Рейдер - Астахов Павел Алексеевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/79
• Следующая

Петр Петрович насупился. Это было чистой правдой.

– А что у нас есть из компры? Что-нибудь на минюстовских есть? Может, запустим?

Блинков молчал. Из той «сотни штук», что нужно было отдать, его доля составляла 15 процентов. Нормальный откат. И топить человека, который с каждой сотни честно отдавал ему 15 тысяч «зеленых», Блинков не собирался, что бы там ни напридумывал шеф.

Собственно, откат, устоявшаяся форма решения вопросов с представителями госструктур, прекрасно работал во все стороны. Один из Толиных клиентов, которых он сопровождал и обслуживал, не так давно получил пост вице-губернатора Нечерноземного региона, и теперь в его сферу входили обычные социальные вопросы: распределение пособий, дотаций, детских выплат. Но даже за эти нормальные бюджетные выплаты в Минфине нужно было откатить порядка 20 процентов. Толя взялся помочь возмущенному вице-губернатору, но сумел «отбить» лишь 10 процентов, а остальные разделил восемь к двум. Так что чиновнику в любом случае перепадало 8 процентов от пенсий и пособий. Ну, и Толе оставалось кое-что.

– Чего вы от меня хотите? – устало спросил Блинков. – Чтобы я изменил систему? Грозил пальцем каждому берущему свои два процента премьер-министру?

Спирский покачал головой:

– Работать надо лучше, Толик… работать.

Павлов поблагодарил услужливо предоставленного начальником рейдерской охраны бойца «клеща», вытащил из «Ягуара» пакет со сменными рубашками и вторым костюмом, закрыл машину и двинулся в гостиницу. И «клещ», поначалу двинувшийся прочь, вскоре присел на лавочку возле остановки и достал сотовый телефон.

«Прав был Пахомыч…» – отметил Артем и вошел в гостиницу.

Администратор быстро оформила заселение, забронировала на завтра номер и для помощника известного адвоката, вручила ключи, и Артем, безмятежно помахивая портфелем, поднялся на четвертый этаж. Подписал автограф зардевшейся дежурной по этажу, пару минут перешучивался по поводу возможности «попасть в телевизор» и вошел-таки в номер. Повесил пиджак в шкаф, поставил ноутбук и портфель у стола, а затем выглянул в окно и тут же подтвердил правоту Пахомова: отсюда, с четвертого этажа, было прекрасно видно, как за две улицы от гостиницы припарковался один из рейдерских микроавтобусов.

Он достал мобильный телефон и набрал номер.

– Ты как в воду глядел, эскорт налицо.

– Ты поосторожнее там, – проворчал Пахом, – они могут и дальше пойти.

Павлов отключил связь и задумался.

Уже когда Колесов не стал изымать папку – там, в битком набитом «клещами» коридоре НИИ, стало ясно, что бумаги ему нужны, а свидетели – нет. А значит, у Пахомова были основания считать этот рейд чем-то более серьезным, нежели обычный, пусть и юридически оформленный, грабеж.

«Ай да Колесов… – мелькнула мысль. – На кого ж ты работаешь, майор?»

Павлов быстро осмотрел номер, достал из портфеля папку со штампом спецчасти НИИ и вложил ее в тоненький пластиковый файл, а затем в еще один и еще. Выглянул в коридор, попросил у дежурной утюг, еле отбился от предложения выгладить все, что ему нужно, и через пару минут оплавленная со всех четырех сторон упаковка была надежно запечатана. И тогда Артем прошел в ванную, перекрыл подводящий воду к унитазу кран, слил из бачка всю воду и аккуратно водрузил документы под крышку. В таком виде бумаги могли пролежать долго.

«Ну что ж… пора как бы и отобедать…»

Если верить восторженным отзывам «клеща», перегнавшего машину, в ресторане гостиницы «Олимпия» кормили очень даже недурно.

Сергей Михайлович Колесов отслеживал каждый шаг московского адвоката и, когда Павлов начал спускаться в ресторан, уже поднимался по второй лестнице – с телефоном у щеки.

– На втором… – докладывал ему единственный «клещ», которому он доверял, о передвижении адвоката, – на первом… вошел в ресторан.

Колесов стремительно ворвался в коридор четвертого этажа и поманил дежурную пальцем.

– Я от Бугрова, – кивнул он, сунул в лицо служебное удостоверение и протянул руку: – Ключи от 404-го.

– Это же сам Павлов… из «Зала суда»! – испуганно моргнула девчушка и тут же решительно замотала головой: – Я не могу.

Колесов понимающе кивнул.

– Работа надоела? Оно и правильно: клиенты капризные, платят копейки. Хочешь, я прямо сейчас директору гостиницы позвоню?

Дежурная опустила глаза, и Колесов уже видел: сдастся.

– Здесь Тригорск, а не Москва, девочка, – добил он ее. – Да и ты уже большая; пора бы понимать, кто где главный.

Дежурная молча, не поднимая глаз, выдвинула ящик стола и вытащила ключи.

– Правильно, – ободряюще кивнул Колесов, – приятно иметь дело со взрослыми людьми.

Артем вышел из гостиницы через служебное помещение – спустя полминуты после того, как вошел в ресторан. Есть хотелось чудовищно. Да и мысли о том, что прямо сейчас происходит на четвертом этаже, не отпускали.

«Бедная девочка…»

Ему так и не удалось объяснить дежурной, почему не надо препятствовать тем, кто захочет войти в занятый им номер. Пришлось девчушке просто поверить, что так надо.

Первым делом Колесов проверил вещи адвоката. Открыл портфель и тщательно перебрал все папки до единой. Затем открыл и закрыл ноутбук, потом ощупал одежду в шкафу, яростно переворошил стопку рубашек, и лишь тогда его взгляд остановился на утюге.

– Интересно, – пробормотал он, – и что же ты здесь гладил, господин адвокат?

Некоторое время Колесов размышлял, а затем стремительно прошел в ванную комнату, пару секунд осматривал помещение и вскоре выуживал запаянную в целлофан документацию из бачка.

– Ну, вот и все, – счастливо и широко улыбнулся он и вдруг вспомнил зажатые Спирским премиальные. – И пошел ты куда подальше, босс!

Теперь Петр Петрович зависел от него не меньше, чем Колесов от Спирского.

Осведомитель позвонил Спирскому, едва сумел найти себе замену на то время, пока он отойдет от спецчасти – якобы в туалет.

– Колесов уехал.

– Куда? – оторопел Петр Петрович.

– По-моему, вслед за адвокатом. Я не знаю точно, он меня на спецчасть поставил.

Спирский задумался. До этих пор Сергей Михайлович таких фортелей не допускал и сообщал все, что делает.

– А он этого… «почтальона» на выходе обыскал?

– Да, но ничего не нашел.

Это был неплохой признак. Юридически значимых бумаг в спецчасти не было, а коммерчески важные попадут к Петру Петровичу не позднее понедельника… если Колесов, конечно, выполнит обещание.

– Хорошо, держи меня в курсе.

Петр Петрович дал «отбой», некоторое время перебирал бумаги, но уже не находил себе места. Понимая, что надо выспаться и что сейчас, в субботу вечером, скорее всего, ничего уже не произойдет, он даже отправился домой, упал в кровать, но и здесь не получил ни сна, ни покоя. И вовсе не из-за этого путающего карты московского «почтальона». Перед глазами стоял Гога – первый и последний, кто сумел его обмануть.

Спирский, тогда еще Петя, как раз начал действительно звездное восхождение к вершинам бизнеса – с торговли водкой. И Гога, обычный дворовый бездельник, был одним из самых постоянных его клиентов.

Гога первым, прознав о развернувшемся в самый разгар горбаческого антиалкогольного указа бизнесе Пети, стал брать товар, в том числе и под «честное слово», – то пиво, то портвейн «Агдам», а то и бутылку «Пшеничной». Давал расписки, подолгу не платил, и Петя, глядя в налившиеся кровью глаза «клиента», понимал, что лучше потерпеть: раньше или позже, но деньги у Гоги появлялись.

Спирский перевернулся на живот и зарылся в одеяло. Он до сих пор помнил астрономическую по советским временам сумму, которую задолжал ему в тот раз Гога, – 98 рублей 32 копейки. И когда он отыскал в себе силы потребовать возврата долга, произошло неожиданное. Обычный дворовый бездельник достал из кармана солидную пачку новеньких, благородного песочного цвета сотенных банкнот.

• Предыдущая
• 21/79
• Следующая