Рейдер - Астахов Павел Алексеевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая

– Нет, нет, ВеВе, – с жаром сказал Вольдемар, – речь вовсе не об этом. Я говорю о тех, кто верит в Россию и хотел бы с ней работать, но кого останавливают различные факторы.

– Ну, это тоже известная песня.

Президент отломил еще одну дольку, и из-под надорвавшейся нежной кожицы снова брызнула сладкая струйка.

– Если очень хотят работать, – ВеВе достал носовой платок, – найдут возможность, а нет, так извините. Мы сегодня сами справляемся.

Он сунул платок в карман и, сопровождая каждую фразу короткими жестами, пояснил:

– Страна богатеет день ото дня, и тот, кто с нами был с первой минуты, – сегодня наши соратники; те, кто пришел позже, – наши партнеры; те, кто инвестирует в последнее время, – наши контрагенты, и мы их тоже уважаем. Никакой час у Господа Бога не может быть последним.

– А как быть с теми, кто ушел в оппозицию и даже эмигрировал… как быть с теми из мирового сообщества, кто вас небезосновательно критикует?

Мандарин взорвался солнечными струйками. ВеВе разжал пальцы и вытер руку платком. По его лицу пробегали волны мышечных сокращений. Заходили желваки, напряглись губы, чуть сощурились глаза, дернулся уголок рта. Казалось, тема, поднятая утренним гостем, причиняет Президенту настоящую физическую боль.

– Вольдемар, вы же русский человек. Вы хлебнули горя в эмиграции, но вы росли, сохранив любовь к стране, которую покинули. Вы на деле доказали свою преданность Родине. А те, кто ввергнул страну в кошмар революции, а затем в братоубийственную войну, развязал мировую войну, а сегодня попрекает нас из-за океана демократическими ценностями, не могут рассматриваться ни как партнеры, ни даже как контрагенты. Они в лучшем случае брехуны, в худшем – враги. С ними говорить не о чем. Или сдаются, или мы их…

Он остановился, но вновь заходившие на скулах желваки досказали то, о чем промолчал Президент.

– О'кей. Тогда скажите, почему вы не боретесь с теми, кто продолжает грабить страну изнутри? – неожиданно прямо спросил Вольдемар.

– Грабят? Вы кого имеете в виду? – удивился ВеВе.

– Я имею в виду, дорогой ВеВе, тех, кто захватывает бизнес, разрушает предприятия, уничтожает людей, и называют их, кажется, рей-де-ры, – по слогам выговорил собеседник.

– Ах вот вы о чем, – понимающе кивнул Президент. – Знаю про эту проблему, докладывали… Честно говоря, я еще до конца не разобрался с этим явлением, хотя все чаще о нем слышу. В принципе, слияние и поглощение существует в любой экономической системе. Это своеобразная санация бизнеса. Известно, что выживает сильнейший, и ничего страшного в этом нет. Монополизация нашему хозяйству не грозит, а для эффективного управления и повышения бдительности это даже полезно. Пусть стая волков рыщет, добивая раненых и больных, производя санацию и естественный отбор.

– А не страшно держать такую стаю хищников? – поинтересовался Вольдемар. – Ведь они могут быстро подрасти и стать еще прожорливее.

Президент покачал головой:

– Волков, то есть этих самых рейдеров, бояться нет оснований. Мы давно обложили их красными флажками и не выпустим за ограждение. А если поголовье слишком увеличится, отрегулируем с помощью прокуратуры и закона.

– Да, это эффективные инструменты, – признал Вольдемар, – лучше, чем прививки и стерилизация.

ВеВе рассмеялся.

– Мы же не звери, чтобы стерилизовать! Пусть себе развлекаются… до поры до времени. А особо зарвавшихся – в зоопарк, на гособеспечение. Смотрите, граждане, вот бывший олигарх, и он зарвался без меры! Теперь отдыхает и работает на благо общества. Лет через восемь перевоспитания посмотрим, что с ним делать.

Взгляд и ровная речь ВеВе не выдавали и тени сомнения в правоте своих слов. Очевидно, он уже не раз высказывал эту теорию и давно привык спокойно относиться к подобным упрекам.

– Уважаемый ВеВе, уверен, что вам виднее, – наклонил голову Вольдемар.

Пауза затянулась, но ВеВе, всегда отличавшийся вежливостью, спокойно разглядывал гобелен на стене, относящийся к эпохе Короля-Солнца Людовика XIV. Ему явно нравилась сцена охоты, на которой травили волка. Зверь ощерился, поджав хвост, забился в корни огромного дуба и готовился умереть. Необыкновенно были вышиты глаза серого хищника, – неизвестная мастерица использовала оранжевую нить, и от этого волчий взгляд казался еще более диким и обреченным.

– Возможно, в России уже стоит задуматься, как защитить молодой русский бизнес от рейдеров, – решился перейти к последней части разговора Вольдемар, – один мой русский знакомый, которому я, безусловно, доверяю, рассказал, что это происходит даже с предприятиями, еще недавно работавшими на оборону страны. Странно, что Россия не нуждается в хорошей обороне. Мало того, он рассказал, что за подобными захватами часто стоят высокие государственные люди.

– Что он имеет в виду, этот ваш хороший знакомый? – вопросительно взглянул на своего визави ВеВе.

– В данном случае речь идет о ком-то из команды губернатора, причем они опираются даже на Председателя Верховного суда и Генерального прокурора.

В воздухе повисла пауза – короткая, но красноречивая.

– Я обещаю проверить этот факт, – серьезно и несколько угрожающе сказал ВеВе, – и лучше бы ваш хороший знакомый не ошибался.

Он решительно подошел к столу, вырвал из блокнота листок и протянул его собеседнику:

– Черкните, пожалуйста, его фамилию, предприятие, о котором идет речь, ну, и город, область, регион.

Вольдемар взял листок, достал свой карманный «Монблан» и написал два слова, сложил бумажку и протянул обратно.

Президент принял записку, не спеша раскрыл ее, прочитал и усмехнулся. Посмотрел на Вольдемара и, как будто задумавшись, сказал:

– Знаю, знаю. В принципе, выбор у вас неплохой, как и интуиция. Человек он честный, хотя его позиция не всегда совпадает с генеральной линией партии…

– Простите, ВеВе. С какой линией? – недоуменно прервал его Вольдемар.

– А, извините, – усмехнулся ВеВе, – я забыл, что вы не жили в нашей стране. Была такая расхожая фраза в советские времена, когда говорили о том, что одобрено правящей верхушкой государства.

– Значит, сегодня «генеральная линия партии» – это ваша генеральная линия? Так? – прямо спросил Вольдемар.

Президент на секунду задумался:

– Ну, почти. Хотя, видимо, так. Если мы решили, то мы за решение несем ответственность.

Президент встал и сделал шаг к вставшему вместе с ним Вольдемару. Он крепко сжал руку француза и второй рукой подхватил ее слегка снизу:

– Прощайте, до следующего свидания может пройти много времени. Но вы всегда можете ко мне обращаться. Для друзей, – он сделал паузу, пристально взглянув в глаза собеседника, – я открыт и готов сделать все, что в моих силах.

ВеВе развернулся и четким чеканным шагом, чуть придерживая правой рукой фалду пиджака, вышел из номера. Запах мандарина заполнил уютный гостиничный номер.

Судья Григорова окинула зал суда пристальным взглядом и продолжила зачитывать свое решение:

– …разъяснить матери детей Анне Савельевне право общаться, встречаться без ограничения времени со своими детьми. А также ее обязанность принимать участие в образовании, воспитании и содержании детей вплоть до наступления совершеннолетия, – сухо зачитала судья. – Решение может быть обжаловано в течение десяти дней в суд вышестоящей инстанции. Решение понятно?

Григорова оторвалась от чтения и посмотрела поверх очков на только что разведенную пару. Те словно окаменели.

– То есть как? – вырвалось у Анны Васильчиковой.

– Дети со мной? – не веря в такое счастье, выдавил Илья Александрович, новоиспеченный холостяк с двумя детьми на иждивении.

– Еще раз спрашиваю – вопросы есть? – Григорова выждала пять секунд, захлопнула папку с надписью «ДЕЛО» и величественно удалилась.

Там, за дверью, еще раздавались невнятное бормотание, всхлипы, какая-то возня, но Ольгу Александровну ждало следующее дело. Уволенные работники лесопилки с раннего утра топтались у подъезда суда, молча курили, а завидев судью, расступились и – все, как один, – сняли кепки. Теперь они также молчаливо сгрудились в узком коридоре перед залом суда.

• Предыдущая
• 46/79
• Следующая