Андрейка и лодырь Ромашка - Третьяков Юрий Федорович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/54
• Следующая

Андрейка же был свободен и, моментально оценив своим опытным разведческим глазом обстановку, не дал Кенгуре опомниться и произвел смелый прорыв с тесного двора на широкую улицу. А Кенгура остался стоять, разинув свой лягушиный рот… Оказавшись на просторе, Андрейка остановился, дожидаясь, что теперь будет делать Кенгура.

Военный карапуз, мстительно оглядываясь на Андрейку, повел Кенгуру к собачьему убежищу и сообщил:

— У него там собака! От тебя спрятана!

Кенгура глянул в проулок, потом на Андрейку и сказал:

— Та-ак!..

Он забегал возле проулка, заглядывая во все щели, как кот около мышеловки, где сидит мышь, которую он хочет достать, и приказал мальчишке:

— Подай мне вон тот кол!

А сам аккуратно сложил свой сверток на ящик и поддернул рукава. Андрейка вошел на несколько шагов во двор и попробовал подействовать на Кенгуриную совесть, которой у него сроду не водилось:

— Чего трогаешь? Когда она и так больная…

— Больная-я-а? — издевательски приговаривал Кенгура, беря у своего холуя-карапуза длинный кол. — Вот мы и поглядим, какая она тут больная… Сейчас мы… Сейчас она у нас будет… еще больней!..

Присев на корточки, он взял кол обеими руками, как пику, и сильно ткнул в проулок. Очевидно, он попал собаке куда-то в больное место, потому что она закричала не собачьим, а прямо-таки человеческим голосом.

Андрейка подскочил к Кенгуре, схватил его за плечи и дернул назад. Кенгура, неудобно сидевший на корточках, опрокинулся на спину, стукнувшись затылком об землю. Андрейка крепко притиснул его к земле, а он барахтался руками и ногами, как перевернутая черепаха, и вскрикивал испуганным голосом:

— Ты чо? Ты чо?

Военный шпион-карапуз метнулся к воротам и там пронзительно завопил:

— Сюда! Сюда!

Во двор ворвался Носарь со всеми своими подчиненными, и Андрейка снова попал в окружение…

— Ну и дела! Опять этот шапкинский тут буянит! — удивился Носарь. — Безобразничает в общественном месте и тюковских лупит!

— А он не трожь собаку! — закричал Андрейка. — Я дам безвинных собак калечить! Лучше я его самого покалечу прямо!

— А кто визжит? — спросил Носарь, озираясь и прислушиваясь.

— Да собака… — угрюмо объяснил Андрейка. — Моя собака… То есть она ничья, но немножко и моя…

Партизан подошел к проулку, заглянул и радостно воскликнул:

— Вот она где! А я думаю: куда она задевалась? Это наша собака, с Октябрьского проезда. Бобик!

Его оттеснил Китаец и заспорил:

— Чего болтаешь? Это Муха! Она на нашей улице гдей-то живет!

Наконец в убежище заглянул лично Носарь и всех опроверг:

— Ослы вы все! И даже хуже: ишаки! Какая же это Муха, когда это с нашей улицы Марсик? Я думал, что его убили собаколовы… А чего она какая-то такая?..

— Да этот ваш живодер… — Андрейка мотнул головой в сторону Кенгуры. — Колом ее сейчас!.. А еще раньше все ноги ей дрыном отбил…

Носарева компания примолкла, а длинный Жорка, недобро взглянув на Кенгуру, спросил:

— Это правда?

— Наглая ложь! — завизжал Кенгура. — Пусть докажет!

— Вон тот подтвердит. — Андрейка показал на военного карапуза, который озирался, как зверек, не понимая, что тут происходит… Потом чего-то сообразил и начал рассказывать, тараща глаза и махая руками:

— Правда, правда! Я знаю! Видел сам! Кенгура ка-ак ударил дрыном, а она ка-ак заплачет!.. А он за ней ка-ак побежит! А сейчас так начал туда ширять вон тем вон колом!

Кенгура хотел взять свой сверток, но сверху на него Носарь плюхнулся, аж в свертке что-то разорвалось и затрещало.

— Ну чего… — ныл Кенгура, пытаясь вытянуть из-под Носаря свое барахлишко. — Некогда мне тут возиться… На репетицию запаздываю!.. Что ж мне, на репетицию через вас опаздывать, что ли? Пусти!

— Подождешь, — сказал длинный Жорка.

— Да чего же ждать-то?.. На репетицию опоздать, да?.. А если у меня спектакль скоро?

— Ты зачем собаку бил? — допытывался длинный Жорка, не обращая внимания на его нытье. — Что она тебе сделала?

— А чего она… Бродячая… Их ветнадзор разрешает уничтожать… Они заразу разносят…

— Ты сам заразный! — закричал Андрейка, подскакивая к Кенгуре. — Я все время с ней вожусь — где она меня заразила? Покажи! И других тоже… Ты сам заразнее ее! Вон у тебя около носа какая-то зараза торчит!..

Кенгура молча пятился, трогая болячку под носом, а Андрейка расходился все больше:

— Раз ты заразу не любишь, то сейчас я тебя еще побольше заражу!

Он поднял с земли тряпку, выпачканную чем-то липким и противным — явно заразным, и хлопнул Кенгуру по щеке.

Носарь заржал, а за ним и все подчиненные. Кенгура, обтираясь рукавом, пытался спрятаться от Андрейки за их спинами, но они его не пускали и выталкивали вперед.

— Что же вы, ребята? — жалобно голосил Кенгура. — Как вы можете терпеть, чтобы чужие своих трогали!

— Ты теперь не наш! — сказал ему длинный Жорка и торжественно провозгласил: — С сегодняшней минуты ты объявляешься вне закона. Как мучитель живых существ!

Догадливый военный карапуз запрыгал около Кенгуры, радостно крича:

— Ага, попался! Ага, попался! Сейчас тебе влетит!

Длинный Жорка обратился к Андрейке:

— Он тебя бил?

— Да ну-у… — скромно пожал плечами Андрейка. — Я об себе не забочусь… Мне собаку жалко!..

— Хочешь вызвать его на поединок?

— Стукнуться… — пояснил Носарь.

Кенгура заныл еще жалобнее:

— Да зачем это нужно?.. К чему такая… щепетильность?.. Если у меня репетиция? Носарь, ну отдай же мой реквизит!.. Он не мой, а драмкружковский…

Зато Андрейка гордо ответил:

— Всегда и всюду!

— Нужно устроить поединок по всем правилам… — размышлял длинный Жорка. — Турнир, понимаете? Или, на худой конец, дуэль… Сперва выработаем церемонию такого рода…

Но Носарь запричитал еще жалобнее Кенгуры:

— А грибы! Да Жорка! Да что же это такое? Да оберут там все грибы, пока мы канителиться тут будем! На кой нам эти церемонии?

— Только сейчас прошли бабы с кошелками… большое число! — с надеждой подтвердил Кенгура.

Но зря он радовался.

— Пускай они пока временно тут подерутся, а то прямо некогда!.. — решил Носарь.

Кенгура понял, что ему не уйти, ослабел в коленках и сел на бочку.

— Артистом себя вообразил! — насмехался над ним Китаец. — Тебе в собаколовы нужно идти…

Длинный Жорка, любивший, чтоб все делалось торжественно и по правилам, оглядел двор и согласился:

— Ладно! Можно так устроить: кулачный бой на Москва-реке, как у купца Калашникова! Знаешь про него? — спросил он у Андрейки.

— А как же! — ответил Андрейка. Он и сам себя считал немного похожим отчасти на купца Калашникова, отчасти — на Кирибеевича.

И пока длинный Жорка с Китайцем палками очерчивали круг на земле, а Партизан и Барсук выбрасывали оттуда щепочки и камушки, он, выпятив свою богатырскую грудь, начал тяжело похаживать и расправлять мощные плечищи, жалея, что нет у него таких, как у купца Степана Парамоновича, особых боевых рукавиц, которые тот перед боем натягивал. Да и враг мало походил на красивого и удалого опричника Кирибеевича, а больше всего был похож на перепуганного кенгуру: вот-вот ускачет громадными прыжками.

Когда круг был готов, Андрейка подбоченился, вышел на середину, а Кенгура, неумело выставив впереди себя кулаки, встал на самом краю.

— Чует мое сердце, — убивался Носарь, — оборвут там все грибы, останутся нам одни стопки! Начинайте, что ль, а то прямо некогда!..

Кенгура не трогался с места… Тогда Андрейка подошел, размахнулся и ударил его, как доблестный купец Калашников, «прямо в грудь со всего плеча». Кенгура сразу скрючился и заорал:

— Ой, против сердца! Ой, сердце останавливается…

Не разгибаясь, он побрел к ящику, где лежал его ерундовый реквизит, вдруг схватил сверток и побежал в ворота.

— Лови! Лови! — закричал военный карапуз.

— Догони! — разрешил Андрейке длинный Жорка, огорченный краткостью боя.

• Предыдущая
• 10/54
• Следующая