что карточка поддельная. Говорит, ни у одной из туземных рас на Менге нет таких скелетов.

— Наверняка поддельная, сэр, — согласился коридорный.

— И знаешь, что я сделал? — задушевно продолжал Вейн. — Я просмотрел все сообщения, касающиеся периода колонизации Менга. Все, какие удалось обнаружить. Так вот. Двести лет назад никто здесь не считал мараков всего лишь легендой. Они достаточно напоминали аборигенов, чтобы не привлекать внимания — и плюс к тому имели кое-какие особые таланты. Могли, например, превращать одно в другое. Если им не сопротивлялись, могли телепатически воздействовать на сознание. Интересно, да? А потом я просмотрел все отчеты по экспорту за двести лет. Проштудировал геологические карты в «Планетном атласе». И кое-что обнаружил. Выяснилось, что нигде на всем Менге нет ни единого месторождения природных алмазов.

— В самом деле, сэр? — нервно спросил коридорный.

— Ни единого. Никаких алмазов. И даже никакого намека на то, что они тут залегали. Но тогда, двести лет назад, Менг ежегодно экспортировал безупречные алмазы на миллиарды стелларов. Спрашивается: откуда они взялись? И почему вдруг иссякли?

— Не знаю, сэр.

— Их делали мараки, — заявил Вейн. — Для торговца по фамилии Сунг. После того, как он умер вместе со всем своим семейством, больше алмазов с Менга не поступало. — Он открыл один из чемоданов, немного порылся там и достал два предмета. Узкий овальный пакет, завернутый в плотную желтоватую ткань растительного происхождения. И блестящий темно-серый камень размером в полкулака.

— Знаешь, что это? — спросил Вейн, показывая коридорному овальный пакет.

— Нет, сэр.

— В глубинке эту штуку называют воздушным сорняком. Он был припрятан в хижине у одного старого чудака. Вместе с кувшином. И еще вот с чем. — Он показал коридорному черный камень. — Ну что — скажешь, ничего особенного? Просто кусок графита — скорее всего, из старой выработки в Бедлонге. Но ведь графит — это чистый углерод. Как и алмаз.

Он аккуратно пристроил оба предмета на столе и вытер руки. Графит оставил на коже черные пятна.

— Подумай хорошенько, — сказал Вейн. — У тебя ровно час — до трех. — Он легонько стукнул сигарой по горлышку кувшина. Хлопья пепла упали на обращенное вверх лицо коридорного.

Затем Вейн вернулся к креслу. Двигался он неторопливо и не совсем уверенно — но все же не спотыкался. Отколупнул фольгу с бутылки «Десяти звездочек». Налил славную порцию, добавил льда и плеснул сельтерской. Сделал долгий, медленный глоток.

— Сэр, — произнес наконец коридорный, — я и вправду не могу сделать алмаз из черного камня. А что будет, если через час этот камень так и останется черным?

— А будет то, — ответил Вейн, — что я просто сниму обертку с воздушного сорняка и брошу его в кувшин. Воздушный сорняк, как мне сказали, на воздухе в сотни раз увеличивается в объеме. Когда кувшин будет полон до краев, я закрою его крышкой. А когда мы окажемся на пешеходном мостике в космопорту, тебя запросто можно будет вытряхнуть из этого барахла в залив. Говорят, там на дне толстый слой ила. — Он сделал еще один долгий, неспешный глоток. — Подумай хорошенько, — добавил он, упираясь в кувшин налитыми кровью глазами.

Внутри кувшина царил влажный сумрак. Коридорному хватало места, чтобы вполне комфортно сидеть, скрестив ноги. Можно было встать на колени — тогда голова оказывалась у самого горлышка — узкого, слишком узкого. Парень весь взмок в своей тесной униформе и дрожал от страха. За девятнадцать лет ничего подобного он не переживал.

Снаружи донеслось позвякивание льда.

— Сэр? — позвал коридорный.

Скрипнули пружины кресла — и очень скоро в отверстии кувшина возникло лицо землянина. Ямка на подбородке. Седые волосы торчат из ноздрей, а в складках обвислой кожи на щеках прячется черная с проседью щетина. Глубоко посаженные красные глазки смотрят пьяно и нагло. Вейн молча упирался взглядом в лицо аборигена.

— Сэр, — серьезно произнес коридорный, — знаете, сколько мне платят в этой гостинице?

— Нет.

— Двенадцать стелларов в месяц, сэр, и харчи мои. Умей я делать алмазы, сэр, стал бы я здесь работать?

Вейн и бровью не повел.

— А я тебе отвечу, — процедил он. — Сунг, верно, тянул из вас, мараков, все жилы, чтобы иметь свои миллиарды стелларов в год. Раньше вас были тысячи только на этом материке. А теперь осталось так мало, что вам удалось раствориться среди аборигенов. Надо думать, алмазы дорого вам дались. Теперь вы близки к вымиранию. Напуганы. Ушли в подполье. Способности-то при вас остались — но пользоваться ими вы не рискуете. Разве что в крайнем случае — когда нет другого способа сохранить тайну. Раньше вы были хозяевами планеты — а теперь вам бы только выжить. Все это, конечно, одни догадки.

— Да, сэр, — потерянно пробормотал коридорный.

Зазвонил местный телефон. Вейн пересек комнату, краем глаза наблюдая за кувшином.

— Слушаю?

— Мистер Вейн, — послышался голос дежурного, — простите, пожалуйста, за беспокойство — закуска к вам прибыла?

— Бутылку принесли, — ответил Вейн. — А что?

Коридорный прислушивался, постукивая крепко сжатыми кулаками по коленям. На его смуглом лбу выступил обильный пот.

— О нет-нет, ничего серьезного, мистер Вейн, — ответил дежурный, — только вот бой не вернулся обратно.

Обычно он очень аккуратен, мистер Вейн. Пожалуйста, еще раз извините за беспокойство.

— Ладно, — холодно отозвался Вейн и отключил телефон. Затем вернулся к кувшину. Там он некоторое время покачался взад-вперед, с пяток на носки, сжимая бокал хайбола и поигрывая осмиридиевым ножичком. Отчаянно острым ножичком, что на растягивающейся цепочке свисал с отворота пиджака землянина. Потом Вейн спросил:

— Что же ты не позвал на помощь?

Коридорный не отвечал. Вейн негромко продолжил:

— Я же знаю, что по местному телефону тебя услышали бы из любого конца комнаты. Ты что, язык проглотил?

Коридорный тоскливо ответил:

— Если бы я крикнул, сэр, меня бы нашли в кувшине.

— И что?

Лицо парня исказила жалобная гримаса.

— Есть и другие, кто верит в мараков, сэр. С такими глазами, как у меня, надо остерегаться. Сразу ясно — может быть только одна причина, почему вы со мной так обращаетесь.

Вейн некоторое время пристально разглядывал его.

— Значит, ты готов выбрать воздушный сорняк и ил на дне залива, только бы сохранить все в тайне?

— У нас на планете давно уже не охотились на мараков, сэр.

Вейн негромко хмыкнул. Затем взглянул на стенные часы.

— Сорок минут, — напомнил он и снова отошел к креслу у двери.

Коридорный не ответил. В комнате стояла мертвая тишина, если не считать еле слышного тиканья часов. Некоторое время спустя Вейн двинулся к письменному столу. Он вставил в пишущую машинку бланк таможенной декларации и принялся неторопливо стучать по клавишам, вслух бормоча сложные межзвездные обозначения.

— Сэр, — тихо произнес коридорный, — сэр, вы ведь не сможете так просто убить собрата по разуму, а потом — взять и улететь. Те ужасные времена давно прошли.

— Ха! Прошли, говоришь? — стуча по клавишам, отозвался Вейн. Затем хлебнул хайбола и поставил бокал на место, звякнув льдом.

— Если выяснится, что вы дурно обошлись с тем вождем в глубинке, сэр, вы понесете строгое наказание.

— Никто ничего не выяснит, — заверил Вейн. — По крайней мере, у вождя.

— Послушайте, сэр, даже если бы я смог сделать вам алмаз — он стоил бы всего пару тысяч стелларов. Для такого человека, как вы, такая сумма — просто пшик.

Вейн оторвался от клавиш и сел вполоборота к кувшину.