Ржавый капкан на зеленом поле(изд.1980) - Квин Лев Израилевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/69
• Следующая

Наконец Карл вытащил из шкафа несколько старых фотоальбомов в твердых переплетах, покрытых вытертым плюшем и набитых семейными фотографиями — от старых церемонных картонных портретов в овале до моментальных интимных снимков на прогулках, на лыжах, во время купания.

Это подошло мне больше всего другого. Листая альбом, я познакомился с семьей Карла. Отец его был на станции составителем поездов, пока не погиб при неудачном маневре. Мать стала работать прачкой. У нее на руках осталось семеро…

— Всех вырастила, всех поставила на ноги, — рассказывал Карл. — Гюнтер и я были старшими, нам досталось больше, чем другим. Зато самые младшие у нас теперь самые образованные — один юрист, другой инженер-путеец. Бывает, и нос дерут — как же, с университетом! Пройдет время, может, и здороваться постесняются на людях. А разве я не смог бы? Не сочтите меня хвастуном, господин профессор, но ведь я умею не только баранку крутить. Как что случится у нас в гараже, так все ко мне. Не к механику, заметьте, не к начальнику гаража, а ко мне, к простому шоферу. Я машину знаю от первого до последнего винтика. А вот образования нет. А почему? Потому что было пятеро младших. Их пустили по основной магистрали. А мы с Понтером все ходили на маневровых путях.

— Гюнтер — тот самый…

— Да, что в управлении дорожной полиции. В конце концов выпал и ему шанс. Многие считают — повезло. Только не я! Бумажки в папку складывать — это по моему характеру самое последнее дело…

Вошли Лиззль и моя дочь. Каждая несла в высоко поднятых руках по дымящемуся блюду с пухлыми кнедликами.

— Милости просим к столу…

— Лиззль! — вдруг сказал Карл в разгаре лукуллова пиршества. — Три года супружества — и первые у нас с тобой гости… Знаете, господин профессор, я уж теперь и сам не пойму, как решился, — разоткровенничался он. — У нас в Австрии не слишком-то принято гостей созывать. Считается, что дом — это вроде что-то тайное, сокрытое, только для семьи. Не полагается его открывать чужому глазу… Да и потом, кого в гости звать? Вот если только…

Он вдруг залился хохотом.

— Ты что? — Лиззль округлила глаза. — Господь с тобой, Карл! Веди себя прилично!

— Простите, господин профессор, я вдруг представил себе, как мой шеф удивился бы, если бы мне ни с того ни с сего вздумалось пригласить его на кнедлики. Он ведь меня все на дистанции держит. Как хороший боксер на ринге — расстояние вытянутой руки. И не дай бог забыться! Знаете, бывают такие минуты — перестаешь помнить, кто рядом с тобой. Так вот, чуть забудешься — и тотчас же рачий его холодный взгляд: «На место, Джек!» Что ж, лизнешь руку — и снова, поджав хвост, в угол, на свою подстилочку… А ведь отец его тоже был простой железнодорожник, в одном профсоюзе с моим…

Время зашло за двенадцать. Мы стали прощаться с гостеприимной хозяйкой.

— Жаль, больше не увидимся, — Инга обняла Лиззль. — Ой-ей-ей, я ведь еще не записала рецепт!

Она схватилась за карандаш.

— Кто это сказал, что не увидимся? — Карл улыбался. — Еще и к вам в Вену нагрянем. Ведь не зря мы с господином профессором обменялись адресами.

— В Вену? — непонимающе уставилась на него жена. — Как в Вену? Когда?

— Лиззль, Лиззль! Во вторник ведь у нас начинается отпуск, — напомнил Карл. — Мы же с тобой так и собирались — именно в Вену!.. Прямо сознаться стыдно — обратился он к нам, — живем в нескольких сотнях километров от столицы, муж — шофер номер один, а она еще ни разу там не была.

Инга обрадовалась:

— Великолепно! Я покажу вам Вену. Музеи, дворцы…

Мне удалось вставить:

— И главным образом церкви.

— Да, и церкви тоже. Среди венских храмов есть мировые шедевры. Разве не интересно?

— А среди ресторанов? — подмигнув мне, невинно осведомился Карл.

— Среди них тоже попадаются мировые шедевры?..

На вокзал мы приехали в самое время. Экспресс «Моцарт» прибыл по расписанию и уже стоял на первом пути. Бросив наскоро вещи в пустом купе, мы вышли на перрон. Карл сбегал куда-то и тут же вернулся с ворохом газет и журналов. «Профиль», «Тренд», «Фольксштимме» с броским аншлагом — «Новый сенсационный репортаж Герберта Пристера: сахароторговцы укрывают вагоны в тупиках, чтобы создать искусственную нехватку сахара и взвинтить цены».

— Чтение на дорогу — хоть скучать не будете… Поедете по Германии, а там поля, поля, поля — ровно ничего интересного.

Меня словно кольнуло:

— По Германии?

— Разве вы не знаете? Поезд в Инсбрук проходит через Федеративную Республику. Граница отсюда километрах в пятнадцати.

— А как же паспорта? У нас ведь нету виз.

— И не надо. Коридор. Транзитный коридор без всяких виз. Да там всего только две-три остановки. — Видно, он прочитал на моем лице беспокойство и стал успокаивать: — Каких-нибудь два часа езды.

Инга радовалась:

— Великолепно! На моем счету будет еще и ФРГ!

До отправления поезда оставались считанные минуты. Я уже ничего не мог изменить, хотя теперь не сомневался, что вся история с отменой поездки на автомашине была затеяна именно из-за этого коридора.

Забрать вещи, пока еще можно, и остаться? Но как, в таком случае, мы попадем в Инсбрук? Завтра с утра нас там будут искать Вальтер с Эллен.

Воспользоваться предложением Карла и укатить на его «фиате»?

Но, во-первых, мы все равно опоздаем… А во-вторых… Чего я могу таким образом избежать? Какой такой опасности? И кто знает, не опаснее ли оставаться в Зальцбурге, чем ехать? Ведь мне по-прежнему ничего не известно. Одни беспочвенные догадки, предположения.

Нет, надо ехать! Поезд австрийский, в момент проезда коридора считается территорией Австрии. Мне ровным счетом ничего не грозит. А если со мной ищут встречи, то такая возможность еще обязательно представится, и мне от нее все равно не уйти.

Да, ехать…

В последнюю минуту, расталкивая провожающих, которые уже потянулись к выходу, на перрон неукротимой ракетой ворвалась фрау Маргарет.

— Фу! Я уже думала, не успею! — Она энергично тряхнула мою руку, приподняла Ингу, бросившуюся ей на шею. — Эти датчане ползут как гусеницы. Вижу — горит мой график. И знаете, что я сделала? Привезла их сюда, смотреть наш замечательный вокзал. — Она громко захохотала, очень довольная своей выдумкой. — Дала им целых десять минут на самостоятельный осмотр газетных киосков. Бродят сейчас в недоумении по залам или отдыхают, вытянув ноги, на скамьях… Да, не было еще такого случая, чтобы я своих гостей не проводила — они прямо с ума посходили сегодня там, в магистрате! Елизавета Английская, помню, пригласила меня осмотреть свой личный самолет — такая любезность с ее стороны! Там очень даже мило.

— Мы вас тоже приглашаем осмотреть наше купе. — Инга незаметно толкнула меня локтем. — Да, отец?

— Ну разумеется… Вот только как бы нам не увезти фрау Маргарет прямиком в ФРГ.

И словно в подтверждение высказанного мною опасения, прозвучал свисток. Экспресс медленно, как бы нехотя, отшвартовался от перрона.

Мы прощались уже на ходу.

Захлопнулись створки пневматических дверей. Инга побежала в купе и долго махала в окно. Потом повернулась ко мне.

— Какие прекрасные люди! — Она подозрительно закашлялась, словно у нее запершило в горле. — Прямо не хочется расставаться!

Ого! А ведь Инга никогда не страдала избытком чувствительности.

— Мог бы быть полюбезнее с ними, отец, — упрекнула она. — Ты прямо одеревенел на прощанье.

Я промолчал.

— Что с тобой?

— Абсолютно ничего, дочка. — Не хватало еще посвящать ее в свои заботы! — Просто мысленно я уже в Инсбруке. Как там нас встретят, где поместят?

— С чего вдруг тебя это забеспокоило?

Она осуждающе хмыкнула и отвернулась.

Нет, мои мысли были не в Инсбруке — гораздо ближе. Я думал о предстоящих двух часах, в течение которых наш экспресс должен проходить по территории ФРГ.

Я не знал еще, с чем встречусь и что буду делать.

Но я твердо знал, чего не следует делать: ни в коем случае нельзя покидать вагона!..

• Предыдущая
• 38/69
• Следующая