Есть время жить (СИ) - Сеткова Юлия - Страница 14

– Чего ради? Нет, история твоя интересная, конечно, но для меня бесполезная. Да и не смогу я тебе помочь – тут менталист нужен.

– А хозяин твой?

– Это какой хозяин?

– Ну, который нашу армию разогнал…

Корбин расхохотался:

– Вообще-то, это я.

– Брешешь…

– Сам брешешь, шавка. Может, тебе еще и шрам от стрелы показать? Между прочем, попал ты, а рану пришлось заживлять мне, любимому… Ладно, надоел ты мне, а веришь или нет – то мне без разницы. Оставлю тебя в таком вот виде, чтоб у тебя нехороших мыслей вроде напасть внезапно не возникло, и пойду. Счастливо остываться.

– Стой! Я же сдохну!

– Ну да, разумеется. А ты чего хотел? Думать надо, когда к незнакомым магам подкрадываешься.

Оборотень замолчал, только смотрел тоскливо. Похоже, смирился со своей незавидной участью. Корбин вздохнул, присел перед ним на корточки и внимательно посмотрел в глаза:

– Ладно, слушай сюда: я могу попробовать помочь тебе, но предупреждаю сразу – это будет очень больно.

– Я согласен.

– Нет, ты не понял. Будет ОЧЕНЬ больно и не факт, что что-нибудь вообще получится. Больше того, велика вероятность того, что ты умрешь. Но если получится – ты выполнишь мое поручение. Согласен?

– Какое поручение?

– Простенькое. Отнесешь мое письмо вашему королю, а потом – свободен, как ветер.

– А вдруг обману? Пообещаю отнести – и не отнесу…

– Неужели ты думаешь, что мага легко обмануть? Обманешь – умрешь, только и всего. Поверь, умирать будешь долго, смертная метка – это тебе не комар укусил.

– Согласен, – вздохнул оборотень. – Мне терять нечего.

А потом его скрутило так, что, казалось, сейчас кости вывернутся из суставов, и нахлынула совершенно дикая боль. Казалось, еще немного – и он умрет. И тут в мозгу прозвучало… Он, наверное, и сам не смог бы повторить, что, но одну мысль понял твердо: оборачивайся, или умрешь. Оборотень рванулся, задергался, извиваясь… И вдруг все кончилось, он обнаружил себя сидящим на земле. В человеческом облике.

М-дя… Оборотень был хоть и некрупный, но внушительный, а человек получился так себе. Не замухрышка, а просто какой-то… Мелковатый – так, наверное, правильнее всего сказать. Вроде и мышцы есть, и сложен пропорционально, но кость тонкая, рост невеликий. Словом, подвела его все-таки эльфийская кровь.

Теперь оборотень сидел в голом виде на куче веток и пытался понять, что же с ним произошло. А что произошло? Да ничего. В прошлый раз умение перекидываться включилось в момент смертельной опасности. Логично было предположить, что и сейчас произойдет нечто подобное. Оставалось убедить организм оборотня в том, что он вот-вот умрет, что оказалось не так уж сложно сделать. Все-таки правы палачи, боль – универсальный помощник, если надо от человека чего-то добиться, неважно, возможного или невозможного. Как оказалось, это утверждение было справедливо и для оборотней.

Пока Гринвальд приходил в себя, Корбин озаботился текстом послания для короля Руалии. Нет, с текстом проблем не было – главное, указать основную мысль и добавить побольше ругани, все остальное адресат додумает сам. Проблемы были с тем, чем и на чем писать. Как-то не привык Корбин таскать с собой в бой чернильницу, да и с бумагой здесь почему-то были проблемы. Пришлось, злобно ругаясь от необходимости портить хорошую вещь, отрывать, точнее, откромсать ножом большой кусок белой льняной рубахи. Конечно, шелк владетельному графу больше приличествует, но в походе Корбин, по старой памяти, предпочитал одежду попроще. Увы, хотя перед боем граф и переоделся в чистое, рубаха успела пожелтеть от пота и пропахнуть дымом, но все это были пустяки – не на балу, чай. Главное, что для целей Корбина получившийся лоскут подходил вполне, а рубаха – дело наживное.

Проблему с чернилами и письменными принадлежностями, точнее, с их отсутствием, он тоже решил до банального просто. Взял сухих веток и в два счета нажег угля, которым и написал послание. Не слишком презентабельно, конечно, но главное – содержание, а не форма. Правда, писать наспех обожженными угольками тоже было удовольствием ниже среднего, но, потратив с полчаса времени и сказав много теплых и ласковых слов, Корбин все-таки смог завершить послание, после чего вновь обратил внимание на оборотня. Тот с потерянным видом бродил вокруг, не решаясь уйти, хотя Корбин никаких заклинаний подчинения не накладывал, да и не собирался. С такой мерзопакостной магией – это к менталистам, Корбин подобным не занимался и в силу неспособности к ментальной магии, и просто из брезгливости. Копаться в людских душах – это хуже, порой, чем в дерьмо нырять, такая гадость там попадается. Оборотню об этом знать, правда, не полагалось, пускай думает, что находится под контролем.

– Ну и что ты ходишь, как неприкаянный, – спросил его Корбин. – Сядь, посиди, передохни – тебе еще топать и топать.

– Как я в таком виде пойду? Одежды-то нет.

– Ну, с трупа какого-нибудь снимешь, их здесь много валяется. Что я тебя, как маленького, учить должен? Чай, не первый раз замужем.

– Хозяин, а если король погиб?

– Отдашь письмо тому, кто принял на себя командование армией, и – свободен. Но лучше, конечно, королю. Готов?

– Да, конечно…

– Ну тогда держи письмо и дуй отсюда, чтоб я тебя больше не видел.

Посмотрев вслед стремительно исчезающему за деревьями голодранцу, Корбин встал и решительно направился прочь. Тело свое он как мог подлатал, и теперь ему как можно скорее хотелось выйти из зоны магических возмущений, чтобы отправиться, наконец, домой.

Нет, ну он прямо как чувствовал, что не стоит влезать в это дело, и все равно влез. А все прабабка… Явилась – и давай мозги пудрить, что надо с Багванной воевать. Армия там, мол, разваливается, магов сильных почти нет, да еще и дворяне за трон грызутся. Так что пару пограничных провинций грешно не откусить, а если повезет, то и всю страну к рукам прибрать получится.

Прабабка была, конечно, сильным магом. Одним из сильнейших на континенте – правда, это следовало только из ее слов, но, тем не менее, два королевских мага второго ранга, жившие при дворе, почтительно кланялись при ее приближении, так что если она и соврала, то несильно. Маги знают и умеют больше простых людей – это вдалбливали в голову короля с детства, с того самого момента, когда у него прорезался Дар. Несильный, на третий ранг максимум, но все же… Увы, дар как проявился, так и исчез, с детьми это бывает, а вбитое наставниками представление об исключительности магов осталось.

Так вот, явилась прабабка и давай бухтеть. Торку воевать, правда, совсем не хотелось – и так с Айнором конфликт уже сколько лет тянется, деньги исправно из казны сосет, и конца-краю этому не видно. От этого никому, кроме воевод старших, да наемников, да еще может, банкиров, то есть тех людей, что деньги на войне делают, радости никакой, скорее, наоборот, так что понять, зачем требуется еще одна война, Торк решительно отказывался.

Но прабабка, когда он ее вежливо, но непреклонно послал, не угомонилась. Как уж она снюхалась с королевским казначеем и главным воеводой один Единый ведает, но насели они на молодого короля втроем, и против такого натиска Торк не устоял. Хотя и проклинал себя потом за мягкотелость да за то, что вместо того, чтоб отправить воеводу в отставку да сослать в какое-нибудь дальнее село, а казначея вообще повесить (было за что, было, да и не было бы – повод найти всегда можно), согласился с их доводами. Замирился с Айнором… Ну, это хоть хорошо. Там и спор-то был за пару болот да небольшой лесной массив, и воевали даже не из выгоды, а потому, что традиционно никто не хотел уступать. Пришлось уступить – и денег от прекращения вялотекущих военных действий меньше чем за год сэкономили столько, что эти самые болота можно было бы просто купить, и еще бы осталось. Казалось бы, права старая ведьма, но что-то мешало Торку поверить в ее правоту, какая-то была в ее доводах недосказанность. Проще говоря, Торк привык, что каждый человек своими действиями стремится найти выгоду для себя, любимого, а выгоды для старой Фан в том, что у Руалии будет очередная, пусть и победоносная война, он не видел. Не видел, но это не значило, что ее нет, а Торк не любил играть втемную.