Возвращение в Сокольники - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 24
- Предыдущая
- 24/67
- Следующая
Но сейчас пушки у Турецкого не было. Она лежала, как уже сказано, в сейфе, в двух кварталах отсюда. И потому тем более следовало быть осторожным.
Вешая пиджак, Александр еще раз внимательно осмотрел дверной замок. Простенькая штуковина, дамской шпилькой открывается. Ну а мы поставим его на стопор. Вот так. На всякий случай.
– А ты где работаешь? – неожиданно спросила она из кухни.
– Я? – удивился Турецкий, входя к ней. Она уже разлила кофе по чашечкам, поставила на поднос и приготовилась нести его к дивану. – А что, для тебя это имеет значение?
– Нет, просто обычный человеческий интерес. Я не коллекционирую профессии. Но всегда бывает интересно знать, какие у людей возникают проблемы. Верно? Ведь у каждого – свои!
– Следователем я работаю, дорогая, – сказал вдруг Турецкий. Уныло так сказал, будто эта работа давно ему опротивела.
– Ей-богу? Ни за что бы не догадалась! Ска-а-ажите!…
Ну как же, как же…
– И ты, конечно, женат?
– И да, и нет.
– Это что-то новое, – улыбнулась она, поднимая поднос и поворачивая его к нему одной из чашек. – Сейчас выпьешь или когда устроимся?
– Когда хорошо устроимся. Ушла от меня жена. Надоел я ей хуже горькой редьки. Поэтому и есть, и нет. Ты вот теперь есть. Хотя я по-прежнему ни в чем не уверен.
– Ты так просто говоришь об этом? – вроде бы удивилась она.
А Турецкий подумал еще об одной странности. Вот, к примеру, со шлюхой он не стесняется говорить об Ирке. А с Марой не стал бы ни в коем случае. В чем здесь загадка? Или между любовницей и проституткой такая разница, что зараз не перешагнешь?
– Ну иди ложись. А я сейчас приду. Покурю, ополоснусь и приду.
– Я жду, милый, – прохладнее, чем следовало бы, сказала она и гордо ушла в «комнаты».
Турецкий закурил, выждал время, поглядывая за окно, где все так же скучно стояла «скорая». Может, все это чушь? Может, просто нафантазировал он себе?
Александр, расстегнув воротник рубашки и тем самым подчеркивая, что готов нырнуть под душ, заглянул в комнату. Выглядело все превосходно.
Нонна, уже раздетая, лежала с чашечкой душистого кофе на застланном свежей простыней диване. Рядом было много свободного «рабочего» места.
Турецкий посмотрел и улыбнулся. Она увидела его и кокетливо изогнулась всем телом, приняв ну совершенно восхитительную позу. Где уж тут сдержаться?
– Ты чему улыбаешься? – почти простонала со страстным вызовом. – Разве не нравится?
– Ну что ты! – с жаром воскликнул он. – Тело женщины – величайшая загадка!
– Так поторопись решить ее, – милостиво разрешила она и накинула на себя край другой простыни. A его чашка с кофе стояла на соседней прикроватной тумбочке, с его стороны.
Уходя в ванную, он услышал трель телефона. Включил воду, хлопнул дверью и… на цыпочках вернулся обратно, к полуприкрытой двери, за которой ожидала его Нонна. С нетерпением.
Она натянула на голову простыню и говорила по телефону. Но голос у нее был резкий и злой.
– Да отвяжись ты к едреной матери! – И тут же испуганно высунулась и посмотрела на дверь, прислушалась: в ванной вовсю лилась вода. – Ну а дальше что мне с ним делать? – Она снова прислушалась к звуку льющейся воды и крикнула: – Ты скоро там?
Турецкий метнулся к ванной, хлопнул дверью и закричал в свою очередь:
– Ты меня звала? Ау, Нонна!
– Hу а кто же еще? Разве нас не двое? – Она шутила.
– Еще три минутки, и я в твоих объятиях, дорогая!
Шум воды усилился.
«Взглянуть, что ли, в последний раз? – подумал Турецкий и махнул рукой. – Обойдется…»
Пиджак и куртка были надеты мигом, дверь отворилась даже без щелчка. Старая восточная мудрость: вошел в дом, подумай, как из него выйдешь… Тоже, кстати, из поучений Вячеслава Ивановича Грязнова.
Вообще говоря, давно с ним такого не было. Бежать от женщины, которая лежит-дожидается его в постели, при этом – вся готовенькая! И ведь наверняка продемонстрировала бы высший пилотаж! Ну что ж, тем хуже. Или лучше? А, черт его знает…
Прислушиваясь, он пулей слетел по лестнице. Выглянул из двери подъезда. Машина стояла в стороне, и ее матовые стекла не могли указать на то, кто находился в машине и сколько там было народу. Но что «скорая» приехала по его душу, в этом он был просто уверен. На всякий случай запомнил номер. Мало ли какие вопросы возникнут в дальнейшем!
Аккуратно, по стеночке, он прошел в сторону Неглинки, выбрался из проходного двора и уже на улице вдруг почувствовал себя абсолютно свободным и счастливым.
В нескольких сотнях метров по Неглинке, а затем выше, к Сандунам, находилось агентство «Глория». Казалось, сама судьба направила сюда Александра Борисовича…
– Здравствуй, дядь Сань, – приветствовал Турецкого директор «Глории». – Мне дядька говорил, у тебя проблемы с тачкой?
– Проблемы не у меня, а у тачки. Вот ключи, а сама – напротив входа в Генеральную. Попроси ребят пригнать и осмотреть.
– Я думал, ты на ней.
– Нет, Дениска, я – пешком. Как Чехов. – И усмехнулся, покрутив неодобрительно головой.
– Что это? – спросил Денис.
– Это я о своем, – ответил Турецкий. – И вот еще, нельзя ли проверить один забавный номерок? – Он продиктовал номер «скорой помощи».
– А в чем, если не секрет, фишка?
Молодежь! Свои понятия…
– А фишка как ты изволил заметить, в том, что номерок этот возит «скорая помощь». Может, истинный, а может… кто его знает? Тогда, сам понимаешь, положение меняется.
Турецкий представил себе разочарование на лице Нонны, если ее именно так и кличут, и подумал, что, пожалуй, рискнул бы кое-чем, чтобы убедиться своими глазами. Естественно, чисто профессиональная обида. Во-вторых, просто оскорбленная женщина. В-третьих, если все так, как он думает, то ей будет сделано серьезное предупреждение. Или последует и наказание. Упустить «важняка»! Да какой же тупой неповоротливой колодой надо быть?!
А может, он все это выдумал? У страха, известно, глаза велики. И речь у нее в телефонном разговоре шла вовсе не о нем, а мало ли о ком? Может, ее сутенер наставлял на путь истинный? Тогда получается, что обидел хорошую бабу, которая раскрыла навстречу ему свою грешную, но искреннюю душу?… Ну да, конечно, куда уж нам!…
Турецкий, потягивая действительно теперь уже настоящий кофе, приготовленный секретаршей Дениса, без сахара, как любит ее шеф, размышлял о превратностях своей судьбы. Вот ведь – не ждал, не гадал, а как понеслось! Только глазами хлопатъ и остается… Все сразу, будто лавина! И Ирка, и эти бабы все… И Сокольники, и непонятные «происки» лучших друзей – Кости со Славкой… Мудрёно!…
Явился Денис, который ходил к компьютерщику Максу в особый кабинет, откуда он предпочитал вообще связываться со своими источниками, клиентурой, а также родным дядькой, когда требовалось соблюдение абсолютной тайны. Кстати, Турецкий предупредил его, что Вячеславу знать об этой «скорой» совсем необязательно. Ситуация покажет.
Итак, он явился и, насмешливо улыбаясь, спросил:
– А номерок этот, дядь Сань, ты, часом, не выдумал?
– Нет, зачем же? А что, появились вопросы?
– Естественно, иначе б не стал спрашивать. А где ты ее, эту «скорую», видел?
– В двух кварталах от тебя. В одном проходном дворе.
– А зачем она тебе?
– Денис, почему ты задаешь усталому дяде Сане совершенно ненужные вопросы?
– Понял, – улыбнулся тот. – Этот номер принадлежит машине, находящейся в розыске. Джип-"мицубиси" прошлого года выпуска. Хозяин – Соломонов, Интеркомбанк. Ну и?…
– Если хочешь, покажу, где видел. Но только вряд ли там все еще стоит эта «скорая»… А что, нет желания пройтись? Возьми с собой парочку ребят. Просто для порядка.
И через пятнадцать минут Турецкий с Денисом, в сопровождении Филиппа Агеева и Севы Голованова, входили в проходной двор, ведущий теперь на Петровку.
– Вот здесь она стояла. – Александр показал на ракушки, за которыми пряталась «скорая». – А я был в этом подъезде. – Он вскинул голову, вычислил нужное окно. – На четвертом этаже. Поднимемся?
- Предыдущая
- 24/67
- Следующая
