Пендервики на улице Гардем - Бёрдселл Джинн - Страница 3

• Предыдущая
• 3/53
• Следующая

— Отлично, Рози, — сказала она сама себе. — Ты просто волшебница!

Она напевая вернулась к поваренной книге. Тут ей вдруг подумалось: почему это во дворе так подозрительно тихо? Розалинда выглянула за дверь. Ясно почему: Бетти и Пёс спрятались в кустах форзиции, высаженных между двумя участками, и шпионят за соседями. Розалинда нахмурилась. Ладно бы это ещё были Туттлы, соседи справа, — Туттлы живут на улице Гардем всю жизнь и знают Бетти и Пса как облупленных. Даже если бы эта парочка подкралась к их окну подсмотреть, что у них лежит на тарелках, — Туттлы и то бы не рассердились. Посмеялись бы и всё. Но нет же, Бетти и Псу приспичило шпионить за Ааронсонами — новыми соседями, которые только-только въехали в дом слева от Пендервиков. Этот дом долго пустовал, и сёстры возлагали на него большие надежды. Хорошо бы он достался какой-нибудь большой семье, думали они. И чтобы детей побольше — чем больше, тем лучше. Однако Ааронсоны оказались совсем маленькой семьёй: мама и сын, который ещё и ходить-то толком не умеет. И всё. Папа у них умер ещё до рождения сына. Зато и мама, и мальчик — оба с рыжими волосами. Ладно, будут теперь свои рыжие на улице Гардем, и на том спасибо. Хотя цвет волос, конечно, не главное в человеке, это понятно. Мистер Пендервик и миссис Ааронсон уже кивали друг другу при встрече — они оба преподавали в местном университете, он ботанику, а она астрофизику, — но официального знакомства с соседями ещё не было.

Нет, всё же так нельзя, решила Розалинда. Надо сначала познакомиться, а потом уже шпионить.

— Бетти! Ну-ка иди сюда! — крикнула она.

Бетти и Пёс неохотно выползли из-под форзиции и подошли к двери кухни.

— Мы просто играли в секретных агентов.

— Играйте во что-нибудь другое. Нашим соседям может не понравиться, что вы за ними подглядываете.

— Они не узнают. Их же нет во дворе. А мы с Пёсиком только хотели посмотреть на кота.

— У Ааронсонов есть кот? Я не знала.

— Конечно есть. Большой-пребольшой. Такой рыжий, что даже оранжевый. Он всегда сидит на окошке, и Пёс его уже очень любит. Да, Пёс?

Пёс в подтверждение радостно замахал хвостом. Правда, насчёт его любви к коту у Розалинды всё же имелись кое-какие сомнения. Ей не доводилось наблюдать, как у Пса складываются отношения с котами, зато она хорошо знала, как он ведёт себя при встрече с белками. И все белки, имевшие неосторожность поселиться на улице Гардем, тоже это знали. Но спорить с Бетти о том, любит ли Пёс котов, не имело смысла, и Розалинда сменила тему.

— Как думаешь, тебе не пора перекусить?

Перекусить Бетти никогда не отказывалась, особенно когда ей выдавали солёные крендельки с сыром и виноградный сок. И особенно когда ей, как сегодня, разрешалось перекусывать под кухонным столом. Под столом — это как раз самое подходящее место для секретного агента.

Разобравшись с Бетти, Розалинда вернулась к пирогу.

— «Чашку муки просеять через сито…» — Но тут опять пришлось прерваться: в кухню вошли, точнее влетели, Скай и Джейн, у которых тоже закончились уроки.

Посреди кухни Скай затормозила и принюхалась. Её светлые волосы, небрежно заправленные под камуфляжную шляпу, выбились и смешно торчали во все стороны.

— Ой, как вкусненько пахнет! — Заметив сковородку с масляно-сахарно-ананасовой смесью, Скай немедленно сунула в неё палец.

Розалинда замахнулась на сестру полотенцем, но Скай ловко увернулась, хохоча и облизываясь.

— Ты последняя? Звони папе! — бросила ей Розалинда.

Таков был заведённый порядок. Розалинда ходила теперь в среднюю школу (начальная — с первого по шестой класс) и по дороге домой забирала Бетти. Скай училась в шестом классе, Джейн в пятом, обе ходили в «Лесную» — так называлась их началка — и возвращались домой вместе. Та из сестёр, которая вошла в дом последней, должна звонить папе на работу, чтобы он знал, что всё в порядке.

— А вот и нет! — заспорила Скай. — Джейн вошла после, пусть она звонит!

— Я не могу звонить, я в унынии, — сообщила Джейн. — Из-за сочинения.

Вот это неожиданность. Писать сочинения Джейн любила больше всего на свете — даже больше футбола, который она обожала. Оторвавшись от поваренной книги, Розалинда присмотрелась к сестре. Джейн определённо выглядела расстроенной, даже заплаканной.

— Что случилось? — спросила Розалинда.

— Мисс Бунда влепила ей трояк за сочинение! — Скай молниеносно запустила руку под стол и умыкнула у Бетти ломтик сыра.

— Всё кончено, — сказала Джейн. — Теперь мне не стать писательницей!

Скай пожала плечами.

— Я же говорила, мисс Бунде не понравится.

— Дай посмотреть, — потребовала Розалинда.

Джейн вытащила из кармана несколько скомканных листов бумаги и кинула их на стол.

— У меня больше нет профессии. Отныне я никто, бездомная нищенка. Мой удел — вечные скитания.

Розалинда разгладила мятые листы, нашла первую страницу и стала читать.

— «Знаменитые женщины в истории штата Массачусетс, сочинение Джейн Летиции Пендервик. Среди множества женских имён, связанных с историей Массачусетса, я прежде всего хочу назвать выдающееся имя Сабрины Старр…» — Розалинда удивлённо подняла глаза на сестру. — Что, всё сочинение про Сабрину?

— Ну да, — сказала Джейн.

Сабрина Старр была героиней пяти книг, написанных Джейн. В каждой книге Сабрина кого-нибудь спасала. Пока что она успела спасти сверчка, воробьёнка, черепаху, сурка и мальчика. Последнюю книгу, «Сабрина Старр спасает мальчика», Джейн сочинила совсем недавно, во время летних каникул. Она считала её своим лучшим произведением.

— Но задание-то было — написать о женщинах, которые по-настоящему жили в Массачусетсе!

— Вот, а я что говорю?.. Ой! — Скай проворно отскочила от стола. Оказалось, Бетти ущипнула её за ногу — в отместку за украденный сыр.

— Там же всё объяснено, — вздохнула Джейн. — На последней странице.

Розалинда отыскала последнюю страницу и прочла:

— «Конечно, на самом деле никакая Сабрина Старр в Массачусетсе никогда не жила, но всё равно писать о ней гораздо интереснее, чем о Сьюзен Энтони или Кларе Бартон, которые давно всем надоели». Джейн! И ты ещё удивляешься, почему у тебя тройка?

— У меня тройка, потому что у мисс Бунды нет воображения, вот почему. Ну и пусть. Если человек уже пишет настоящие книги, что ему какие-то школьные сочинения!

Зазвонил телефон, Скай сорвалась с места.

— Привет, пап. Дома, только что вошли… Да, как раз собирались тебе звонить… У всех всё хорошо, только Джейн никак не может успокоиться… Нет, просто тройка за сочинение… Да, правда? — Скай обернулась к Джейн. — Папа говорит, что Льва Толстого вообще выгнали из университета, но он всё равно написал «Войну и мир».

— А меня, если дальше так пойдёт, ни в какой университет и не примут.

Скай кивнула.

— Она говорит, если так пойдёт, её и в университет не примут… Как-как? Ещё раз… Ага, поняла. Пока.

— Что он сказал? — спросила Джейн.

— Сказал, чтобы ты не беспокоилась, потому что у тебя tantum amorem scribendi[1]. Последние три слова Скай произнесла медленно и старательно. И немудрено: они были на латыни.

Джейн с надеждой обернулась к Розалинде.

— Ты не знаешь, что такое tantum am… Ну, в общем, что это такое?

— Извини, мы по латыни дошли пока только до agricola, agricolae[2]. — В этом году Розалинда специально записалась в школе на латынь, чтобы лучше понимать папины изречения (так уж сложилось, что мистер Пендервик частенько общался с дочерьми на латыни). — Вот если папа скажет: «Я — земледелец», — тогда я тебе сразу всё переведу.

— Ага, конечно, так прямо и скажет, — проворчала Скай. — С чего, интересно, ему говорить, что он земледелец, когда он профессор…

— А в каком возрасте можно уже читать «Войну и мир»? — спросила Джейн. — Хочу убедиться, что мы с мистером Толстым родственные души. Если так, то его творение поможет мне залечить душевные раны.

• Предыдущая
• 3/53
• Следующая