Исследователи Гора - Норман Джон - Страница 35

• Предыдущая
• 35/95
• Следующая

— Запомни, — сказал я, обращаясь к рабыне, — ты не имеешь права прикасаться к повязке без моего разрешения.

— Да, господин, — ответила она уже спокойнее.

— До завтра, — кивнул мне Мсалити.

— До завтра, — ответил я. Он ушел.

— Вот мы и остались одни, — сказал я Шабе. Девушка в счет не шла. Она была обыкновенной рабыней.

— Да, — сказал Шаба, поднимаясь из-за стола. Я оценил дистанцию.

— Кто ты на самом деле? — спросил он.

— Полагаю, — сказал я, — кольцо и сейчас при тебе. Ты бы не стал оставлять его без присмотра.

— Ты проницательный человек, — усмехнулся Шаба и поднял левую руку. На указательном пальце красовалось кольцо из клыка. Ногтем большого пальца он нажал на потайную пружинку, и крышка сдвинулась в сторону.

— Канда? — спросил я.

— Да.

— Чтобы от нее была польза, ты должен меня ударить этим кольцом, — заметил я.

— Достаточно будет одной царапины.

— Время от времени люди идут на риск, — сказал я.

— Мне приходится делать это слишком часто, — откликнулся он, сунул руку в карман и в следующее мгновение замерцал и исчез из виду.

— Завтра, — сказал я, — я принесу фальшивое кольцо и бумаги.

— Отлично. Думаю, теперь мы хорошо понимаем друг друга.

— Да.

— Приятно иметь дело с честными людьми, — произнес он.

— Я испытываю по отношению к тебе такие же чувства, — сказал я.

Затем взял рабыню за руку и вышел из дома.

— Да ты не бойся, — сказал я Пембе. — Это было временное расстройство здоровья. Руки его тряслись.

— Ну, посмотри на меня. Видишь, никакой чумы нет.

— Кожа у тебя действительно чистая, — удивленно произнес хозяин таверны. — И глаза тоже.

— Ну конечно!

— И чувствуешь ты себя хорошо? — неуверенно спросил он.

— Отлично себя чувствую, — рассмеялся я.

— Добро пожаловать в «Золотой кайлуак», — облегченно проговорил Пембе.

— Я отлучусь на мгновение, — произнес я и отошел от стойки. Я вернулся к стене, возле которой оставил свою рабыню, и приказал ей опуститься на колени, взяться руками за щиколотки и лечь на спину.

— Не смей менять позу, пока не разрешу.

— Господин? — обратилась ко мне рабыня.

— Говори.

— Скажи, кто ты? Кто мой хозяин?

— Прикуси язык, — велел я.

— Хорошо, господин.

Я вернулся к стойке.

— У тебя есть белая рабыня? Варварка? — спросил я хозяина.

— Да, — ответил он. — Приобрел ее сегодня за четыре тарска. Еще ни разу не выпускал. Я швырнул ему медный тарск.

— Паги и рабыню.

— Ты знаешь аскари Мсалити?

— Успел познакомиться, — ответил я. Пембе обернулся к своему помощнику.

— Приведи новую рабыню! Отлично! — добавил он, потирая руки. — На девчонку уже поступил заказ.

Помощник хозяина вытолкал из-за занавески обнаженную девушку. Теперь на ней не было даже клочка невольничьего шелка.

— Думаю, ты скоро вернешь свои четыре тарска.

— Не забывай, что пага тоже чего-то стоит, — проворчал хозяин.

— Это верно, — согласился я.

— Она у нас новенькая. Если что не так, ты мне скажи. Я прикажу ее выпороть. Деньги тебе сразу же вернут.

— Отлично, — произнес я. — Я буду вон за тем столом. — Я показал на столик в дальнем конце таверны, недалеко от задрапированного красным шелком алькова.

— Хорошо, господин, — поклонился Пембе.

Я решил не возвращаться сразу домой. Если за мной установили слежку, пусть помучаются. К Пембе я пришел, естественно, только ради его новой рабыни. Прислуживая мне, Шабе и Мсалити, девчонка меня возбудила. Тогда она думала, что изображает из себя рабыню в таверне. Я ее захотел. Теперь я ее получу. Кстати, и для нее лучше, если я буду у нее первым. Как-никак я лучше других на Горе разбираюсь в проблемах девушек с Земли.

Обычно первые две-три ночи самые трудные для выживания в паговых тавернах. За это время девушка должна усвоить, что она — рабыня из таверны. Если же она этого не понимает, вряд ли из нее вообще что-то получится. Чаще всего дело кончается тем, что какой-нибудь посетитель перерезает ей горло, доведенный до белого каления бестолковостью и неловкостью невольницы. Потом, конечно, ему придется выплатить хозяину полную стоимость рабыни, плюс медный тарск, а то и два, в качестве моральной компенсации.

Помощник хозяина вытолкнул девушку на середину таверны. Пембе покачал головой и вручил ей кувшин с пагой. Затем показал на меня.

Когда наши взгляды встретились, девушка вздрогнула и едва не разлила всю пагу. Хорошо, что она этого не сделала. Медленно и осторожно рабыня из таверны приблизилась к моему столику и опустилась на колени.

— Прижми кружку к животу, — приказал я. Она послушно исполнила команду.

— Паги, господин? — прошептала она.

— Да.

Девушка зарыдала.

— Поцелуй кружку.

Она прижалась губами к металлической кружке, широко развела колени, опустила голову и произнесла:

— Ваша пага, господин.

— Твой хозяин уже подобрал тебе имя? — спросил я.

— Еще нет, господин.

— Для удобства я буду называть тебя сегодня Эвелина, — сказал я.

— Хорошо, господин.

— Теперь припомни две последние фразы, которые ты говорила, когда по глупости считала себя свободной женщиной.

— Эвелина принесла напиток своему господину. Эвелина надеется, что после него господин не отвергнет ее ласк.

— Еще, — сказал я.

— Меня зовут Эвелина, — произнесла она. — Я стою обнаженная на коленях перед моим господином. Я мечтаю доставить ему наслаждение. Позови меня на свое ложе, господин! Эвелина умоляет, чтобы ей показали, как надо обращаться с рабыней!

— Хорошо, — похвалил я рабыню.

Не поднимаясь с колен, она отползла на ярд от стола и застыла в покорной позе. Я не торопясь потягивал пагу.

— А ты красивая рабыня.

— Спасибо, господин.

— Говорят, ты — белый шелк?

— Я девственница, господин.

— Это и называется белым шелком.

— Да, господин.

— Тебе хотелось когда-нибудь узнать, что такое быть рабыней? — спросил я. Она подняла голову.

— Смотри, — предупредил я. — Ты стоишь передо мной на коленях. Голая. На тебе рабский ошейник. Тебе будет нелегко солгать.

— Да, — тихо произнесла девушка. — Мне интересно узнать, что значит быть рабыней.

— Скоро узнаешь, — обнадежил ее я.

— Да, господин.

На какое-то время я задумался, потягивая пагу. Потом послал рабыню за второй кружкой. В таверне Пембе вторая кружка стоила всего долю тарска. Деньги я отдал помощнику. В таверне Пембе, как, кстати, во многих подобных заведениях, девушкам запрещено прикасаться к монетам. Разумеется, Эвелина, которую я заказал вместе с первой кружкой, принадлежала мне до тех пор, пока я не уйду из таверны или сам не отпущу ее.

— Позволь мне сказать, господин, — робко произнесла рабыня.

— Да?

— Господин собирается меня использовать?

— Не знаю. Еще не решил. Сделаю так, как мне заблагорассудится.

Я с наслаждением допил вторую кружку. Посидев еще немного, я оттолкнул кружку на край стола.

— Господин собирается уходить? — спросила рабыня.

— Иди в альков, — приказал я.

Она в ужасе посмотрела на меня, потом медленно поднялась и на негнущихся ногах направилась к алькову. Возле самого входа она остановилась, не в силах переступить через порог. Я взял ее под руку и швырнул внутрь. Девчонка упала на разбросанные на полу меховые шкуры. Я развернулся и задернул за собой красные шторы.

Она растерянно сидела на шкурах, подняв колени. Я взял цепь с кандалами для лодыжки, что лежала сразу у входа и была длиной около ярда. Такая же цепь лежала слева, две другие цепи заканчивались наручниками. Еще одна цепь цеплялась за ошейник. Все замки открывались одним ключом, который в паговых тавернах всегда кладут на полочку слева у входа. Имелись и приспособления для укорачивания цепей. Само собой разумеется, пленник не мог дотянуться до полочки с ключом, если на нем была защелкнута хотя бы одна из цепей. Рядом с полочкой для ключа был крючок, на котором висел невольничий кнут.

• Предыдущая
• 35/95
• Следующая