Есть время жить (СИ) - Сеткова Юлия - Страница 32

Идти, к счастью, было совсем недалеко, и минуту спустя они уже были возле винного погреба. Тут, правда, Альберту пришлось слезть – дракон в эту низкую дверку протиснуться бы никак не смог. Однако прежде, чем мальчик вошел, дракон ловко поймал лакея когтями-ятаганами и, держа его на весу, прошипел:

– Если там засада, ты умрешь первый.

Лакей лишился чувств, но Альберт уже распахнул оказавшуюся незапертой дверь, заглянул и присвистнул – чего угодно он ожидал, но только не такой картины: сидят рядышком в хлам пьяные Джурайя с Адрисом, в руках у них кружки, на которые они уже, похоже, смотреть не могут, а рядом стоит кто-то явно неживой и кувшин держит. Неживой – это явно зомби, в точности как на картинке, ничего интересного, но эти-то двое…

– Эй вы, подъем! Давайте сматываться отсюда!

– О, Альберт, – удивленно и почти незаплетающимся языком отозвался Адрис. – Это ты, или мне кажешься?

– Я это, я. Давайте бегом, – фыркнул не любящий пьяных мальчишка, схватил совершенно безвольную Джурайю за руку и поволок ее к выходу, благо недалеко было. И откуда только силы взялись?

Когда шатающийся Адрис вышел, держась за стенку, из погреба, он с удивлением обнаружил, что Джурайя сидит на спине самого настоящего дракона, и тот в меру сил и ловкости помогает Альберту привязывать ее ремнями. Практически протрезвевший от неожиданности некромант ткнул в сторону Орли пальцем:

– Эт-то ч-что? Д-дракон?

– Дракон, дракон. А пальцем тыкать, молодой человек, неприлично.

Получив такую неожиданную отповедь от гигантской ящерицы, Адрис выпучил глаза и впал в ступор, лишь минуту спустя сообразив, что его уже тянут к этому самому дракону со словами "ну иди, иди, пьянь подзаборная". Он был так удивлен, что без сопротивления позволил себя и усадить, и привязать, после чего Альберт, в свою очередь, уже привычно запрыгнул на шею Орли и тот, недовольно ворча по поводу тяжелого груза и зажравшихся лентяев, привыкших на чужом горбу ездить, все так же ловко выбрался из подвала. Правда, какой-то умник догадался захлопнуть двери в этот самый подвал, но дракон коротко дохнул и спокойно прошествовал через дымящийся проем.

Пятью минутами спустя, когда Орли, тяжело дыша, с трудом набирал высоту, чуть в стороне от них сверкнула молния – похоже, какой-то маг срывал злость, на таком расстоянии попасть по летящему дракону можно было разве что случайно. Орли выругался так, что Альберт лишь восхищенно присвистнул, и побыстрее заработал крыльями, уходя прочь от негостеприимной столицы.

Едрическая сила митаминов! Что это такое, Корбин не знал, но так часто ругался один знакомый Древний, Джурайин дедушка, и граф не без основания решил, что ругательство это из крутых, но в обществе допустимых. Нет, ну это же надо – нашлись идиоты, которые его, графа, мага и уже пол часа как короля, решили во дворец не пускать. Или слишком глупые, или храбрые настолько, что никакой глупости не нужно – стоят, копьями да мечам ощетинившись, вход перегораживают. И добро бы их тут хотя бы пара сотен была – так нет же, и двадцати рыл не наберется. И того не думают, что он, граф де'Карри, их в любой момент повесить может. На правах нового короля, так сказать, и плевать, что коронации официальной еще не было. Коронация – это формальность, а вот то, что он, Корбин, сейчас всех их точно поубивает – это уже суровая правда жизни. Однако же стоят, не бросаются врассыпную, подобно вредным зверям-крысам, на лицах решимость драться до конца. Даже то, что за спиной Корбина маячат Корнелиус и королева, пускай и бывшая, их не останавливает.

Нет, в другое время подобная доблесть Корбину бы даже понравилась. Глядишь – еще и наградил бы чудиков… когда они из больницы бы вышли. Но сейчас ему было не до восхищения чужой храбростью – он торопился, а тут какие-то несчастные полторы дюжины королевских гвардейцев- телохранителей под ногами путаются.

Изобразив знаменитого героя Островной империи Бармалея, Корбин распустил пальцы веером, щелкнул зубами и нецензурно рявкнул на комитет по встрече. Однако, к сожалению, большого впечатления его эмоциональная реплика не произвела. Хоть и страшно было, похоже, последним защитникам дворца до дрожи в коленках, но долг свой они были намерены исполнить до конца. А ведь при появлении графа могли бы спокойно разбежаться, как и все остальные, кто бы их искать стал…

Корбин внимательно присмотрелся… Ну да, так и есть, еще и амулетами обвешались – не иначе как для самоуспокоения. А как же иначе? Обвешиваться амулетами, выходя против мага уровня Корбина – это все равно, что выйти толпой на площадь и начать плеваться в летящего дракона. Всего и толку то, что самих себя оплевать получится.

Маг ощутил, как из глубины сознания поднимается, застилая глаза, кипящая черная ярость. Его женщина в опасности, а тут стоят перед входом во дворец какие-то олухи и не дают пройти! Похоже, судьба тех двоих, у ворот, ничему их не научила. Зря!

Вокруг левой руки Корбина начало стремительно набухать голубоватое облачко, трансформирующееся в тонкую, смертоносную плеть. Воздушная плеть по структуре – тот же воздушный кулак, только предназначен не для удара, а для рассекания. В ближнем бою куда эффективнее, хотя дальность действия и не ахти, всего-то локтей пять. Корбин не слишком любил это заклинание, больше доверяя обычному мечу, но сейчас мечом возиться было бы слишком долго, а плеть может разрубать по нескольку человек зараз.

Все действо, от первого взгляда на изготовившихся к последнему бою людей до превращения самого себя в машину по уничтожению этих самых людей заняло не больше десятка ударов сердца. Ровно столько, сколько понадобилось графу для того, чтобы пройти разделяющее их расстояние. Что же, серым гранитным плитам перед входом во дворец не раз уже приходилось стыдливо краснеть от пролившейся на них крови. Не стоило нарушать эту традицию, тем более что хороший, качественный переворот с кучей трупов наверняка запомнится людям надолго, избавив нового короля от неприятностей в дальнейшем. Как учит история (а она хоть девка и продажная, но все же небесполезная), короли, которых подданные боятся, живут дольше и счастливее, чем короли, которых подданные любят. Такой вот закон природы – чем ты страшнее, тем меньше вероятность, что ночью к тебе в спальню ворвутся жаждущие твоей крови мерзавцы. Тут главное палку не перегнуть, но как раз это сейчас Корбина волновало меньше всего – переворот спишет и не такое, да и разве ж это перегиб? Обычный рабочий момент, не более. Правда, потом наверняка найдутся те, кто придумает ему какую-нибудь кличку – Кровавый там, или Ужасный… Да и хрен бы с ними, историю пишут победители, а раз так, как он, де'Карри, прикажет – так и будет написано. А иначе нельзя, оглянуться не успеешь, как станешь страшилкой для потомков. Нет уж, самому лучше посидеть и записать, как удобнее.

– Стойте! – ну вот, Райна влезла, догнала Корбина и пошла рядом с ним. – Именем короля приказываю вам: уйдите с дороги!

Вместо ответа раздался сухой щелчок и откуда-то из-за спины гвардейцев вылетал арбалетный болт. Ну, это они зря, конечно – свободной рукой граф извлек болт из воздуха прямо перед носом отшатнувшейся от неожиданности Райны, после чего одним движением переправил ее себе за спину. Сейчас разговор должен был пойти совсем иначе, не словами, а действием, и Корбину не хотелось, чтобы кто-то путался под ногами.

Гвардейцы сомкнули щиты, как будто собирались встретить конную лаву. Как же, поможет им сомкнутый строй против боевого мага, держи карман шире. Снова защелкали арбалеты, и с полдесятка стрел ударили в заблаговременно выставленный Корбином воздушный щит. Ответный удар – полновесным таранным заклинанием, таким можно ворота замка выбить. Середину строя просто смело. Кто-то погиб на месте смертью героя, кого-то изломанными куклами разбросало в стороны, один и вовсе растекся по стене кровавой кляксой. Не израсходовав и четверти мощи, заклинание пошло дальше и ударило по фасаду дворца. Стены ахнули. Тяжелые двери из мореного дуба вынесло вместе с косяками, а волна чистой силы пошла дальше, кроша на своем пути что-то в холле дворца. Что уж там оно разнесло, Корбин даже не поинтересовался, броском преодолев оставшееся до уцелевших гвардейцев расстояние и, пользуясь их замешательством, хлестнул плетью направо, налево, еще раз направо, потом еще раз налево. Втянул остатки заклинания в себя, чтобы не тратить зря силы, и обернулся к спутникам: