Наполеон - Иванов Андрей Юрьевич - Страница 31
- Предыдущая
- 31/81
- Следующая
Наполеон надеялся на быстрое умиротворение Пиренейского полуострова. Повстанческие армии не могли на равных сражаться с французами. 17 июля император узнал о победе маршала Бессьера над лучшими испанскими войсками и объявил, что задача решена. Он еще не отказался от восточных проектов. В тот же день императорский библиотекарь Барбье получил инструкцию: вместе с одним из лучших географов составить записки о походах на Евфрат и против парфян, начиная с похода Красса до седьмого столетия, включая походы Антония, Трояна, Юлия и т.д.
Император считал, что нужна еще одна победа, которая уничтожит последние войска испанцев и позволит ему заняться отложенными делами. Он возлагал большие надежды на генерала Дюпона, одного из кандидатов на звание маршала, прославившегося своими подвигами во многих кампаниях. В июле Наполеон присвоил ему графский титул. Император очень ждал известий из Андалузии, где оперировал Дюпон.
Наполеон возвращался из Байонны в Париж и остановился в Бордо. По пути он осматривал юго-западные департаменты Франции. 2 августа он получил известие, которое уничтожило надежды на скорый успех в Испании и изменило все его планы. Это был удар страшной силы — капитуляция генерала Дюпона в Байлене.
Лучшие солдаты Наполеона удерживались им в Германии, Дюпон имел новобранцев. Он попал в окружение и исчерпал ресурсы борьбы. Генерал увидел выход в подписании соглашения о сдаче при гарантиях репатриации. Он сдал своих воинов, оружие, знамена и повозки с награбленным добром. Дюпон и старшие офицеры были отпущены, однако испанская хунта не признала условий капитуляции и отказалась освободить солдат.
Среди отпущенных офицеров был Морис де Таше — дальний родственник императрицы Жозефины. В своем дневнике, позднее изданном, он ни в чем не винил Дюпона. Ответственность за катастрофу должен был нести Наполеон, пославший не нюхавших пороха юнцов воевать с испанским народом.
Император подверг Дюпона максимально возможному унижению и жестоким наказаниям: генерал был немедленно арестован по прибытии во Францию, предан военному суду, признан виновным, лишен чинов, орденов, графского титула, мундира и пенсии. Его имущество было конфисковано, а сам он заключен в тюрьму, где пробыл до отречения Наполеона.
Вместо очередного подвластного королевства император получил фронт новой войны. Жозеф бежал из Мадрида, армия отошла к подножию гор. Англичане высадились в Португалии, и Жюно должен был отражать их нападение. Испанцы, служившие у Бернадота, не захотели оставаться в рядах французской армии и попросили английских моряков доставить их на родину.
Ситуация ухудшалась: вскоре после байленской катастрофы Жюно был изгнан англичанами из Португалии. Он потерпел поражение от Артура Уэллесли и запросил перемирия. Любимцу Наполеона повезло, поскольку командование перешло от Уэллесли к двум пожилым генералам. Они согласились принять почетную капитуляцию, предложенную Жюно.
Французские солдаты с оружием, снаряжением и трофеями погрузились на британские корабли и были доставлены на родину.
Наполеон писал из Сен-Клу генералу Жюно, прибывшему в Ла-Рошель: «Вы не сделали ничего позорного: вы вернули мои войска, моих орлов и мою артиллерию… Вы достигли соглашения вашей храбростью… и англичане правы, выражая недовольство тем, что их генерал его подписал»{108}.
Яркий пример двойных стандартов Наполеона — его оценки действий Жюно и Дюпона. Своему фавориту он сказал ободряющие слова, а Дюпона лишил всего и надолго отправил в тюрьму. Два генерала совершили похожие поступки: оба капитулировали при условии репатриации. Разница в том, что англичане доставили французов на родину, а испанцы нарушили конвенцию. Следует добавить, что положение Дюпона было совершенно безнадежным, а Жюно мог продолжать борьбу.
Наполеон решил перебросить корпуса с Севера на Пиренейский полуостров. Он думал придать вынужденной мере вид любезности по отношению к своему русскому союзнику.
Царь был извещен о плане императора примириться с Пруссией и вернуть королю его владения. Вначале он связал это со своим быстрым признанием короля Жозефа, но затем узнал о неудачах французов в Испании и сделал вид, что огорчен ими. Александр понял, что вывод войск носит вынужденный характер. В своем последнем перед свиданием в Эрфурте письме Наполеону царь выразил императору благодарность за смягчение позиции в отношении Пруссии. Он написал об убийстве султана Селима, новых политических переворотах в Константинополе и предположил, что эти печальные события и обстоятельства освобождают его союзника от последней связи с Турцией. Пора приступить к ее разделу — таков был лейтмотив заявлений Александра.
У императоров были совершенно разные виды на будущее свидание. Царь надеялся, что встреча с императором французов послужит прогрессу в восточном вопросе. Наполеон хотел, чтобы Россия стала сдерживающим фактором в отношении Австрии, которая сильно его беспокоила. Он отмерил себе три месяца на то, чтобы покончить с испанским сопротивлением. Наполеон понимал, что требуется его личное присутствие на полуострове, и в это время его тыл должен быть обеспечен.
Император готовился к кампании и перебрасывал войска с Севера на Юг. Он организовал торжественное шествие батальонов по территории Франции. Солдаты проходили через украшенные флагами и цветами города и селения, где их приветствовали местные жители. Были воздвигнуты арки, произносились речи, устраивались пиры. Это были запоздалые триумфы победителей кампаний 1805—1807 годов. Славословию сопутствовал ропот: французы вновь чувствовали себя обманутыми, их надежды на Тильзитский мир не оправдались.
3 сентября император созвал сенат и приказал утвердить новый рекрутский набор. Министр иностранных дел Шампаньи выступил с докладом, в котором обосновал необходимость непопулярных мер. О войне в Испании ничего сказано не было, ограничились намеком на беспорядки в Константинополе.
Наполеон собирался в Эрфурт на встречу с русским царем. Он заявил, что хочет поразить Германию пышностью, и распорядился направить в Эрфурт актеров Театра французской комедии. 23 сентября в Сен-Клу император сел в карету. В его свите наряду с министром иностранных дел был Талейран, без которого Наполеон не мог обойтись. Император попросил князя Беневентского подготовить конвенцию, которая удовлетворяла бы Александра, ущемляла интересы Англии и устраивала его самого.
Утром 27 сентября император прибыл в Эрфурт и расположился во дворце. Затем он сел на коня и вместе со свитой выехал навстречу царю. Александр подъехал в коляске и вышел из нее. Наполеон спешился, и императоры пошли навстречу друг другу. Они обнялись и в течение нескольких минут обменивались сердечными приветствиями. Наполеон дал знак, и Александру подвели коня с седлом; чепрак был из горностаевого меха. Царь и император французов оседлали коней, их свиты смешались, и все вместе отправились в город. С высот, окружавших Эрфурт, ими любовались многочисленные зрители.
Александр был в темно-зеленом генеральском мундире, Наполеон — в простом мундире гвардейских стрелков. Они торжественно въехали в город под бой барабанов и возгласы «Да здравствуют императоры!»
На следующий день Наполеон и Александр установили порядок дня: утро — для личных дел; после полудня — обсуждение вопросов политики, приемы монархов и других важных персон, прогулки; вечера будут отданы свету и развлечениям.
Талейран быстро добился тайной аудиенции у царя и начал смелый и рискованный разговор, отделив Наполеона от Франции и предложив царю стать союзником французского народа. В следующих беседах он различал территориальные завоевания Франции, которыми она дорожит, и завоевания Наполеона, которыми она не дорожит. Он просил царя стать посредником в отношениях жаждавшей покоя Франции и ненасытного императора. Александр не оттолкнул бывшего министра и увидел в его речах выражение мнений людей мыслящих, просвещенных и мудрых.
- Предыдущая
- 31/81
- Следующая
