Великая Отечественная катастрофа-3 - Солонин Марк Семенович - Страница 32

Мобилизация была объявлена, когда боевые действия уже начались. Причем первым днем мобилизации было приказано считать 23 июня 1941 года. И вины соответствующих командиров на местах в том, что мобразвертывание в армиях первого эшелона фронта было сорвано, в этом нет. События развивались слишком стремительно, никто и представить себе не мог, что немецким танкам удастся за трое суток прорваться на глубину 150–170 км.

В ходе боевых действий с 22 июня по 1 декабря 1941 года на Западном фронте было потеряно 75 гаубиц Б-4. Судя по всему, в их число попали и 12 гаубиц, поступивших в 120-й гап накануне войны. Вывезти их из города Коссово, который вскоре оказался в тылу немецких войск, не удалось. Кроме прочих причин (например, не было приказа), для них просто не оказалось достаточного количества тракторов (на каждую гаубицу требовалось два трактора). По крайней мере, один из ветеранов в районе Коссово видел брошенное орудие на гусеничном шасси с разбитым трактором.

Для сравнения: на Юго-Западном фронте за 20 первых дней войны в относительно более благоприятных условиях, нежели на Западном, потеряли 48 203-мм гаубиц Б-4 из 192, имевшихся там к началу войны (25 %), а из имевшихся 1140 152-мм орудий различных образцов за это же время потеряли 175(15 %) [16]. Часть захваченных немцами гаубиц поступила на вооружение германской армии под названием 20,3-ст Н.503(г). К марту 1944 года на Восточном фронте немцев имелось 8 гаубиц 20,3-сш Н.(г), выстрелы к которым комплектовались из советских 203-мм бетонобойных снарядов и немецких зарядов.

Вот 6 гаубиц Б-4, находившихся на железнодорожных платформах, отправленных по распоряжению командира полка со станции Коссово-Полесское в Ивацевичи, вывезти могли. Но куда? Только на станцию Обуз-Лесная. А там, по словам Сандалова, «формируемые в окружном артиллерийском лагере (западнее Барановичей) артиллерийские полки РГК, имевшие по одному тягачу на дивизион, по распоряжению, поступившему с ВПУ штаба фронта, переправляли по очереди свои орудия в район Слонима».Так что часть из 480 орудий (какую – неизвестно) с полигона под Барановичами к моменту выхода туда 26 июня танков 4-й танковой дивизии 24-го моторизованного корпуса противника уже увезли. Те, что остались, привлекли для поддержки частей, оборонявшихся в районе Барановичи [13]. Заметим: орудий, но не полков!

Если попытки развернуть артполки второй очереди в армиях прикрытия и были сделаны, то формируемые полки погибли в окружении и при отходе. Потому что следов появления новых частей, имевших на вооружении орудия калибра 152 и 203 мм в первые две-три недели в составе Западного фронта в доступных исследователям архивных документах обнаружить не удалось. За исключением одного: на базе 462-го кап 47-го стрелкового корпуса был сформирован 420-й гап, на вооружении которого были 152-мм гаубицы. Кстати, установить это удалось только потому, что в архиве сохранилась жалоба политрука, который при переводе во вновь сформированный полк потерял в окладе 200 рублей – солидную по тем временам сумму [136] .

Гипотетически часть орудий, особенно те, что не были сгружены с платформ, могли попытаться вывезти по железной дороге: по основной магистрали на Минск, которая 27 июня была перехвачена противником, или по одноколейному пути на Слуцк, который был захвачен 26 июня. Но это было трудно осуществить под ударами вражеской авиации и в условиях активных действий диверсионных групп, которые имели задачу на временный вывод из строя железной дороги, чтобы сорвать подвоз русских резервов из глубины и эвакуацию вооружения и техники из планировавшихся котлов.

В немецких источниках (Резун сносок, как правило, не дает) нет сведений о захвате необычно большого количества тяжелых орудий русских в районе города Барановичи. Сам город и аэродром был занят 27 июня частями 4-й танковой дивизии. При этом немцы отметили, что в непрерывных рукопашных боях за город они встретились с советскими солдатами, которые были готовы скорее взорвать себя ручной гранатой, чем сдаться в плен. Сандалов пишет, что при отходе остатков дивизий, оборонявших Барановичи и Слоним, по лесисто-болотистой местности в связи с отсутствием ремонтных средств тягачи и автомашины, а также тяжелые орудия приходилось уничтожать. В дивизиях остались только орудия на конной тяге и часть обозов.

Так что какую-то часть 152-мм орудий из числа 480, сосредоточенных у Лесной, немцам все же удалось захватить. Известно, что некоторое количество советских 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 использовалось немцами на всех фронтах до самого последнего дня войны.

Так, по свидетельству признанного специалиста по артиллерии Красной Армии и вермахта А. Б. Широкорада, на Восточном фронте немцы захватили несколько сотен исправных советских орудий. В их числе было много 152-мм орудий различных образцов [137] . Когда и сколько таких орудий они захватили – неизвестно. Во всяком случае, немцы сочли целесообразным начать в феврале 1943 года для них массовое производство 15,2-см осколочно-фугасной гранаты весом 46 кг (в РККА штатный снаряд весил около 41 кг) [17]. По данным американского армейского справочника по боеприпасам немецкой артиллерии, для К.Н.433/1(г) и К.Н.433/2(г) были разработаны два типа осколочно-фугасных снарядов (ОФ) весом 43,8 кг и 45,8 кг и один бетонобойный весом в 39,8 кг [18].

Вернемся к событиям 23 июня. Воспоминания ветеранов 120-го гап о первом боевом столкновении с противником весьма противоречивы. При сопоставлении их рассказов с общим ходом боевых действий на брестском направлении и архивными документами вырисовывается следующая картина. Полк из-за частых остановок при бомбежках так и не смог выдвинуться к Березе. К полудню 23 июня стало известно, что там идет бой. Поэтому колонны дивизионов полка были остановлены. Передовые подразделения на мосту через речку Гривда (приток Щары) попали еще под одну бомбежку и понесли потери. Далее сошлемся на рассказ младшего сержанта М. В. Лойфера, которому в составе отделения топовзвода штабной батареи полка удалось вырваться из Брестской крепости. У деревни Нехачево, в 6 км юго-восточнее станции Коссово-Полесское, отделение присоединилось к полку. Судя по схеме, набросанной им тогда же, в июне 1941 года, немцы попытались выйти к шоссе в месте, где оно пересекается с железной дорогой [138] .

Лойфер видел полковника Лопуховского с другими командирами и огневиками у реки Жегулянка. Там, видимо, находился наблюдательный пункт первого дивизиона. Впереди, справа и слева в многочисленных и довольно глубоких мелиоративных канавах (Лойфер принял их за траншеи времен Первой мировой) располагалась пехота. Артиллерия вела огонь по подходящим колоннам противника.

Лойфер посчитал, что огонь прямой наводкой по танкам и бронемашинам противника вели орудия полка. Но он ошибся: если первый дивизион и вел огонь, то с закрытых огневых позиций, занятых в районе Ивацевичи. Позднее в донесении штаба полка было упомянуто, что несколько командиров пропало без вести при отражении атаки танков противника в районе Ивацевичи. В какой-то момент (возможно, после огневого налета) полковник Лопуховский с каким-то пехотным командиром подняли людей в контратаку, к которой присоединились бойцы и командиры, находившиеся с ним на НП. Дело дошло до рукопашной схватки. Лойфер лично видел, как старшину Прохода из штабной батареи полка немцы подняли на штыках. Огнем артиллерии на какое-то время удалось задержать выход танков противника на шоссе со стороны станции Бронна Гура. Не удалось немцам и проникнуть на этот раз в лесной массив севернее шоссе и выйти в тыл частям 205-й мотодивизии.

Однако поредевшие части 28-го стрелкового корпуса и 14-го мехкорпуса не выдержали атак, поддержанных большим количеством авиации, и начали отход [139] . В это время остатки 30-й танковой дивизии отходили на Бытень, чтобы подготовить и занять рубеж Коссово, Ивацевичи. На этом рубеже и должны были закрепиться остатки 30-й танковой и 205-й моторизованной дивизий 14-го мехкорпуса. Однако утром танки противника сбили наши части и отбросили их на восточный берег Щары. Здесь командование 4-й армии попыталось, используя это естественное препятствие, организовать оборону и задержать дальнейшее продвижение противника. Сюда к 12 часам 24 июня планировалось перебросить фронтовым транспортом 55-ю сд из Слуцка, чтобы сменить остатки 205-й мд. 143-я сд 47-го стрелкового корпуса должна была развернуться севернее – у Лесной.