Рейдер - Астахов Павел Алексеевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/79
• Следующая

Петр Петрович с огромным удовлетворением покинул чат и защелкал по клавишам, просматривая параметры Игры.

Однажды созданная им Игра давно жила своей жизнью, в нее приходили новые и новые игроки, поднимая ставки, отвоевывая ранее завоеванные территории и продавая награбленное в походах. Основные игроки были хорошо известны Петру Петровичу и давно составляли его боевой костяк. Он проверил их в многочисленных походах, и они не предавали его интересов, разумеется, не забывая при этом и о своих.

После каждого похода на виртуального врага Лорд Мордред, а точнее, стоящий за этой игровой фигурой Петр Петрович одаривал своих союзников, раздавая не мифические земли и владения, а реальные деньги. Да-да, это были настоящие «денсредства», идущие на такие же настоящие открытые в банке «СПИтеРСКИЙ» счета.

Петр Петрович улыбнулся и проверил текущее состояние вечной виртуальной войны. Никто из игроков не мог устоять перед соблазном заработать реальные деньги в нереальной игре. Это было вполне естественно как для заядлых Интернет-жителей, так и для разного рода «падонков», давно не считающих зазорным «качать бабло через сеть». И все эти ребятки не учитывали одного: «Что знают двое, то знает свинья».

Ну а поскольку, чтобы взять денежки, приходилось оставлять реальные данные о себе, у Петра Петровича собралась весьма внушительная «коллекция», если не сказать досье, на многих из тех, кто оставался неуязвим даже для управления по противодействию преступлениям с использованием сети Интернет. И Петя гордился своим досье, куда попали и такие одиозные фигуры, как Мак, Кика и Мидвед, вполне заслуженно.

Он еще не твердо знал, как распорядится этим своим достоянием в дальнейшем. Из кого-то можно было сделать преданных вассалов – в этом, реальном мире, а кто-то годился разве что бегать на посылках. Ведь, на самом деле, большая часть этой публики только думала, что они – волчата, и уж Спирский-то знал: десять дней в клетке, и волчонок начинает завидовать собаке; еще десять дней, и упряжка да хозяйский кнут становятся символом хорошей жизни. А главное, он был абсолютно уверен: каждый ремесленник рано или поздно обретает своего господина. И чем талантливее ремесленник, особенно в деле вечной войны, тем быстрее он должен попасть под рыцарскую крышу – неважно, Черную или Белую. В мире, где заправляют законы сэра Мордреда, иначе просто не бывает.

Дорога вдоль карьера горного комбината оказалась на удивление укатанной, так что в Усть-Пинск они домчались в считаные часы. Черный «БМВ» главного судебного пристава и сопровождающий его «Рено» затормозили возле зеленого домишки в три окна, и Шамиль с Артемом тут же вышли и направились к полуоткрытой, висящей на одной петле из трех калитке.

«Мужчин тут нет, – отметил Артем, – и давно…»

У крыльца к нему кинулся весело машущий хвостом лабрадор, и Павлов, не переставая набирать номер Пахомова, машинально подивился, откуда в этом забытом богом городишке пес такой модной породы, да еще, как видно, с отличной родословной.

«Ну же, Пахомыч! Отзовись!»

Ластящийся к нему кобель действительно смотрелся странно и несколько чуждо в этом усть-пинском дворике. Такие псы – на правах членов семьи – обычно сопровождают президентов. Павлов бросил взгляд на Шамиля:

– Откуда такой пес у Григоровой?

– А, и ты заметил! – рассмеялся друг. – Вот что значит столичный гость, сразу обратил внимание.

Павлов слушал вполуха. Телефон могли разбить в драке, а могли изъять, – разумеется, лишь в том случае, если Пахомыч «сдавался» по всей форме…

– …а вообще-то ты прав, Тема, – постучал в дверь Шамиль, – псина знатная, и его историю ты лучше спроси у бабки Григоровой, а то мне, пожалуй, и не поверишь.

На стук никто не отвечал. Да, в доме звучали голоса, но они, скорее всего, были телевизионного происхождения. Артем легко спрыгнул с крыльца и, продираясь сквозь густые заросли малинника, двинулся вдоль стены, дотянулся до освещенного окна и постучал.

– Вот же старая… не может звонок повесить! – весело ругнулся Саффиров.

Его, кажется, услышали, за дверью раздался скрипучий женский голос:

– Это кто там?! Сейчас пса спущу!

Шамиль рассмеялся и потрепал симпатягу-лабрадора по загривку.

– Ольга Александровна! Это я – Шамиль Саффиров! И со мной друг и коллега из Москвы! – Он подмигнул Артему. – Человек из столицы приехал, а вы его – собаками травить!

За дверью заворочались, лязгнул засов, и сквозь щель на них глянули две пары глаз: одни, пониже, принадлежали двустволке двенадцатого калибра, другие, повыше, – седой женщине в очках.

Павлов и Саффиров отшатнулись от двери – оба, инстинктивно выставив вперед левую руку и прикрываясь правой.

«Моя школа», – мелькнуло в голове у Артема.

– Ольга Алексанна! Ну что вы, ей-Богу! – пристыдил женщину Шамиль. – Мы же с чистым сердцем и добрыми намерениями!

– Ну заходите, коли с добрыми намерениями, – опустила ружье женщина и взглянула на Павлова поверх очков: – А вы кто, молодой человек?

– Артем Андреевич Павлов, профессор Московского университета, юрист, – отрапортовал Артем.

Он намеренно не сделал акцента на своей профессии – знал, насколько судьи не любят общаться с его братом адвокатом, списывая на них ответственность за все свои ошибки и промахи.

– М-м-м… ну, проходите, – вздохнула Григорова, – коллеги…

Первым делом Сергей Михайлович собрал всех восьмерых свидетелей и выстроил «клещей» в коридоре – прямо перед выбитой дверью в оружейку.

– Никому не дрейфить, – стараясь говорить внятно и внушительно, сказал он. – Сейчас прибудет специалист, он и разъяснит, что кому говорить.

– А мы-то здесь при чем? – шмыгнул разбитым носом тот, что попался ему под руку. – Это вы его замочили.

Колесов усмехнулся: он знал, что главное – все правильно объяснить.

– Если будет возбуждено уголовное дело, рейд остановится, – прямо сказал он, – а если рейд остановится, Петр Петрович будет искать виноватых…

– Лично я ни в чем не виноват… – обиженно шмыгнул носом мальчишка.

Колесов покачал головой:

– Ты будешь ни в чем не виноват в одном случае: если то, что произошло, на самом деле – самоубийство.

Парень открыл рот:

– Самоубийство?!

Колесов оглядел остальных. Более опытные, они уже учли тот факт, что он – майор МВД, пусть и бывший.

– Именно, – пояснил он мальчишке, – потому что тогда интересы Петра Петровича не пострадают. Но если он потеряет свои деньги из-за того, что ты – паникер и полный болван… и начал давать не те показания…

Парень залился краской.

«Начал думать…» – отметил Колесов.

– Я хочу, чтобы до всех дошло, – прошелся он вдоль строя, – в нашей системе чужая смерть – профессиональный риск. Кто к этому не готов, тот неправильно выбрал работу. А кто начинает паниковать, вместо того, чтобы привлечь к проблеме профессионалов, тот попал вдвойне.

Колесов испытующе оглядел штурмовиков.

– А сейчас взять всем стулья в приемной, – распорядился он, – поставить вот здесь, у стены, и отдыхать. Вплоть до прибытия следственной группы. Это приказ.

Бойцы дружно повалили в приемную, а Колесов стремительно прошел в спецчасть. Щелкнул выключателем и по-хозяйски оглядел залитые белым неоновым светом стеллажи и сейфы.

Он уже понимал, что эти двое – мертвец и адвокат – все предусмотрели, а значит, оставленные для него в унитазном бачке гостиничного номера «документы» стоят не дороже сортирного чтива.

– И мне все придется начинать с нуля.

Артем осмотрелся и сразу оценил аккуратность, с которой все в доме было прибрано и расставлено. В прихожей ничего лишнего: вешалка с одиноким серым плащом, подставка для зонтов – удивительная вещь для местной публики и условий жизни. Однако в подставке, как и положено, стоял модный зонтик от Прада, а на верхней полочке лежала аккуратная дамская шляпка, отороченная маленькой вуалью.

• Предыдущая
• 37/79
• Следующая