Пуля для полпреда - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/64
• Следующая

– А вы ему кто, адвокат?

– Родственник. Я просто поговорить хотел...

– Встречался я с Яковлевым, приходилось по службе, но на брудершафт не пил, так что ничем помочь не могу.

– Да не обижайтесь вы на собаку, скотина, что с нее возьмешь...

– Я не обижаюсь, но разговаривать мне с посторонними не положено, понятно? – Омоновец наконец решился встать и, косясь на Артуза, бочком-бочком начал потихоньку отступать.

– Всего пару вопросов, пожалуйста, – почти взмолился Николай Иванович и, видя, что охранник его и слушать не желает, едва заметно взмахнул рукой. Артуз тут же среагировал, преградив омоновцу путь к отступлению.

– Две минуты, – выдохнул тот, – а потом вы уберетесь, и, если еще раз появитесь, я эту скотину пристрелю, ясно?

Надо бы познакомиться по-людски, подосадовал Яковлев, только времени на это нет.

– Вы сейчас без автомата, – кивнул он на пистолет в кобуре на боку охранника, – а обычно с автоматом дежурите?

– Когда как. Дальше?

– Можете вспомнить, шестого мая во сколько у Игоря была смена?

– Не могу, я в мае в отпуске был.

– Сколько вам здесь платят?

– Коммерческая тайна.

– Ну хотя бы порядок?

– Пятьдесят баксов плюс-минус тридцать.

– Если человек увольняется не по собственному желанию, а по приказу, ему принято выдавать какую-то денежную компенсацию?

– Не знаю, не пробовал.

Конечно, он просто издевался, Николай Иванович это понимал, но ничего исправить уже не мог. Показав охраннику портрет капитана, он задал последний вопрос:

– Это кто-то из ваших коллег, знаете этого человека?

– Впервые вижу.

Может, и правда впервые, смирился Яковлев. Пожалуй, он уловил бы в глазах омоновца, в лицевых мускулах момент узнавания, пусть на доли секунды, но это всегда проявляется. В этот раз не было ничего. Коротко поблагодарив, он свистнул Артуза.

– У вас еще тридцать пять секунд, – ухмыльнулся охранник.

– Может, я на полминуты загляну еще раз, – пообещал Николай Иванович.

Он вышел на дорогу, собираясь тормознуть попутку. И первый же заляпанный грязью до самой крыши самосвал, как по волшебству, остановился. Правда, как оказалось, никакого волшебства в этом не было, а был за рулем шурин Игоря Ключевский.

– Эй, родственничек! – Он гостеприимно распахнул дверцу. – Садись, подвезу.

– Ты откуда тут? – удивился Яковлев.

– Цемент возил на стройку. – Виктор махнул рукой куда-то в сторону дачного поселка. – Только пусть зверь ближе к двери сидит, собак терпеть не могу еще с детства. Мелкого меня один раз дворняга за ногу цапнула, с тех пор боюсь этих тварюг ужас как. Едем в город, к Маришке?

– Можно просто в город, там я уже сам доберусь.

– Да ладно, я теперь, считай, безработный, могу и покатать, а одолжишь на пузырь – и с ветерком прокачу.

– Почему безработный, – спросил, усаживаясь, Николай Иванович, – надоело?

– Где там! Уволили, гады. Без выходного пособия. Еще и убытки с меня через суд взыскать собираются, вообще охренели, козлы! Ну подумаешь, ну опоздал на пару дней, с кем не случается. А они мне: у нас строители простаивают, мы, чтоб тебя по Москве искать, сыщиков нанимали, бабки потеряли, время потеряли – короче, типа я один виноват, что у них там нерасклад какой-то. Придется вот «КамАЗ» продавать...

– Поехали, Виктор, – попросил Яковлев, все это время они так и стояли на месте, Ключевский только давил на газ, то ли психуя, то ли готовясь к рекордному стартовому рывку.

– Ничего! – Он наконец переключил скорость и на удивление медленно покатил вперед. – У меня против них тоже карта козырная имеется. Я Леве скажу, чтоб концерт у них в кабаке отменил, пусть побесятся, они от Левы знаешь как поезжают! – И довольно низким басом вдруг затянул:

– Собакина песня?

– Ага, Левы. Мы с ним теперь братья кровные, во! – Ключевский продемонстрировал свежий шрам на ладони. – Мы с тобой одной крови – ты и я! Только гораздо круче, чем у Маугли.

Впереди справа Николай Иванович заметил белый «опель», очевидно не вписавшийся в поворот и медленно увязающий задними колесами в болоте, рядом суетился водитель, еще какая-то «хонда» остановилась.

– Может, поможем человеку, выдернем? – предложил он Виктору.

Тот присмотрелся к происходившему и только поддал газу, расплывшись в довольной ухмылке:

– Пусть ему негры помогают, козлу вонючему! – и, видя, что Николай Иванович не понимает, в чем дело, пояснил: – А это как раз мой босс, который меня час назад на хрен послал. В суд он меня потащит, щас! Только штаны подтяну! – И снова запел дурным голосом:

– А что они там строят? – справился Яковлев – просто для поддержания разговора.

– Да могильник какой-то срочно латают, сразу за Буграми. Одно никак не пойму, почему бандиты?

– Какие бандиты?

– Натуральные. Вот и этот козел на «опеле» бандит, а дядюшка его вообще главный бандит в Златогорске – Сом, слышал небось?

– А что за могильник? – Николаю Ивановичу вдруг показалось, что, может, во всем этом что-то есть: бандиты, элитный поселок, срочное залатывание какого-то могильника – и все это в непосредственной близости от места гибели Вершинина. – В мае они его уже латали?

– Черт его знает, латали или нет, – только пожал плечами Ключевский, – я тут в мае еще не работал, а могильник какой-то серьезный, то ли радиация, то ли химические отходы, но в спецкостюмах они там конкретно рассекают.

В одиннадцать позвонил Меркулов и сообщил, что жалобы Соловьева рассматриваются в таких высоких сферах, куда даже он доступа не имеет, а значит, не способен оказать на исход борьбы никакого влияния. Чем это закончится, пока непонятно, но по крайней мере до вечера по местному времени Турецкого никто с дела не снимет.

Что ж, за оставшееся время можно было успеть еще кое-что выяснить. Во-первых, Турецкий собирался с пристрастием допросить Рыжова. Рыжов определенно работает на Лещинского, именно шестого мая Рыжов попал в какие-то неприятности со взрывчаткой, именно шестого мая Рыжов занимал у Ксении деньги. Не потому ли, что Замкова арестовали и взрывчатка попала к омоновцам? Да и определение «буржуй» в принципе очень подходило к экс-супругу Лемеховой. Но где искать этого жиголо, «важняк» не представлял, утром, еще до звонка Меркулова, он пытался выловить его по адресу, который назвала Ксения, но там его не было, и мобильный он, видимо, отключил, а для объявления Рыжова в розыск не было все-таки достаточных оснований. Во всяком случае, объяснять местному начальству: есть, мол, сведения из надежного источника, что Рыжов имеет отношение к майскому взрыву, – было совершенно бесполезно, уж если его не смогли задержать за совершенно конкретный инцидент со стрельбой в центре города, то в данном случае вообще рассчитывать было не на что, кроме разве что обострения скандала с Соловьевым.

Поэтому оставалось во-вторых. Во-вторых, Турецкий хотел побывать в дачном поселке, где халтурил Игорь Яковлев, ибо с этой халтурой тоже было много непонятного.

Дачный поселок назывался Зеленые Холмы, но в народе его именовали Бугры (без указания цвета), ибо дачи в нем имели только знаменитости, областные и городские большие начальники, в том числе Бутыгин и Шангин. Располагался он действительно на холмах в весьма живописном месте: вокруг старый сосновый лес, километрах в пятнадцати водохранилище, прямо в поселке чистенькое озерцо с кувшинками, хотя, конечно, здешние дачники ни на водохранилище купаться не ездили, ни озерцо не жаловали – почти при каждой усадьбе свой бассейн, кое у кого даже крытый. Домов было всего десятка три, каждый за персональным забором, но вокруг поселка тянулась еще двойная линия проволочной сетки метра три высотой, а на въезде расположился натуральный блокпост с омоновцами.

• Предыдущая
• 41/64
• Следующая