Лираэль - Никс Гарт - Страница 25
- Предыдущая
- 25/94
- Следующая
Наконец посылающий побежал и ярко-красный мяч, подпрыгивая, покатился к воротам. Сэмет выступил вперед, чтобы встретить его. Ивовая бита ударила по кожаному мячу с громким треском, и он взвился вверх. Мяч летел все выше и выше, пролетел под бегущими принимающими и угодил в трибуну, где и был ловко пойман каким-то немолодым мужчиной.
Шесть! Непроизвольная улыбка раздвинула губы Сэмета, в то время как с трибун обрушился целый шквал оваций.
Подбежал Тед, пожал ему руку, что-то невнятно пробормотал и убежал. Потом Сэмет тряс руки команде противников и всем, кто попадался ему на пути к раздевалке.
Между рукопожатиями он постоянно взглядывал наверх, чтобы увидеть табло результатов.
У него шестьдесят шесть персональных попаданий! Отличный конец школьной крикетной карьеры. А возможно, и вообще крикетной карьеры, подумал он, вспомнив о возвращении в Старое Королевство менее чем через два месяца. На севере от Стены в крикет не играли.
Лучший друг Сэмета Николас первым поздравил его. Ник был великолепным бегущим, но в качестве подающего или принимающего это был полный ноль.
— Молодец, Сэм! — проорал Ник, сильно тряся его руку. — Еще один трофей для доброго старого Сомерсби.
— Он еще пока не старый и добрый, но скоро им станет, — ответил Сэм, присев на скамейку для того, чтобы отмотать наколенники. — Странно, правда? Десять лет жалоб, а когда настает время, чтобы…
— Знаю, знаю, — сказал Ник, — и именно поэтому тебе надо поехать со мной в Корвер, Сэм. Это совершенно то же самое, что и Университет. Забудь об этом страхе перед будущим…
Договорить он не успел, так как в раздевалку ввалилась вся их команда и все бросились поздравлять Сэмета. Даже мистер Кохран, тренер команды, известный своей раздражительностью всему Сомерсби, удостоил Сэма похлопыванием по плечу и произнес;
— Отлично, Сэмет.
Через час все уже сидели в школьном автобусе. Воздух был до предела насыщен влагой из-за прошедшего только что дождя, который принес северный ветер. Минута солнца сменялась минутой яростного ливня. Под такой ливень они и попали всей командой, пока бежали к автобусу.
Команде предстояло три часа езды на юг от Сомерсби по Бэйнскому шоссе. Каково же было удивление пассажиров, когда водитель свернул с шоссе на узкую одноколейную проселочную дорогу.
— Эй, шофер! — крикнул мистер Кохран. — Куда тебя несет?
— Объезд, — неохотно ответил водитель, почти не разжимая губ. Он заменял Фреда, постоянного школьного водителя, который накануне сломал руку в споре о результатах игры в дартс.
— На шоссе наводнение у Бердсли. Я это узнал от почтальона на игре.
— Ну, замечательно, — сказал Кохран. Выражение его лица и тон голоса не предвещали ничего хорошего. — Это очень странно. Что-то мне кажется, что там сегодня не было такого же ливня. Тебе хорошо известен объездной путь?
— Да, папаша, — уверенно ответил водитель. Неопределенная улыбка мелькнула на его непроницаемом лице, — Мост Бектон.
— Никогда не слышал о таком мосте, — недовольно пробурчал Кохран. — Впрочем, тебе виднее.
Мальчики не обращали внимания ни на разговор взрослых, ни на дорогу. Они встали в четыре утра, чтобы вовремя попасть в Бэйн, и весь день играли в крикет. Большинство, включая Ника, крепко спали. Сэмет же не мог уснуть, он еще и еще раз прокручивал в памяти сегодняшний матч и радовался своей победе. Как он здорово выбил шестерку!
Сэм смотрел на капли дождя, бегущие по стеклу, и на дорогу. Автобус проезжал фермы и деревни. Электрический свет тепло светился в окнах. Вдоль дороги мелькали телеграфные столбы вперемежку с телефонными будками, когда они проезжали мимо какой-нибудь деревни.
Все это ему скоро придется оставить. Современные технологии вроде телефона и электричества попросту не действовали по ту сторону Стены.
Через десять минут за окнами проплыл еще один пейзаж. Такого Сэмет не видел там, за Стеной. Огромное поле было усеяно сотнями палаток, выстиранное белье сохло на множестве натянутых веревок, и надо всем этим царил общий дух неорганизованности. Проезжая мимо палаточного лагеря, автобус замедлил ход, и Сэмет увидел, что перед входом в палатки стоят или сидят женщины и дети, уныло смотрящие на дождь. Почти все они покрыли головы синими шалями. Это указывало на то, что они — беженцы из Саутерлинга. Более десяти тысяч беженцев получили временное убежище, и о них «Корверские ведомости» написали, как о «пришельцах из отдаленных северных регионов государства».
Это, должно быть, одно из поселений беженцев, одно из многих, возникших здесь за последние три года, подумал Сэмет. Он заметил, что поле окружено тремя рядами колючей проволоки и у ворот дежурят несколько полицейских. Капли дождя стекают по их шлемам и по темно-синим непромокаемым плащам.
Саутерлингцы бежали от войны, разгоревшейся между четырьмя странами на Дальнем Юге, за Разделительным морем. Война началась три года назад с незначительного на первый взгляд восстания в Искерии. Тогда кому-то не понравились правила торговли. Это восстание переросло в гражданскую войну, которая перекинулась и на соседние страны: Каларим, Изнению и Корровию. По крайней мере шесть враждующих группировок вели борьбу между собой. О них Сэмет знал, начиная с Искерийских сил и вплоть до настоящих анархистских бунтовщиков, Каларимских традиционалистов и Корровианских империалистов.
По давно сложившейся традиции, Анселстьерра не участвовала в войнах Южного континента. Она надеялась на свои Морские и Воздушные войска, которые в случае необходимости отбросят бунтовщиков на другой берег Разделительного моря. Но теперь война охватила большую часть континента, и единственным безопасным местом для мирных жителей воюющих стран оказалась Анселстьерра.
Так что Анселстьерра была конечным пунктом пути беженцев. Многих заворачивали назад, кого-то ловили в главных портах. Но если большие корабли не могли пройти незамеченными, то маленькие суденышки переплывали море, хотя и с опасностью для жизни пассажиров, и высаживали их где-нибудь на пустынном берегу Анселстьерры. Они могли утонуть в пути, они голодали, но все равно шли на этот рискованный шаг.
В конце концов их собрали и поселили во временные лагеря. Теоретически они имели право стать законными иммигрантами в Содружестве Анселстьерры, но на практике гражданство могли получить только те, у кого были деньги, связи или какие иные полезные качества. Например, нужная профессия.
Остальные оставались в лагерях для беженцев, а в это время правительство Анселстьерры пыталось договориться с правительствами их стран о том, как бы отправить беженцев обратно. Но война все ожесточалась, и никто по своей воле не вернулся бы в тот ад, из которого один раз уже удалось уйти. Каждый раз попытки массовой депортации заканчивались голодными забастовками, беспорядками и всеми мыслимыми формами протеста.
— Дядя Эдвард говорит, что Королини хочет послать саутерлингцев в твои лесные владения, — сонно проговорил Ник, он проснулся, как только автобус сбросил скорость, — за Стеной. Он говорит, что здесь для них места нет, а в Старом Королевстве навалом.
— Королини — это демагог-популист, — ответил Сэмет, процитировав передовую статью из «Ведомостей». Его мать, которая занималась дипломатическими отношениями между Анселстьеррой и Старым Королевством, еще хуже отзывалась об этом политике, который повысился в должности и завоевал известность во время Южной войны. Она считала, что он — опасный эгоист, способный на все ради получения власти. — Он не знает, о чем говорит. В Бордерлендсе они все погибнут. Там небезопасно.
— А в чем дело? — спросил Ник. Он знал, что его друг не любит говорить о Старом Королевстве. Сэм всегда говорил, что там не так, как в Анселстьерре, и Нику это было не понятно. Никто другой не знал так много о Старом Королевстве, как он. В библиотеках совсем не было никакой более или менее серьезной информации, по крайней мере, Ник нигде ее не находил. Армия держала границы закрытыми, и все тут.
- Предыдущая
- 25/94
- Следующая
