Выбери любимый жанр

Сарафанное радио и другие рассказы от первого лица - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 23

Изменить размер шрифта:

Как ни увижу — веселятся. Чему спрашивается? Поженились и продолжали улыбаться, будто блаженные.

Я тоже вскорости замуж вышла. Но неудачно. Года после свадьбы не прошло, а мы уже так ругались, что соседи по батареям стучали. Пять лет прожили, как кошка с собакой. Конкретно даже не скажу, что меня в муже не устраивало. Все не устраивало! Зарабатывал три копейки, а гонору — на миллион. И вагон претензий: ты — грубая, ты — резкая, ты — плохая мать и хозяйка. Еще на Ирку указывал: вот, мол, идеальная женщина. Я за словом в карман тоже не лезла. Да если бы у меня муж был ведущий хирург, а не пропойца автослесарь, вы бы на меня посмотрели! Развели нас быстро, потому что на суде муж сказал: «Я не могу жить с этой коброй», а я в ответ его мешком дерьма назвала.

И тут у меня нарисовалась проблема. Сын Валерка оказался совершенно не детсадовским ребенком. В папу пошел в плане любви к истерикам. Отведу Валерку в садик, а он там сидит в углу целый день и ревет: «Хочу к маме! Где моя мама?» Три месяца ревел, пока воспитатели не сдались. Забирайте, говорят, это — не детсадовский мальчик. Родители мои, как назло, уехали в деревню. Видите ли, на пенсии хотели пожить по-человечески. А я на хорошую работу устроилась — медсестрой в психиатрической клинике. Платят по повышенной ставке, с надбавками, никаких операций и перевязок. Хотя свои тонкости имеются. Врач назначит психу одну таблетку, а ты даешь на ночь три штуки. И он спит, как убитый, и ты отдыхаешь.

У Ирки и Сергея к тому времени уже трое детей было. После первой девочки решили второго завести, а родилась двойня мальчиков. Ирка мечтать о консерватории забыла. Куда ей! С тремя-то детьми и больной свекровью, которая с кровати не вставала. Ирка сама предложила: приводи ко мне Валерика, где трое, там и четверо. Меня это, конечно, выручило.

И Валерка любил Ирку, «моя Илочка» называл. Еще положительно, что Ирка с детьми занималась, читать учила и музыке. Когда только успевала?

Я ей деньги предлагала — отказалась. Потом я хотела Ирке ценные подарки сделать, опять не сложилось. Куплю вазу хрустальную, поставлю на свой стол — как прописанная она в моей квартире, а у Ирки дети носятся, разобьют. Или сапоги Ирке зимние были нужны. Я купила — отличные на натуральном меху, лучше моих собственных. Но куда Ирке ходить? А я все-таки работаю, не дома сижу. Таскать им коробки конфет да бутылки коньяка, которые родственники пациентов дарят, глупо. Этого добра у них должно быть навалом. Сергея больные на руках носили.

И вот однажды забираю я от соседей Валерку и вижу, что Ирка и Сергей хмурые, не улыбаются, глаза прячут. Отулыбались наконец! Поссорились, наверное. Не все коту масленица. Я Ирку в коридор позвала.

— Из-за чего, — спрашиваю, — поцапались?

— Не важно, — отвечает, — мелочи.

Не захотела со мной делиться, не удостоила. А у самой от этих «мелочей» глаза на мокром месте и носом все время шмыгает.

Потом я в глазок увидела, что Сергей курит на лестничной площадке. Довела его «идеальная женщина» — он раньше сигарет в рот не брал. Я открыла дверь и пригласила Сергея: заходи, вместе подымим.

На жену он мне не жаловался, но от водки не отказался. И как-то быстро напился, я его, хихикающего, в спальню чуть не на себе тащила. Какой мужик! Мой бывший супруг в пьяном виде был абсолютным слабаком, да и в трезвом не блистал. А этот — герой! Лыка не вяжет, но егорит будь здоров. Везет же дурочкам!

Утром я не слышала, как Сергей ушел. А через некоторое время заявилась Ирка: «Света, как ты могла?» Как, как… Легко! Подумаешь, принцесса на горошине! А я тебе — горошину тротила под матрас, чтобы знала, как остальным бабам приходится!

Словом, я Ирке выдала все, что о ней думаю и о ее благоверном, который язык за зубами держать не может. Потом, правда, поостыла и даже пожалела о случившемся. Куда теперь Валерку девать?

Сына к родителям в деревню отвезла — там свежий воздух и молоко парное, а мне личную жизнь надо устраивать. Что у соседей за стеной происходило, не знаю. Если и ругались, то тихо, не как мы с бывшим муженьком. Со мной они не здоровались. Ирка глаза прятала и норовила быстро проскользнуть мимо, когда мы сталкивались. А Сергей прямо смотрел и с таким презрением — ой, ой, ой! Сейчас испепелюсь под его взглядом! Чихала я на его презрение! Мужики все-таки — неблагодарные сволочи. Я его пригрела, можно сказать, утешила, а он нос воротит. Потом у него мама умерла, меня даже на поминки не позвали, хотя тьма народу была.

Мой бывший тоже фрукт! Алименты платил только с зарплаты, а с приработков — дулю! День и ночь халтурил, а сыну — ни копейки. Мне, говорит, новую семью и ребенка (дочка у него родилась) обеспечивать надо, а ты Валерку в деревню сбагрила. А вот это не его дело! Он меня матерью-одиночкой бросил! Я к адвокату ходила консультироваться, только деньги напрасно выбросила, по закону бывшего мужика не прищучить. Но не на ту напали! Сама сообразила. Пригрозила бывшему, что в налоговую на него донесу. Помогло, стал отстегивать, как миленький.

Прошло несколько месяцев. Я с интересным мужчиной познакомилась. Брат одной нашей пациентки. Состоятельный, деньги мне все время совал: присмотрите за моей сестричкой. А за ней смотреть без толку — психически больная на всю голову, но тихая, мухи не обидит. Игорь, так брата звали, очень ко мне проникся, в ресторан сводил, духи французские подарил. Все культурно: к дому на машине подвез, в квартиру не поднялся, руку на прощание поцеловал. Когда он в очередной раз пришел сестру навещать, я его к себе на ужин пригласила.

Стол накрыла, как Ирка делала, — со свечами, салфетками, цветами в низкой вазочке. Смотрю — радуюсь, только вот приборы выбиваются. Вилки и ножи — примитивные, из нержавейки с пластмассовыми ручками. А у Ирки есть приборы серебряные, старинные, еще от бабушки достались — впечатляют, если кому объяснить или на ценителя попадешь. И решила я об обидах забыть и попросить у соседей эти чертовы приборы. Всего-то: два ножа, две вилки, чайные ложечки и лопаточка для торта. Дверь мне Ирка открыла.

— Кто старое помянет, — говорю, — тому глаз вон. Хватит нам дуться. Выручи! Дай на время свои приборы. Очень важного гостя жду, судьба зависит!

— Судьба от приборов зависит? — не усмехается, а мямлит, на меня не смотрит, пол разглядывает. — Хорошо, подожди.

Ирка ушла в комнату, я на пороге стою, и тут выскакивает Сергей. Трясется от злости, только кулаками не машет.

— Что тебе надо? — шипит. — Что ты к нам лезешь? От тебя одна подлость! Не смей к нашей двери приближаться!

Напугал! Я бы ответила, но тут, как назло, Игорь из лифта вышел. С букетом цветов, улыбается. И вдруг здоровается:

— Сергей Николаевич! Здравствуйте! Вы здесь живете?

Оказалось, что сестру Игоря мой сосед оперировал когда-то по поводу аппендицита. Они разговаривают, а я стою дура-дурой, не знаю, как половчее Игоря увести. И тут он говорит:

— А сейчас моя сестренка в клинике лежит, под опекой Светланы, — кивает в мою сторону.

Сергей, не глядя на меня, цедит:

— В таком случае примите искренние соболезнования!

И дверь перед нашим носом закрыл.

Вечер, конечно, насмарку. Хотя Игорю я пыталась объяснить, почему у меня с соседями война. Немного приукрасила: мол, Сергей за мной ухлестывал, когда мы вместе работали, потом случайно с Иркой переспал, она забеременела, пришлось жениться, но меня забыть не может, домогается. Игорь вроде поверил, но все равно не задержался, быстро ушел. А затем и вовсе пропал — сестру выписали, и поминай как звали.

Несколько месяцев мы с соседями жили в состоянии холодной войны, а потом случилось несчастье. Возвращаюсь как-то утром с дежурства, на нашей площадке гарью пахнет, а из-под дверей Иркиной квартиры тоненький дымок тянется. Пожар! Я стала звонить им в дверь — никто не открывает. Сбегала за ключом от их квартиры: еще с тех времен, когда дружили, у меня остался. Дверь распахнула — полно едкого дыма, но огня не видно. Вдруг слышу — тихий детский плач. Я стала кричать, звать по именам детей. Девочка старшая откликнулась, в шкафу от страха спряталась. Я ее в охапку и к себе. Вернулась, одного из близнецов из-под кровати вытащила, тоже отнесла. А второго нет, хоть убей. Задыхаюсь, кашляю так, что легкие наизнанку выворачиваются, из глаз слезы ручьем, а его нигде нет, не откликается и в дыму ничего не видать. Прибежали другие соседи, нашли, где горит. Потом выяснилось: Ира в магазин ушла, пока дети спали. Проснулись и стали играть со спичками, уронили их на ковер, он стал тлеть и жутко дымить.

Перейти на страницу: