Курсовая работа по обитателям болота - Черчень Александра - Страница 45

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая

— Боятся до писка, — резюмировала я. — А ко мне пойдут на прием в таком случае?

— А куда они денутся? — искренне удивился управляющий. — Не волнуйся, пациенты тебя не минуют!

Мне почему-то невольно вспомнилась фраза «Согнать к нам гостей!».

— Тогда я согласна, — решительно заявила, от души надеясь, что не пожалею в дальнейшем и что Мастер Смерти не соответствует экстремально названной должности. Или хотя бы не практикует свои ценные для Малахита навыки на соседях-психологах.

— Как скажешь, — пожал плечами Кик, резко встал и подал мне руку, которую я уже совершенно естественно приняла. Болотник, непонятно почему, довольно улыбнулся и рывком поднял меня с земли, потом нагнулся за изрядно помятым и даже немного испачканным пиджаком, встряхнул и критически оглядел его. Потом — меня.

— Сплошные расстройства!

Не оставляя мне шанса выяснить причины такого вердикта, он развернулся и, все еще не отпуская моей руки, пошел обратно к машине. Как оказалось, не отпускали меня по вполне оправданной причине. Склон был весьма крут, и если рифленые ботинки Кика его одолевали вполне результативно, то моим туфлям это оказалось не под силу, без помощи Феликса было бы сложно.

Когда мы выбрались, я оглядела встрепанного, помятого и местами даже немного грязного спутника, белая рубашка которого была в зеленоватых и бурых пятнах травы и земли.

М-да, неоднозначный видок.

— Ты не лучше! — «добро» заверил меня риалан, распахивая пассажирскую дверцу.

Уже через пару минут мы отъезжали от берега реки, но теперь за рулем сидел тот, кто и должен был.

Правда, спустя несколько минут молчания Феликс тихо рассмеялся и проговорил:

— Водить ты определенно умеешь, но надо официально сдать на права. Потренируемся, и, как буду в тебе уверен, отправлю.

— Спасибо! — радостно воскликнула, мысленно прикидывая, сколько тут стоят машины и смогу ли я себе позволить такую роскошь. Эх, ладно! Все потом!

То, что мы с риаланом сейчас малость не одеты для дворца, я осознала только по дороге в Изумрудный, когда уже показались стены города.

— Феликс… — нерешительно начала. — Мы с тобой немного…

— Грязные, помятые и, судя по состоянию одежды, невесть чем занимавшиеся, — усмехнулся зеленый, с иронией покосившись на меня. — Я в курсе.

Я покраснела и отвела взгляд, расслышав смешок Ла-Шавоира. Вот… жаба зеленая!

— Поэтому мы с тобой сначала едем переодеваться, а потом во дворец, — уже нормальным тоном продолжил болотник. — Мне еще к правителю… Этот Гудвин, конечно, принес стране немало хорошего, но и ходы у него, как правило, на грани фола! А нам — подготавливай и разбирайся.

— Что значит «этот Гудвин»?

— «Гудвин» — титул, а не имя, — коротко ответил Кик, проезжая под темной аркой в Изумрудный. — В Малахите своеобразная система наследования власти. Есть артефакт, который указывает на нового Гудвина, как только умирает старый. Правда, только из правящего клана Ла-Дашр. Исключений было всего несколько.

— Но почему так? — удивилась я. — Ведь получается, что на трон садится новичок, который не имеет ни малейшего представления об управлении государством!

— Имеет, — возразил Феликс. — Всем немногочисленным представителям правящего клана дают великолепное образование по специальной системе, которое потом можно быстро и относительно легко вывести на необходимый для Гудвина уровень.

— Забавно. — Я хмыкнула и откинулась на сиденье, наблюдая, как закатное солнце разливает медовую патоку последних лучей по крышам домов, искрится в темном камне и просвечивает насквозь тонкие элементы декора, что придавало утопавшему в мягком полумраке городу поистине восхитительный вид. Волшебно… Я хочу погулять тут вечером… Очень хочу!

— Зато Малахит процветает, так как во главе сектора стоят те, кто может с этим справиться. Это лучше, чем наследуемая власть.

— А почему правителями становятся в большинстве своем Ла-Дашры?

— Воспитание, — пожал плечами Феликс. — И нужные качества.

Я замолчала, размышляя о том, что, кажется, начинаю понимать, почему тут такие жители. Если страной уже много поколений правят те, кто имеет к этому предрасположение, кто не сломается под гнетом власти, не станет тираном или, наоборот, превратится в ничтожество, то сектор обречен на благополучие. Какая чудесная система…

Пока я размышляла, мы свернули на неширокую улочку и остановились у знакомого особняка. Уже за десяток метров я услышала какой-то странный шум и, не в силах определить его природу, начала с любопытством оглядываться. Кик остановил автомобиль, замер и нахмурился, потом тряхнул головой, буркнул что-то вроде: «Да быть того не может!» и вышел из машины.

Когда мне помогли выбраться, я изумленно замерла, потому что какофония звуков слилась в нечто более-менее цельное, и меня посетил абсурдный вывод. Это тяжелая музыка. Рок, проще говоря. Но откуда ТУТ рок?!

Я покосилась на мрачного риалана, но спросить ничего не успела.

— Если это то, о чем я думаю, удавлю своими руками, и плевать, что это в принципе невозможно! — отрывисто бросил он.

Не позволяя поинтересоваться причинами такой злости, Феликс взял меня за руку и повлек к дверям особняка, в котором от громкой музыки уже дрожали стекла.

Двери оказались приоткрыты. Кик стал еще более угрюмым, а потом наградил их сильным пинком, отчего створка стукнулась о стенку, а с потолка на пол спланировало несколько хлопьев штукатурки. Я нервно сглотнула.

Мы вошли в холл. Я задумчиво оглядела дребезжащую и качающуюся люстру, прислушалась и одобрительно хмыкнула, так как соло гитары, воющей откуда-то из глубины дома, вызывало уважение. Неплохо кто-то играет!

Феликс тихо, но очень отчетливо зарычал.

На этом этапе двери распахнулись с другой стороны, и в зале появилась Даромира Скелетоновна. Соклетоновна то есть.

Достойная дама потрясала черным в заклепках и перьях нарядом, экстремальным макияжем и несколькими недвусмысленно булькающими бутылками, трепетно прижатыми к объемной груди. Увидев хозяина, она улыбнулась, потом всхлипнула, вытерла уголок глаза и направилась к лестнице на второй этаж.

— Вот, уже чудеса мерещатся.

— Даромира! — раздался оглушительный рев зеленого чуда. — Что тут происходит?!

Скелетоновна обернулась и скорбно «просветила»:

— Цветы! Мрачные…

Я проводила взглядом пошатывающуюся фигуру и недоуменно посмотрела на кикимора. Он был в ярости, и мне даже не нужно было снимать кольцо, чтобы это почувствовать.

— Это она о чем? — почему-то шепотом спросила я и сдавленно зашипела, вырывая руку, которую Кик слишком сильно сжал.

Он встревоженно на меня посмотрел, перехватил пострадавшие пальчики и провел над ними ладонью, засветившейся голубоватым светом, после чего несчастные косточки сразу перестали ныть.

— Прости, — просяще улыбнулся Ла-Шавоир, потом выразительно поднял глаза к шатающейся люстре и пояснил: — Это «Мрачные цветы». Рок-группа и глас оппозиции.

— У вас тут и оппозиция есть? — удивилась я. Хотя, да… недовольные системой имеются всегда.

Наверху прекратили мучить гитару и взялись за виолончель. Красиво, кстати… Играть эти цветики и правда умеют.

— И самое главное, что этот глас делает у тебя дома?!

— Пьет, — мрачно поведал кикимор. — Развращает слуг и бьет коллекционные сервизы.

— Пьет, как я понимаю, тоже что-то коллекционное? — нервно хихикнула я.

— Верно, — кивнул Феликс. — Юль, мне кажется, тебе стоит пойти в Нефритовый, а я пока разгоню эту гоп-компанию!

И тут… мне очень не захотелось уходить! Я должна ЭТО увидеть! И еще — виолончель мучают и правда восхитительно! А хорошую музыку я всегда уважала.

Тем временем рокерские мотивы наверху сменились на рок-н-ролльные, и люстра заскакала гораздо интенсивнее. С потолка романтично посыпалась штукатурка.

— Феликс! — Я улыбнулась, стряхнула с рукава риалана белую частичку побелки и просительно заглянула в глаза: — Возьми меня с собой, а?

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая