Императоры иллюзий - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/56
• Следующая

– Кто ты и чей? – На третьей фразе алкарис мог позволить себе любопытство.

– Я Кей Альтос, человек без родины.

Ищущий Истину молчал с полминуты, пока в его памяти раскручивались полотнища образов. Мышление алкарисов было своеобразно, и только зрительная память позволяла им надежно хранить информацию.

– Ты был на Хааране, – произнес он наконец.

– Да. – Красноречие, казалось, покинуло человека.

– Ты был добровольцем в частях ополчения, которые подавили восстание против Империи Людей. Ты прославился. Военные дали тебе прозвище «Корь».

– Я восхищен памятью Особого посланника, – тихо сказал Кей. – Тридцать пять лет – немалый срок… для вас. Но я не люблю это имя.

– Корь — это человеческая болезнь?

– Да.

– Оригинально, – заключил алкарис. – Ладно. Теперь я вижу тебя, а ты знал меня и так. Хорошо. Куда ведет тебя путь?

– Я хочу долгой беседы, Ищущий Истину.

– О чем, Кей?

– О Вселенной и Боге.

Кей Дач вернулся в свой корабль через полчаса. Истребитель алкарисов отстыковался прежде, чем он успел дойти до рубки, – эта раса не терпела несвободы. Однако, отдалившись на десяток километров, истребитель застыл – хрупкая игрушка космоса, свободная от законов инерции, незыблемых для людей.

Рубка корабля оказалась небольшой, почти как на гиперкатере, четыре года назад погибшем на орбите планеты Грааль. Здесь тоже было лишь два пилотажных кресла, одно из которых ждало Кея.

– А ты боялся, – не поворачиваясь, сказал темноволосый юноша за боевым пультом. – Они ждут нас?

– Да. – Кей опустился в свое кресло, пристегнул ремни. Никакие гравикомпенсаторы не могли дать человеческим кораблям той плавности полета, которую имели алкарисы. – Посланник предоставил нам час на прокладку курса к Тэ-Ка 84.

Томми Кертис коснулся сенсоров пульта. Нахмурился, читая строки с дисплея.

– Кислородный мир? А почему ничейный?

– Поймешь. – Дач вынул из сервисного блока чашку с дымящимся кофе. Посмотрел на Томми с легкой иронией. – Не самое приятное место, но выбора нет. Алкарисы никогда не пойдут на серьезные переговоры в космосе при таком неравенстве сил. А любой освоенный мир, какой бы расе он ни принадлежал, даст моральное преимущество той или иной стороне.

– Ага. – Томми дочитал справку, проползающую по экрану в ритме движения его глаз, с легкой растерянностью перевел взгляд на Кея. – Поможешь проложить курс?

– Работай…

Конечно, доверять выбор гипермаршрута юноше, почти подростку, – не самый правильный поступок. Существуют миллионы путей, которые приведут их к Тэ-Ка 84, и лишь один или два, которые уведут в ничто. Причем определить их – логически – не сможет ни самый опытный пилот, ни мощный корабельный компьютер. Остается полагаться на Ее Величество Теорию Вероятности… и шестое чувство. Однако остальные пути, безопасные и правильные, различаются по энергоемкости и тому уровню износа, который они оставят в реаджекс-приводе. Два совершенно одинаковых корабля прослужат разным пилотам абсолютно несопоставимый срок, и все потому, что кто-то способен понять логику гиперпереходов, а кто-то – нет.

Но парню полезно взрослеть побыстрее. Дач смотрел на то, как Томми работает с компьютером. По экрану, незаметно раздвинувшемуся до метровой диагонали, бежали курс-пакеты – длинные столбцы цифр, несущие в себе траекторную информацию. При желании каждый столбец можно было расшифровать до полного экрана чисел или превратить в текст на стандарте. Но Томми пытался работать по первичному файлу, и довольно успешно.

Хорошая наследственность, так, Кертис Ван Кертис?

Кея немного забавляло, что, становясь юношей, Томми абсолютно перестал походить на хозяина «аТана». Словно все черты взрослого Кертиса, которые были в мальчике, смылись на время быстрым ростом и той странной жизнью, которую им пришлось вести. Интересно, как сейчас выглядит Артур? И похожи ли они друг на друга?

Искренне надеясь, что его маленькому клиенту не приходилось больше умирать, Дач предпочитал вспоминать его прежним.

На лбу Томми дрожала капелька пота. Он морщился, временами останавливая перебор курсов и вглядываясь в ту или иную последовательность чисел. Юный герой эпохи Смутной Войны, хоть сейчас снимай в детском сериале «Щит небес». Красивый, обаятельный и с той неуловимой породой, что так неотразимо привлекает женщин и вызывает невнятное раздражение мужчин. Последний год, заводя короткие интрижки в портовых городах, Дач ловил своих подруг на достаточно откровенных взглядах в сторону парня. Однажды он даже высказался при Томми по этому поводу. Тот смущенно предложил сделать пластическую операцию. А через несколько минут ехидно уточнил, кому именно.

Быстро же он преодолел страх перед Кеем. Наверное, потому, что при первом знакомстве убил его…

– Курс, – коротко сказал Томми, откидываясь в кресле. Дач вывел информацию на свой экран.

Да, действительно, курс. Не тот недостижимый идеал (время достижения – ноль, износ двигателя – ноль), о котором на каждой планете сложен десяток однотипных баек. Но более чем приличный, достойный самого опытного пилота показатель. Случайность, конечно, но достойная похвалы.

– Пойдет, хотя бывают решения и получше, – прокомментировал Дач. Потом связался с алкарисами и коротко сообщил, что они готовы к прыжку. Гиперсеть-генератор, которым они выдернули истребитель алкарисов в реальный космос, был давно отключен, и чужие исчезли из пространства почти мгновенно. С расчетом курса у них никогда не было особых проблем.

– Искать дальше? – искоса поглядывая на Кея, спросил Томми.

– Стартуй.

Во всполохах вторичного излучения корабль провалился в гиперпространство. И случайная точка в межзвездном вакууме, с момента Большого Взрыва не знавшая тел крупнее молекулы водорода, вновь опустела.

Еще на одну вечность. Для пустоты времени не существует.

Рашель и Гафур целовались в кабине флаера. Достаточно долго, чтобы юноше наскучил этот неизменный элемент программы. Увы, трехлетняя дружба дала ему понять, что на большее рассчитывать не приходится. Девушка высвободилась из его рук так ловко, что пытаться удерживать ее он даже не стал.

– Спасибо, что подбросил. – Рашель откинула полупрозрачный обтекатель кабины, спрыгнула на траву. Был вечер, неизменно тихий таурийский вечер, лишь на горизонте сгущались сизые тучи обещанного ночного дождя. Слишком плотные, правда. Гафур молча смотрел на девушку.

Рашель отступила на шаг, сорвала с одного из деревьев, окружавших флаерную полянку, нежно-розовый, мягкий, как масло, плод. Отличный в этом году урожай, такой большой, что вызовет падение цен и миллионные убытки… Ей пришлось подпрыгнуть, дерево было уже порядком ободрано, и юбка из серебряной парчи плеснула по ногам.

– Держи. – Она бросила плод Гафуру. Стандартный жест таурийского гостеприимства. Юноша поймал фрукт, ухитрившись не раздавить его при этом. – В школе увидимся.

– Пока, – хмуро сказал Гафур. Задвинул колпак и начал подъем, одновременно откидывая второе кресло. Встроенный холодильник под креслом был почти полон, некоторые плоды уже начали подгнивать. Он клятвенно пообещал себе утром вытряхнуть фрукты на помойку. Потом проглядел на автоответчике список звонков.

Приглашение на вечеринку «с пивом, родителями в отъезде и комнатами для желающих» показалось юноше вполне отвечающим моменту. Описав круг над домом Рашель – та помахала ему рукой с веранды, – он включил автопилот.

– Веселых развлечений, – сказала девушка, глядя на растворяющийся в небе флаер. Гафур был хорошим другом, очень славным парнем из именитой семьи. Но что она могла поделать, если абсолютно его не любила? Не морочить голову – тогда скучно будет жить…

И в конце концов, она ведь однажды честно ответила на его вопрос, что надо сделать, чтобы ей понравиться.

Убить булрати голыми руками, потрепать ее по щеке и исчезнуть навсегда. Но не забыть обещанный мимоходом подарок.

• Предыдущая
• 2/56
• Следующая