Сказание об аде и рае, или Расторжение брака - Льюис Клайв Стейплз - Страница 3

• Предыдущая
• 3/14
• Следующая

Сперва я, разумеется, взглянул на своих спутников, еще стоявших у автобуса, хотя кое-кто и сделал два-три неуверенных шага. Взглянул и обомлел. Теперь, на свету, они казались прозрачными – совсем прозрачными, когда стояли между мной и светом, и мутноватыми, когда стояли в тени. Говоря строго, они были призраками. Их можно было видеть и не видеть, как грязь на оконном стекле. Трава под их ногами не сминалась, даже капли росы не осыпались на землю.

Потом я увидел всё иначе. То ли в уме, то ли в глазах моих что-то сдвинулось, и люди стали обычными, а трава и деревья очень плотными и весомыми, так что по сравнению с ними люди казались призрачными. Догадка мелькнула в моем мозгу, я наклонился и попробовал сорвать ромашку. Стебель рваться не стал. Он даже не откручивался, вообще не двигался, хотя я ободрал об него руки и весь вспотел. Ромашка была твердой не как дерево и не как железо, а как алмаз. Рядом с ней лежал маленький листок. Я попытался его поднять, сердце чуть не разорвалось, но немножко этот листок я приподнял. Однако, тут же выронил – он был тяжелее мешка с углем. Я стоял, тяжело дышал и глядел на ромашку, как вдруг заметил, что вижу траву сквозь свои ступни. Значит, и я – призрак. Мне стало до тошноты страшно. «Вот это да! – подумал я. – Попался!...»

– Не хочу, не хочу! – закричал кто-то. – Нервы не выдержат!

Мимо меня к автобусу пронесся призрак женского пола. Больше я его не видел.

Прочие топтались на месте.

– Эй, как вас! – сказал шоферу высокий. – Когда обратно поедем?

– Можете и совсем не ехать, – отвечал шофер. – Сколько хотите, столько здесь и будьте!

«Просто смешно!» – прошептал кто-то мне на ухо. Ко мне подобрался боком один из самых тихих и приличных призраков. «Путаница какая-то. Зачем этому сброду тут торчать? Нет, вы посмотрите на них. Их ничто не радует. Им дома лучше. Они даже не знают, что делать».

– Я и сам не знаю, – сказал я. – А вы?

– Я? Меня сейчас встретят. Меня ждут. Мне-то беспокоиться не о чем. Но, знаете, не так уж приятно, когда они тут кишат. Да я затем и ехал, чтобы от них избавиться!

Он отошел от меня. Я осмотрелся. Никто не кишел, наоборот, было на удивление пусто, так пусто, что я едва различал кучку призраков, за которой мирно сияла зеленая равнина. Правда, где-то вдали виднелись не то облака, не то высокие горы. Порой мне удавалось разглядеть какие-то леса, глубокие долины и даже города на горных склонах, порой всё это исчезало. Горы были невообразимо высоки, я не мог охватить их взглядом. За ними брезжил свет, на земле лежали длинные тени. Но солнце не появлялось.

Время шло, и, наконец, я увидел, что к нам идут люди. Они так сверкали, что я различил их издалека и сперва не понял, люди ли это. Они приближались, земля дрожала под их тяжелыми шагами. Ступали они по мокрой траве, она сминалась под их ногами, роса осыпалась на землю, и снизу поднимался запах свежести. Одни были одеты, другие обнажены. Но обнаженные были нарядны, а одежды не скрывали прекрасных очертаний тела. Меня поразило, что ни про кого нельзя было сказать, сколько ему лет. У нас на земле мы видим иногда мудрость на лице младенца или веселую простоту старика. Здесь каждый был и стар и молод. Люди приближались, и я ощутил смутную тревогу. Два призрака заорали и кинулись к автобусу. Остальные сгрудились плотнее.

Сверкающие люди подошли близко, и я понял, что каждый идет к кому-то из нас. «Сейчас навидаемся трогательных сцен, – подумал я. – А может, неделикатно на них смотреть». И я отошел, словно хотел исследовать местность. Справа росли большие красивые кедры. Я направился к ним. Идти было трудно. Твердая трава с непривычки резала ноги, и я ступал, как русалочка Андерсена. Пролетела птица, я ей позавидовал. Она была здешняя, настоящая, как трава. Под ее весом согнулся бы стебель, и роса посыпалась на землю.

За мной пошел высокий человек, вернее, высокий призрак; а за ним – один из сияющих людей или сияющих духов.

– Ты что, не узнал меня? – крикнул он призраку, и я поневоле обернулся. Сияющий дух был одет, а лицо у него светилось такой радостью, что я чуть не заплясал на месте.

– Черт меня дери! – сказал Призрак. – Увидишь – не поверишь. Нет, Лем, это уж черт знает что. А как же Джек? Ты вот расплылся до ушей, а Джек, Джек-то как?

– Он здесь, – отвечал Дух. – Ты его скоро увидишь, если останешься.

– Да ты же его убил!

– Верно, убил. А теперь всё в порядке.

– В порядке, значит? Это для тебя, что ли? А он, бедняга, мертвый лежит...

– Не лежит он! Говорю тебе, ты его увидишь. Он тебе кланялся.

– Интересно узнать, – не унимался Призрак, – почему это всякие убийцы тут прохлаждаются, а я столько лет живи в каком-то хлеву?...

– Это сразу не понять. Ничего, теперь всё кончилось. Всё хорошо. Ты больше не беспокойся.

– Не беспокоиться, значит? А тебе не стыдно на себя глядеть?

– Нет. То есть не в том смысле. Я на себя не гляжу. Я перестал с собой носиться. Понимаешь, не до того мне было после убийства. Так всё и началось.

– Я лично, – сказал Призрак с неуместной значительностью, – я лично считаю, что мне место здесь, а тебе – там. Такое мое мнение.

– Ты, наверно, тут и будешь, – отвечал Дух. – Ты только не думай, где кому место.

– Погляди на меня! – Призрак ударил себя в грудь (но звука не было), – погляди на меня. Я человек порядочный. Конечно, недостатки у меня были, у кого их нет, но я жил честно. Такой уж я человек. Чужого не просил. Хотел выпить – платил деньги, хотел заработать – вкалывал. Да. Я человек такой.

– Сейчас бы лучше на этом не настаивать.

– Это кто настаивает? Я что, спорю? Я тебе просто и ясно говорю, какой я человек. Мне чужого не нужно, своего требую. Думаешь, ты лучше меня, если разрядился, как на ярмарку (да, у меня вы так не ходили!), а я человек бедный? Нечего! У меня такие же самые права, как у тебя.

– Ну, что ты! У меня нет никаких прав. Если бы мне дали то, что мне по праву следует, я бы здесь не был. И тебе не дадут. Будет гораздо лучше. Ты не бойся.

– Я и говорю. Мне не дали того, что мне по праву следует. А я человек порядочный, делал, что мог, зла не творил. Нет, вы мне скажите, почему надо мной распоряжается какой-то убийца?

– Я не распоряжаюсь. Ты только пойди со мной, и всё будет хорошо.

– Чего ты пристал? Я милостыни не прошу.

– А ты попроси. Попроси милости. Тут можно только просить, купить ничего нельзя.

– А тебе того и надо! Ясное дело. Тут у вас принимают всяких убийц, если они расхныкаются. Что же, вам виднее. А мне это не годится, понятно? Мне милостыня не нужна. Я жил, как надо.

Дух покачал головой.

– У тебя ничего не выйдет, – сказал он. – Ты не сможешь ступать по траве, ноги не окрепнут. Мы и до гор не дойдем. Да ты и вообще неправ.

– Это в чем же? – мрачно спросил Призрак.

– Ты не жил, как надо, и не делал всё, что мог. Никто из нас не делал.

– Вот это да! – возмутился Призрак. – Ты мне объясняешь, как надо жить!

– Конечно. Стоит ли разбираться?! Лучше я тебе вот что скажу: когда я убил бедного Джека, это было не самое худшее. Я себя не помнил, и всё кончилось в одну минуту. А тебя я убивал годами. Я лежал по ночам и думал, что бы я с тобой сделал, если бы мог. Потому меня к тебе и послали – чтобы я просил у тебя прощения и служил тебе, пока тебе нужно. Из всех, кто у тебя работал, я самый худший. Но все мы так чувствовали. Понимаешь, нам нелегко приходилось. И жене твоей, и детям...

– Тебе-то что? – прервал его Призрак. – Это дела частные, понятно?

– Частных дел нет, – сказал Дух.

– И вот еще что, – продолжал Призрак, – иди-ка ты отсюда. Не лезь ко мне, понятно? Я, конечно, человек маленький, но убийцы мне не компания. Нелегко вам было, да? Вернулся бы ты ко мне, я бы тебе показал, как работают!

– Покажи сейчас, – сказал Дух. – Идти к горам весело, но это и труд немалый.

– Ты что, думаешь, я с тобой пойду?

– Не отказывайся. Одному тебе не дойти. А меня к тебе послали.

• Предыдущая
• 3/14
• Следующая