Спасти посольство - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 49

— Я очень ценю Хекматияра, да продлит Аллах его дни. Но знает ли твой уважаемый командир, что шурави возвращаются в Кабул?

Джабир молча смотрел на хозяина скромной армейской палатки, который держался в ней как всемогущий шах в беломраморном, отделанном золотом дворце. Он не знал, что сказать, ибо такого вопроса не ждал и никаких указаний насчет ответа на него не получил. Поэтому счел за лучшее сделать удивленные глаза и переспросить:

— Шурави возвращаются?

— А ты не знал? — Омар подошел ближе и заглянул Джабиру в глаза. От этого взгляда тому стало не по себе.

— Н-н-нет…

— Странно! Всем известно, что уважаемый Хекматияр узнал об этом одним из первых. Почему же нам он сообщил лишь об отъезде русских дипломатов и о возможности богатой добычи? Ты помнишь, как хадовцы расправлялись со всеми, кто выступал против шурави? А ведь теперь те времена вернутся…

— Не знаю. Возможно, Хекматияр просто забыл мне сказать, — Джабир отвернулся, чтобы ледяной взгляд Омара не заморозил все у него внутри и не вселил в душу страх, который обязательно погубит лжеца.

Омар похлопал его по плечу.

— Либо ты врешь, либо тот, кто тебя послал, решил скрыть от меня такую важную новость. В любом случае правоверные, ведущие джихад с неверными, так поступать не должны… Что скажешь, брат? — от последнего слова повеяло холодом и издевкой.

— Мне нечего сказать, — тихо произнес Джабир.

— Это разумно. Я бы не позавидовал тому, кто станет врать мне в глаза, — усмехнулся Омар. — Ступай, тебя накормят пловом, а через час я скажу, какое решение принято…

На негнущихся ногах Джабир вышел из палатки. Только что он был голоден, но сейчас аппетит пропал. Возможно, через час Омар прикажет распороть его набитый пловом живот.

Едва неискренний гость ушел, как в палатку вошли ближайшие советники полевого командира. По правую руку от Омара сел его заместитель Камран, скрытный и осторожный человек, которому командир доверял безоговорочно, так как они выросли в одном пуштунском селе и считались почти братьями. Напротив них опустились на ковер командиры боевых подразделений Мунзир и Вакиль — храбрые, чрезвычайно надёжные и исполнительные.

— Хекматияр предлагает нам уничтожить русское посольство, — объявил Омар. — Но он забыл предупредить, что русские вот-вот снова введут войска. Надо решить, что делать.

— Если русские возвращаются, то зачем нам с ними ссориться? — проявил обычную осторожность Камран. — Хекматияр вечно впутывается в неприятности… И нас хочет впутать…

— У нас у всех есть счёты с шурави, — сказал Мунзир, поглаживая окладистую бороду. — И если бы они просто убегали, я бы первый поддал им под зад. Но если завтра они придут опять, то лучше их не трогать.

Вакиль и Камран согласно кивнули.

— Хекматияр не думает о завтрашнем дне, — сказал Вакиль. — Он подобен человеку, который, завтракая, не знает, где будет обедать!

Вакиль многозначительно поднял указательный палец.

— У него плохая репутация, и первое, что сделают шурави, когда вернутся, — поймают его и расстреляют. У меня нет желания в этот момент стоять рядом с ним.

Все закивали, а Мунзир сказал:

— Это правда! Никто из нас не хочет этого!

Вдруг Камран щёлкнул пальцами, резко выпрямил сутулую спину и поднял голову.

— А может, Хекматияр не такой глупец? Может, он очень хитер и всё продумал? — размышлял он вслух. — Отсиживается в горах, за всем наблюдает, в город не лезет, людей бережет.

— В город не лезет потому, что его Масуд не пускает, — заметил Мунзир. — Может, он и бережет своих воинов, но только не наших.

— Да, но он не лезет в драку с Масудом! Сидит в горах и ждёт, пока Масуд смягчится к нему. И с посольством хочет расправиться нашими руками. А это не так просто — шурави своих не бросят, так что, сколько наших голов поляжет, одному Аллаху известно! И чем слабее мы станем, тем лучше будет Хекматияру!

Все внимательно слушали, кивая.

— Вот Шах Масуд умен и расчетлив, — сказал Мунзир. — Он может ладить со всеми, и Аллах дарует ему успех. Не зря у него прозвище Масуд — счастливчик. И он дружит с шурави…

— Думаю, нам разумнее не влезать в это дело, — подытожил Камран.

— Так и решим! — сказал Омар. — И давайте их задержим, как гостей, по законам гостеприимства. Пусть сидят у нас за столом как можно дольше. Возможно, шурави успеют уйти. Для нас так будет лучше.

— Ты мудро решил, Омар, — одобрил Камран. Остальные советники с ним полностью согласились.

— Тогда все свободны, — махнул рукой Омар. — Накройте столы. И позовите ко мне посланца Хекматияра.

Джабир вошел со смиренной миной. Он поднял глаза на Омара и сразу же понял, что атаковать русских ему придется одному.

— Я не стану нападать на посольство, — твердо произнес хозяин брезентового дворца. — Эта операция не принесет мне славы, но сделает русских нашими злейшими врагами.

Омар выдержал паузу и дружелюбно улыбнулся.

— Однако чтобы у вас не осталось плохих мыслей, чтобы вы не думали, что я не уважаю вас и вашего командира, сейчас мы угостим вас на славу и закрепим нашу давнюю дружбу. Мои люди уже режут барашка.

— Спасибо, Омар, но мы уже перекусили, — Джабир слегка поклонился. — Нам пора в путь.

— Что ты, друг! Я должен выполнить законы гостеприимства! Только после того, как я выполню долг хозяина, вы сможете покинуть мой лагерь.

Джабир развел руками. Лучше потерять несколько часов за добрым столом, чем получить пулю за неуважение к хозяину. Несмотря на свою осторожность, Омар был принципиален в вопросах чести.

— Спасибо, уважаемый Омар! Я и мои люди с удовольствием разделят трапезу с тобой и твоими людьми!

Десантные генералы, как правило, отличаются от своих коллег из других родов войск. Обычно они поддерживают себя в форме, прыгают с парашютом, пока позволяют возраст и здоровье, а потому не жиреют и не обзаводятся свисающими до колен животами. Комдив Коваленко был высок, подтянут, широкоплеч, с резкими чертами мужественного волевого лица. И прыгал он наравне с молодыми офицерами и солдатами.

Правда, возраст и боевые операции давали о себе знать. Он закинул в рот две таблетки и прямо из бутылки запил их «Боржоми». Поморщился и откинулся на спинку удобного кресла, в котором во время совещаний с командным составом легко можно было поворачиваться то к одному, то к другому выступавшему офицеру. Последнее время давление почти каждый день подскакивало, и он дал слово подполковнику медицинской службы Зимину, что в понедельник ляжет на обследование. Но до понедельника еще два дня, а сегодня, в пятницу, он может позволить себе уйти домой на часик раньше и отлежаться: все необходимые распоряжения отданы, все вопросы, требующие генеральского внимания, разрешены. Во всяком случае, он так думал.

И, судя по всему, ошибался: пронзительно позвонил аппарат прямой связи с командующим ВДВ. Что это? Какая проблема вдруг возникла на уровне главного командования? Жалоба? Внеочередная проверка? Или «кадровое решение», а проще говоря, пинок под зад и увольнение на пенсию, завернутое в красивую обертку из приятных слов?

Мысли промелькнули мгновенно, одновременно он поднялся, по привычке одернул китель и снял трубку:

— Здравия желаю, товарищ командующий! Командир дивизии генерал-майор Коваленко у аппарата… — Некоторое время он стоял молча, сведя брови и крепко прижимая трубку к уху. — Так точно, товарищ командующий! Я понял, товарищ командующий! Только один: где загружаться? Ясно, товарищ командующий! Есть!

По-прежнему стоя, комдив нажал клавишу селектора:

— Ветрова, Макарова, Подберезкина, Симакова, Пирожкова — ко мне! И еще этого, как его, командира разведроты… Матвеева тоже!.. Быстро!

Только теперь он опустился в кресло. В висках ощутимо пульсировали лишние миллиметры ртутного столба. Их было тридцать — сорок, не меньше.