Ненависть (СИ) - "Александра-К" - Страница 24
- Предыдущая
- 24/100
- Следующая
Ремигий прибежал бегом, одного взгляда хватило, чтобы понять, что произошло. Приблудам было велено в момент нападения защитить Эйзе и не дать тому двигаться, чтобы случайно не попасть под стрелы врагов. Но разум помутился от воспоминания о недавнем насилии. Не тогда, только сейчас – милосердное забытье исчезло, мальчишка все вспомнил. И теперь, пытаясь защититься от них, обезумевший тваренок спасался от тех, кто казался его помутившемуся разуму новыми мучителями… Наместник очень мягко позвал:
? Эйзе, мышонок, все уже кончилось, не надо бояться.
Мыш поднял на него глаза – чужие, не узнающие его глаза. Воин шагнул чуть ближе, но не учел одного – от него пахло кровью, кровью убитой только что им твари. Люди этот запах не чувствовали, но мышонок-то… Эйзе вдруг захрипел и прыгнул прямо на воина, замахиваясь кинжалом. За краткие мгновения воин понял, что сейчас произойдет: защищая Наместника, кто-нибудь просто прикончит мышонка мечом. Кольчуга не спасет… И он принял единственное решение – не дать выстрелить или ударить мальчишку из-за того, что Наместник слишком близко к нему. И сам шагнул навстречу нападающей твари, принял удар в незащищенное плечо. Кинжал застрял в мышцах, хруст острия, упершегося в плечевую кость, дикая боль, но Ремигий уже схватил мышонка в свои объятия, не давая стрелять по нему своим воинам. Не обращая внимания на боль, раздирающую плечо, сразу хлынувшую кровь, он крепко держал мышонка в объятиях и тихо шептал:
? Все, все, все успокойся, маленький, все, все уже кончилось. Тебя никто не обидит.
Эйзе задушенно хрипел в его руках, воин молил богов только об одном: верните разум мальчишке. Будут жертвы храмам, все будет, только защитите его сейчас. Если я упаду с ним, его прикончат тут же за покушение. Верните ему разум…
Поток ледяной воды вдруг вылился им на головы, вода потекла по лицам, оба мгновенно вымокли. Эйзе растерянно закрутил головой, захлебываясь, воин выругался, не сдержавшись. Но шок от холода сделал свое дело – глаза мышонка стали разумными, он испуганно спросил: «Что я натворил?» Наместник осторожно повернул голову, Ярре стоял с пустым ведром воды в руках – похоже, воду везли для того, чтобы поить раненых в дороге. Ремигий одними губами сказал: «Спасибо». Эйзе колотила нервная дрожь, воин прижал рану сверху ладонью, чтобы не истекать кровью. Лекарь уже прибежал – кто-то сообразил позвать его. Торопливая перевязка, ? воин постоянно оглядывается, чтобы видеть лицо мышонка, – боится повторения припадка, но мальчишка оглушен происшедшим и странно спокоен. Приблуды смирно стоят в сторонке, Ярре резковато что-то говорит им. Остальные его воины даже как-то и не заинтересовались произошедшим. Все заняты своими делами – перевязывают друг друга, собирают разбросанное оружие. Лекарь тихо сказа :
? Господин, рана плохая – близко сосуд, могло плохо кончиться.
Наместник усмехнулся:
? Я не могу умереть –мальчишку растерзают. А я не хочу этого.
Лекарь только покачал головой – Наместник сильно удивил его, подставившись под удар Твари, явно спасая того, хотя мог просто приказать лучникам стрелять, обезумевшего звереныша прикончили бы в несколько мгновений. Но он подставил под удар себя, а ведь отклонись лезвие чуть в сторону, прорезало бы основную жилу, а это – очень опасно. Мальчишка беспокоил лекаря даже больше, он стал слишком спокойным, голова все время клонилась на грудь, словно он засыпал и потом просыпался. Лекарь не раз видел подобное у воинов после битвы, но здесь-то не было причин так странно засыпать. Воин уловил направление взгляда лекаря, тихо спросил:
? Что случилось?
? Не знаю, он же не человек. Странно как-то себя ведет.
Наместник кивнул:
? Да уж, то, что не человек – понятно. Он просто вспомнил то, что не нужно было вспоминать.
Воин кивнул лекарю, закончившему перевязку, подошел к мышонку, тот поднял на него глаза, полные отчаяния. Мальчишка все понял и теперь мучился еще и этой виной.
? Тебя будут защищать – это мой приказ.
Эйзе с трудом разлепил слипшиеся от чужой крови губы:
? Ты убил!
Воин спокойно кивнул:
? Иначе убили бы меня… Я не думал, что после вчерашнего на нас нападут.
Эйзе взглянул в лицо Ремигия – спокойный уверенный взгляд, ни капли раскаяния. Да и в чем каяться – в том, что врага убил? Это Эйзе – любимый, но твари – нет. Эйзе, пошатываясь, пошел к лошадям. Ярре, внезапно возникший возле Наместника, тихо сказал:
? Он не сможет сейчас ехать.
Наместник пожал плечами:
? На руки его взять, что ли? Пусть лучше мучится от боли, а не вспоминает прошлое. Спасибо тебе – если бы не вода…
? Ваш хоть не кусается так, как Лисенок делал в бешенстве. Я боялся, что он вцепится кому-нибудь в шею. Слава богам, обошлось.
Ремигий мрачно усмехнулся:
? Обошлось –все живы…
Приблуды подошли поближе, спрашивать боялись. Наместник сурово сказал: «Приказ никто не отменял…» Парни одновременно кивнули, двинулись вслед за Эйзе.
? Как бы со зла чего не натворили – Эйзе их сильно покусал.
Ярре засмеялся:
? Они просили, чтобы я уговорил Вас не наказывать тварь за то, что он сделал.
Наместник кивнул, быстро пошел прочь. Ему хотелось взять малыша на руки и утешить после всего, чтобы не мучился и не боялся, но ведь нельзя – на глазах всего отряда-то!
Они ехали уже несколько часов, воину страшно хотелось подъехать к мышонку, посмотреть, что с ним, но нельзя, совсем нельзя. Ярре охранял, конечно, но как там малыш после припадка? Наконец, он отдал приказ о привале. Отряд спешился, воины ослабили подпруги у лошадей, сами вытащили какую-то еду, потянулись по обочинам дороги. Сотня охранения встала на посты – им-то как раз есть не полагалось, но тоже что-то жевали украдкой. Наместник неторопливо направился к повозкам с ранеными, там же и приблуды с Эйзе прибились. Приблуды мгновенно исчезли, только завидев приближающегося Наместника, Эйзе сначала недоуменно посмотрел на их удаляющиеся спины, потом заулыбался неуверенно – увидел приближающегося воина. Ремигий присел рядом, протянул несколько фиников: «Побалуйся». Эйзе осторожно взял, положил на блюдо с сыром – похоже, Наместника тут ждали, какая-то еда лежала возле Эйзе, стоял кувшин с водой. Да уж, можно было бы и еще водички вылить на горячую голову мальчишки. Вроде человек, а потом проглядывают черты твари. Эйзе, видимо, подумал о том же, тихо хихикнул. Ремигий встревоженно вгляделся в глаза мальчишки, – лукавые искорки смеха, – мышонок не мог долго печалиться. Ремигий взял кусочек хлеба, задумчиво начал жевать. Слава богам, безумие мальчишки отступило, доехать до крепости и запереть его в доме – пусть проказничает всласть. Вот уж Альберик натерпится. В груди у воина стремительно теплело, смягчился взгляд, губы опять сложились в улыбку. Мышонок немного виновато поглядывал на него из-под растрепанной светлой челки, быстро-быстро кусал сыр. Воин неловко повернулся, поморщился от боли, на личико мышонка набежала тень – он был виноват.
? Да не так уж и больно, не бойся.Часа через четыре уже будем в крепости.
Эйзе вздохнул – крепость была домом для людей, а для него – тюрьмой. Даже если его пожалеют и не прикуют в темнице. Воин понял причину вздоха, покачал головой, грустно заметил:
? Малыш, но ведь у меня другого дома нет, тебе придется жить там, где живу я…
Наместник резко замолчал – слишком были похожи эти слова на начало клятвы перед Огнем. Эйзе не знал этого и, не поняв молчания воина, покорно склонил голову. А ведь воин только сейчас понял, что по-другому он даже и не думал о будущем Эйзе. Боги. как глупо – будущее у твари, но ведь теперь отдать его – это отрезать от себя кусок мяса по живому, – так прикипел за эти несколько дней. Мышонок маленький, что же ты со мной делаешь? И что я сделал с тобой, что ты меня едва не убил из-за воспоминания? Мальчишка что-то почувствовал, слабо пискнул, воин тут же вернулся к действительности, ласково погладил его по голове:
? Придумаем что-нибудь. Поиграть тебе там будет не с кем, а вот шалить сколько угодно места, дом для меня слишком большой, уголков много.
- Предыдущая
- 24/100
- Следующая
