Выбери любимый жанр

Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах - Синдаловский Наум Александрович - Страница 49

Изменить размер шрифта:

Одним из наиболее значительных событий павловского Петербурга стали всенародные похороны опального Александра Васильевича Суворова. Он скончался в доме своего родственника, известного графомана Хвостова, на набережной Крюкова канала в Коломне. Рассказывали, что гроб Суворова никак не мог пройти в узкие двери старинного подъезда, и после неоднократных неудачных попыток его спустили с балкона. Казалось, весь город вышел проводить генералиссимуса в последний путь. Говорили, что даже император Павел «нетерпеливо ожидал появления тела полководца, но, так и не дождавшись, уехал и уже потом встретил останки Суворова на углу Малой Садовой и Невского». Говорили, что когда катафалк с телом полководца проехал мимо, Павел будто бы сказал по-латыни: «Sic transit gloria mundi» – так проходит слава мира сего, и добавил, повторив несколько раз по-русски: «Жаль».

Мы помним, что Суворов был якобы одним из подписавших екатерининский манифест об отстранении Павла Петровича от наследования престола в пользу его сына Александра. Этот легендарный факт и лег в основу отношения императора к великому полководцу. Однако есть свидетельства, что Павел не был абсолютно уверен в своей правоте. Несколько раз он делал неуклюжие попытки примириться с Суворовым. Однажды, как об этом рассказывают легенды, послал к Суворову графа Кутайсова. Но когда бывший цирюльник прибыл к Суворову, тот сначала сделал вид, что не узнал его, а затем позвал своего вечно пьяного лакея и начал ему выговаривать: «Посмотри, Прошка! Я тебе каждый день повторяю: перестань пить! Перестань воровать! Но ты меня не слушаешь. Посмотри на этого человека: он был таким же, как ты, но никогда не пил, не воровал, а теперь граф и кавалер всех орденов…» И так далее, в том же духе. Говорят, именно из-за этого примирение и в этот раз не состоялось.

Предание гласит, что когда катафалк с гробом «героя всех веков» остановился у арки Надвратной церкви Александро-Невской лавры, то многие засомневались, пройдет ли высокий балдахин под аркой. В это время, продолжает предание, раздался уверенный голос одного из ветеранов суворовских походов: «Не бойтесь, пройдет! Он везде проходил».

Эта легенда сохранилась в нескольких вариантах. По воспоминаниям одной из современниц, после отпевания гроб следовало отнести в верхние комнаты, однако лестница, ведущая туда, оказалась узкой. Тогда гренадеры, служившие под началом Суворова, взяли гроб, поставили себе на головы и, будто бы воскликнув: «Суворов везде пройдет», отнесли его в назначенное место. Эту же легенду с незначительными нюансами передает Пыляев.

Погребен Суворов в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. На могиле полководца традиционная мраморная плита. В изголовье, на высоком цилиндрическом постаменте – бюст генералиссимуса, выполненный скульптором В. И. Демут-Малиновским. На плите надпись, по преданию, сочиненная самим Суворовым. Это предание восходит к запискам секретаря полководца Е. Фукса. В них он рассказывает, как однажды в городе Нейтитчене у гробницы Лаудона князь Италийский, рассуждая о смерти и эпитафиях, завещал будто бы на своей могиле сделать лаконичную надпись: «Здесь лежит Суворов».

Но есть и другое предание. Перед смертью, утверждает оно, Суворов пожелал видеть поэта Державина. Смеясь, он спросил его: «Ну, какую же ты мне напишешь эпитафию?» – «По-моему, – отвечал поэт, – слов много не нужно: „Тут лежит Суворов!“» – «Помилуй Бог, как хорошо», – в восторге ответил Александр Васильевич.

Похоже, именно в те траурные дни родилось и зажило в народе поверье, что только тогда, когда на родину придет беда, а «пролитая кровь станет по щиколотку боевому коню», появится на Руси новый полководец, равный по духу Суворову, который «освободит отечество от любой невзгоды».

Кроме старинного дома на Крюковом канале, фасад которого отмечен памятной доской, и Благовещенской церкви с могилой полководца, в Петербурге есть храм, который молва связала с именем Суворова. В 1785 году при Охтинских пороховых заводах, предположительно по проекту И. Е. Старова, взамен обветшавшей деревянной была выстроена каменная церковь во имя пророка Ильи, известная как церковь Ильи-Пророка на Пороховых. В народе ее называют Суворовской. Согласно приходской легенде, в ней Александр Васильевич Суворов венчался.

В 1801 году в дальнем углу Марсова поля, на берегу Мойки был установлен памятник Суворову. Его отлили из бронзы по модели скульптора М. И. Козловского. Памятник представлял собой аллегорию воинской доблести и славы в образе античного бога войны Марса. В 1818 году, по предложению Карла Росси, его перенесли в центр вновь созданной на берегу Невы небольшой площади. В недавние времена далеко от Петербурга, на Урале, родилась легенда. Она гласит, что когда в Петербурге солдат ведут мимо памятника полководцу, они всегда отдают ему честь.

Большой цикл легенд Михайловского замка – как правило, романтических – начинается с видения часового, стоявшего в карауле у старого Летнего дворца Елизаветы Петровны. Ему явился в сиянии юноша, назвавшийся архангелом Михаилом, и велел тотчас же идти к императору и сказать, что старый Летний дворец должен быть разрушен, а на его месте построен храм во имя архистратига Михаила. Солдат сделал так, как велел святой, на что Павел будто бы ответил: «Воля его будет исполнена». В тот же день он распорядился о постройке нового дворца и при нем церкви во имя архистратига. Эта, казалось бы, малая неточность, по утверждению фольклора, и сгубила несчастного императора. Не церковь при дворце, а храм во имя архистратига было предложено строить Павлу. «А пошто, государь, повеление архистратига Михаила не исполнил в точности? – спросил его однажды монах Авель. – Ни цари, ни народы не могут менять волю Божию. Зрю в том замке гробницу твою, благоверный государь. И резиденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет».

По другой легенде накануне явления архангела часовому, когда императрица готовилась стать матерью десятого ребенка, Павел заметил у дверей своего кабинета неизвестного старика в монашеской рясе. У старика было красивое лицо, изборожденное морщинами, длинная седая борода и приветливый взгляд. «Супруга твоя, – заговорил незнакомец, – родит тебе сына, которого ты, государь, наречешь Михаилом. Этим же именем святого архангела ты назовешь дворец, который построишь на месте своего рождения. И помни слова мои: „Дому твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней“». Таинственный гость исчез. Через несколько дней императрица действительно родила сына, которому по желанию Павла I «при молитве дано было имя Михаил». Вот почему в некоторых вариантах легенды о видении, явившемуся солдату на посту у Летнего дворца, в ответ на рассказ часового, Павел ответил: «Да, я знаю. И это уже мною исполнено».

На другой день, продолжает легенда, Павел I пригласил к себе архитектора Бренну. «На фронтоне главного фасада дворца, – приказал он, – сделай эту надпись». И подал ему лист бумаги, на котором было написано: «Дому твоему подобаетъ святыня Господня въ долготу дней».

Новый царский дворец был построен в стиле средневекового замка и его облик соответствовал суеверно-мистическому состоянию души императора. С четырех сторон замок был окружен водами Мойки, Фонтанки и двух специально прорытых каналов: Церковного – вдоль фасада, выходящего на сегодняшнюю Садовую улицу, и Воскресенского – против главного входа. С внешним миром замок соединялся при помощи цепного моста, поднимаемого на ночь. Вооруженная охрана круглосуточно дежурила у входа в мрачный колодец восьмиугольного двора. Изолированная от города, резиденция императора внушала одновременно и почтительный трепет, и панический страх.

Когда строительство замка, рассказывает одно предание, приближалось к завершению, на дворцовом балу во время танцев будущая фаворитка императора Анна Лопухина вдруг обронила перчатку. Оказавшийся рядом Павел, демонстрируя рыцарскую любезность, поднял ее и собрался было вернуть владелице, но обратил внимание на необычный красновато-кирпичный цвет перчатки. На мгновение задумавшись, император тут же отправил перчатку архитектору Бренне, под руководством которого велось строительство, в качестве образца для составления колера. Так петербургский городской фольклор пытается объяснить необычный цвет Михайловского замка.

Перейти на страницу: