Пуля для полпреда - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 23
- Предыдущая
- 23/64
- Следующая
Все имеющиеся официальные данные о Лемеховой Турецкий уже собрал. Разведена, в связях, порочащих ее, не замечена, работала на медеплавильном комбинате, в обладминистрации, занималась малым бизнесом, была консультантом в региональной торговой палате – специализировалась на сделках по экспорту меди, считалась крупнейшим специалистом, не является чьим-либо протеже, всего добилась собственным трудом и собственной наглостью. И внешностью, естественно, тоже.
Отыскав в справочнике телефон, Турецкий позвонил в «Медею». Как ни странно, Лемехова его помнила и была рада звонку. «Важняк» попросил о встрече и был тут же приглашен на 17.00 в офис. У Лемеховой, оказывается, на 18.30 была назначена другая встреча, и ей нужно было как-то убить полтора часа. Турецкий на такую откровенность не обиделся – почему бы и не развлечь скучающую даму умным разговором, глядишь, еще и польза следствию выйдет.
В десяти шагах впереди Турецкого коридор рассекал крупный и очень важный, если судить по обхвату живота, господин лет 25–40, точнее не скажешь. В руке он держал вместительную, но, видимо, практически пустую папку крокодиловой кожи с золотыми, до анекдотичности массивными уголками и пузатым золотым вензелем, пародирующим средневековый аристократический герб. По тому, с каким достоинством он протискивался в дверь «Медеи», Турецкий понял, что опоздал. Такой дядя не станет подниматься на второй этаж, чтобы поговорить с замами или помощниками, он и на первом не видит их в упор.
Лемехова прохаживалась по холлу, прижав к уху мобильный телефон, изредка поддакивая собеседнику, дверь ее кабинета была открыта, миниатюрная девушка стремительно заканчивала натирать там паркет. Господину с папкой Лемехова кивнула, чтобы он проходил в кабинет, одновременно приветливо улыбнулась выглянувшему из-за его плеча Турецкому и, не прерывая разговора, поманила рукой кого-то из соседней комнаты:
– Антон! Распорядись, пожалуйста, чтобы Александр Борисович не скучал.
Антон оказался молодым человеком в строгом костюме только что не от Кардена лично, с тщательно уложенными жидкими волосами и лицом призера всероссийского конкурса прощелыг. Он проводил Турецкого в комнату для гостей, следом за ними впорхнула совсем юная и совсем некрасивая секретарша. Молодой человек сделал несколько стремительных, непонятных Турецкому жестов со скоростью фокусника или брокера и тут же покинул их. Но девушка, очевидно, все поняла, она перекатила журнальный столик от дивана к креслу, убрала с него газеты и термос, заменив их журналами, кофеваркой и подносом с сахарницей, после чего тоже удалилась, оставив Турецкого развлекаться в одиночестве.
От нечего делать он принялся осматривать комнату. Интерьер хранил черты эпохи первоначального накопления капитала и показался ему несколько эклектичным: над столом-тумбой красного дерева с антикварной серебряной пепельницей, к примеру, помещалась политическая карта мира, разукрашенная в лучших советских традициях названиями деловых партнеров комбината и стрелками, тянущимися от Златогорска по всем направлениям. Паутина целиком охватывала земной шар. Эклектика, пожалуй, неизбежна, решил Турецкий, которого сперва покоробило от некоторой напыщенности и несуразности обстановки, люди здесь бывают разные. Эпоха закончилась, но люди-то никуда не делись. А «наши люди» «наших буржуев» недолюбливают, и, пока им не продемонстрируешь что-нибудь милое их сердцу для размягчения, разговор не склеится. Он перелистал американский автомобильный каталог и «Business Week», прислушиваясь к разговорам в холле: сотрудники расходились. Потом ему под руку попался рекламный проспект «Медеи», содержавший всякие любопытные факты. Турецкий узнал, что медь, оказывается, начали выплавлять в Европе четыре, а на Древнем Востоке – шесть тысяч лет назад. Что она встречается в природе не только в виде руды, но и в самородном состоянии и самый крупный из найденных самородков весил четыреста двадцать тонн. Что несколько раньше Медного всадника – в 290 году до нашей эры тридцатидвухметровая бронзовая статуя греческого бога солнца Гелиоса была установлена на самом восточном острове Эгейского моря – Родосе, у входа в порт (тот самый Колосс, одно из чудес света). А в Японии в храме Тайдзи находится отлитая в 749 году четырехсоттонная статуя Будды. А русское слово «медь» происходит от древнеславянского «смида», обозначавшего металл вообще. А в музее Нижнего Тагила хранится огромный раскладной медный стол с надписью: «Сия первая в России медь отыскана в Сибири... Никитою Демидовичем Демидовым по грамотам великого Государя Императора Петра Первого в 1702 и 1706, и 1709 годах, а из сей первовыплавленной меди сделан оный стол 1715 году».
Пока Турецкий просвещался, ходьба в холле постепенно прекратилась. Ему страшно захотелось убедиться, действительно ли, кроме него, Лемеховой и ее слишком делового посетителя, в офисе никого не осталось, но совершить вылазку он не успел: в дверях появилась Лемехова.
– Извините, Александр Борисович, что заставила вас ждать, и спасибо, что приехали. Я сама страшно не люблю ждать. И заняться вроде нечем, и отлучиться нельзя, как на рыбалке, я этого вынести не могу.
– А я не могу представить, как вы ловите рыбу, – честно признался Турецкий.
– Зря. У меня неплохо получалось. Правда, всего один раз. Бутыгин как-то попросил показать швейцарцам неповторимый сибирский колорит. Хотите швейцарского кофе?
– Не откажусь.
– Тогда пойдемте в мой кабинет.
В офисе действительно никого, кроме них, не было.
Кабинет Лемеховой выглядел несравненно более стильно, чем комната для гостей. Для полного соответствия обстановке рабочего места какого-нибудь магната с Уолл-стрит или из лондонского Сити не хватало только стеклянного шкафчика с клюшками для гольфа и столь любимого американскими сочинителями детективов «шикарного персидского ковра, в котором ноги утопают как в траве на цветущем майском лугу». Она усадила его на свой стул во главе стола для совещаний в форме буквы «т» – за начальственную шляпку, а себе подвинула глубокое кресло. Пока кофе перемалывался и заваривался, она попыталась рассказать ему пару баек про Швейцарию, но Турецкий взял инициативу в свои руки. Какое бы удовольствие ни доставляло ее слушать, все-таки он пришел сюда, во-первых, по делу и, только во-вторых, поболтать с «дамой приятной во всех отношениях». Кроме того, в отличие от среднестатистического старшего следователя по особо важным делам и от самой Лемеховой, он как раз в Швейцарии бывал.
– Мне нужна ваша консультация, Ксения Александровна, – выдохнул Турецкий, как только возникла пауза.
– Вопрос связан с медью?
– В самом широком смысле. В прошлый раз разговор у нас не получился: вы меня очаровали и спутали все мои мысли.
Она понимающе улыбнулась:
– Но теперь вы овладели собой?
– Не вполне. Но долг обязывает. Итак, Ксения Александровна, мне хочется получить от вас справку по медным персоналиям и их интересам. Покойный полпред Вершинин – Бутыгин – Соловьев – Шангин – прошлогодний конфликт на медеплавильном комбинате, может, я еще кого-то или что-то упустил.
– О, Александр Борисович, вы очертили очень широкий круг. Почему вы полагаете, что я могу вам рассказать что-то интересное об этих людях?
– Потому что с вами мне разговаривать приятнее, чем с другими в этом городе. – Она посмотрела на него охлаждающе, и Турецкий моментально себя одернул: – Шутка! Потому что каждый видит ситуацию под своим углом. Ваша оценка представляет для меня интерес.
– Вас интересует, как моя скромная персона смогла всех устроить и как удалось прекратить большую драку?
– Именно.
– Что вам сказать, это не только, извините, понты, но и тонкая дипломатия. Но теперь все вошло в спокойное русло. Рутина. Камень преткновения был, как я вам уже объясняла, в, казалось бы, простой вещи: контроле за движением готовой продукции по территории комбината. От склада до ворот. Знаете, кто в стране главный?
– В нашей?
– В любой. Тот, у кого ключи от тюрьмы. А на заводе – тот, у кого ключи от склада. А они оказались у представителей трех разных группировок, и ни одна не могла взять верх в течение долгого времени. Значительно более продолжительного, чем такое производство может катиться по инерции. Тогда Вершинин предложил назначить частного «тюремщика». Ни один грамм меди не выезжает сегодня за ворота без моего ведома. Я не ворую, даже если бы захотела, не смогла: все заинтересованные стороны контролируют каждый мой шаг. Поэтому мне они доверяют, а друг другу – нет, хотя и не воюют, как год назад. Знаете, что здесь было?! В заводоуправлении засел ОМОН, а здание взяли в осаду судебные приставы, и у тех и у других на руках судебные решения...
- Предыдущая
- 23/64
- Следующая
